Исполнилось 200 лет крупнейшего наводнения в истории Петербурга. Тогда, в 1824-м, вода максимально поднялась на 421 сантиметр. «И всплыл Петрополь, как тритон, / по пояс в воду погружён», – писал Пушкин в поэме «Медный всадник». Через сто лет, уже в Ленинграде, катастрофа повторилась – осенью 1924-го вода достигла отметки 380 см выше ординара. Сейчас ноябрь 2024-го.
Стоит ли снова опасаться удара стихии? Какие районы города наиболее уязвимы? Как в целом меняется климат, и от чего зависят такие перепады? Об этом spb.aif.ru рассказал климатолог, ведущий научный сотрудник Главной геофизической обсерватории им. А. И. Воейкова, автор книги «Парадоксы климата» Андрей Киселёв.
Катаклизмы участились
Елена Данилевич, SPB.AIF.RU: Андрей Александрович, в Петербурге произошли два сильнейших наводнения с интервалом в сто лет. Мистика или совпадение?
Андрей Киселёв: Говорить о мистике я бы не стал. Ведь наводнения в нашем городе были всегда. Самое первое произошло уже 31 августа 1703 года, буквально через три месяца после основания Петербурга. Тогда вода поднялась на 211 сантиметров, ошеломив самого Петра Первого и его сподвижников. Затем октябрь 1705-го – 161 см и так – регулярно. Кстати, именно наводнение в ноябре 1724-го стало для Петра роковым. Спасая в Лахте тонущих моряков, он заболел и в январе следующего года умер. Всего за более чем трёхвековую историю Петербурга зафиксировано свыше 300 наводнений разной силы, которые преимущественно случаются в сентябре-декабре.
– Очередное зафиксировано на днях – 17 ноября. Было объявлено штормовое предупреждение, даже закрылись створы дамбы. Насколько наш город застрахован от потопа?
– Комплекс защитных сооружений работает 13 лет, и за это время, как подтверждает статистика, удалось предотвратить 35 наводнений, 15 из которых были особенно опасными. Идёт мощная нагонная волна, но у дамбы большой запас прочности – она способна выдержать напор воды до 545 сантиметров. Цифры пугающие, однако беспокоиться не стоит. Такой подъём может произойти в акватории Петербурга не чаще одного раза в тысячу лет, поэтому со стороны КЗС город находится в безопасности. А вот что действительно волнует, так это прибрежная зона, которая отчасти может быть затоплена. На данный момент окрестные регионы, побережье совершенно открыты, а значит, не исключён подход воды с тыла.
Нарушения становятся нормой?
– А может, природа просто не выдерживает вмешательства человека? Мы сами испытываем планету на прочность, а она такого отношения не прощает.
– Абсолютное большинство научного сообщества говорит о том, что изменения климата в нынешний век связаны с антропогенным фактором и увеличением выброса парниковых газов. К этому приводят сгорание нефти, угля и газа, промышленная вырубка лесов, загрязнение окружающей среды всякого рода отходами, вторжение в морские глубины, строительство дорог, электростанций и т. д. К сожалению, наблюдаются рискованные перекосы. Вместо того чтобы исправлять ситуацию, просто меняются ПДК – предельно допустимые концентрации. И то, что вчера было нарушением, сегодня становится нормой. Этого допускать нельзя.
– Многое зависит и от оперативной информации, когда население заранее предупреждают о надвигающихся ураганах, смерчах и бурях. Как решаются эти вопросы?
– Проблема актуальна для всех стран, и несколько лет назад глава ООН громко заявил, что выделяет миллиарды долларов на систему оповещения. Но нужна не только современная техника, но и знающий персонал, чтобы её обслуживать, а с кадрами большие сложности. В нашу обсерваторию, например, приходят выпускники вузов, но это крохотные ручейки, а не бурный поток. Однако даже после Великой Отечественной, когда страна лежала в руинах, государство нашло солидные средства для поднятия науки. Повысили зарплаты, постепенно обновили базу и начался приток.
Сейчас обновление происходит, но слабыми темпами. В перестройку штат обсерватории им. Воейкова, где я имею честь трудиться, сократили примерно в три раза. А ведь чтобы стать хорошим специалистом, нужно всё «потрогать руками». Необходим и наставник, который умеет объяснить, помочь разобраться не формально, а по сути. Должна быть преемственность, но она в постперестроечный период была нарушена и до сих пор в полной степени не возобновилась.
Зимой – грибы и подснежники
– Вы говорили, что одновременно происходят и другие тревожные вещи, в том числе перестройка циркулярных процессов в атмосфере. О чём речь?
– Меняется режим осадков, маршруты, по которым движутся воздушные массы. В наш регион стало приходить больше циклонов, которые и несут непривычную погоду. В итоге произошло, например, смещение сезонов. Сентябрь сейчас солнечный, а лето может наступить в мае, как в 2024 году. Один штрих: шхеры в Балтийском море, которые ещё 15–20 лет назад были голыми скалами, где сидели только чайки, сейчас активно покрываются высокой порослью. Зимы стали тёплые, и растительный покров изменяется. Думаю, ещё не забыли 2015 год, когда зимой в парках города распустились подснежники, а в лесу выросли лисички и опята!
За изменениями климата нужно тщательно наблюдать, так как даже в Петербурге температура в центре и на окраинах разная. Но станции у нас расположены неравномерно. Я как-то подсчитал: в России одна метеорологическая станция стоит от другой в среднем на расстоянии 125 км. Очень далеко, что сказывается на результатах мониторинга.
– Какой же выход, что делать?
– Адаптироваться к новым условиям. Об этом говорится и в парижском соглашении по климату, в разработке которого принимали участие и специалисты из Петербурга. Во многом это признание, что быстро справиться с проблемой не удастся. Стихия настолько велика и сильна, что на равных бороться с ней человек не может. Приспособление – единственный способ, если хотим выжить. И очень правильно, что в Северной столице утверждён план адаптации к изменениям климата до 2050 года. В него включены развитие «водно-зелёного каркаса» Петербурга, создание лесопаркового пояса, сохранение лесов, расширение линии береговой защиты и десятки других обоснованных мер.
– Хорошо, что у нас есть уникальная дамба, оберегающая от бушующей стихии. В других городах, Европе такой защиты нет, и мы видим, к чему это приводит. Почему за границей участились катаклизмы?
– Одна из причин – глобальное потепление. Климат меняется, причём сейчас быстрее, чем когда-либо ранее. Увеличивается температура, тают ледники, а значит, растёт уровень Мирового океана. По различным оценкам, в этом столетии он поднимется от 60 до 120 см, примерно на метр – за век. И хотя с таким масштабом мы можем справиться, для низинных территорий это серьёзная угроза. Под воду могут уйти небольшие острова, архипелаги. Опасная ситуация в Венеции – уже сейчас знаменитую площадь святого Марка заливает настолько, что там вынуждены строить настил.
Только в этом году из-за сильного шторма произошло разрушительное наводнение в Ливии. Сход ледника и разлив ледникового озера стали причиной трагедии в одном из штатов Индии. Многочисленные осадки привели в октябре-ноябре к бедствию в испанской Валенсии. Страдают и Германия, Бельгия, Чехия. Затопленные машины, люди, вброд переходящие улицы, уже не кажутся там чем-то необычным. Примечательно, что Нидерландов в данном списке нет, хотя часть страны находится ниже уровня моря. Там за века научились отвоёвывать участки суши, строить плотины и шлюзы, накопили полезный опыт, которым можно воспользоваться и нам.
– Если вернуться к теме наводнений, какие районы сегодня в зоне риска?
– Самые уязвимые Васильевский остров, Кронштадт, Курортный, Петроградский и Приморский. Вторая группа – Кировский, Адмиралтейский и Красносельский. Они выдержат подъём воды до 180 см. Остальные, в том числе Центральный – до двух метров. Но жителям волноваться не надо. В городе есть серьёзная научная база, где анализируют эти явления. Круглосуточно работает передовой технический комплекс, так что город надёжно защищён.