Евтушенко: это огромная утрата для поэзии
Как сообщил информированный источник в медицинских кругах Москвы, Андрей Вознесенский умер у себя дома. Как известно, он страдал тяжелой хронической болезнью – он уже дважды перенес инсульт, и врачи пытались предотвратить третий. С этой целью поэт летал в Германию: в Мюнхене ему сделали операцию, устранили атеросклеротические повреждения артерий («Интерфакс»).
« Вчера на концерте в Казани я попросил зал на полминуты замолчать, закрыть глаза и послать свою энергию Андрею - я почувствовал, что ему особенно нужна наша поддержка, - рассказал изданию Life News Евгений Евтушенко, который был лучшим другом Вознесенского. - Без него я не представляю своей юности, с ним вместе мы прошли всю жизнь.
Он настоящий большой поэт - не просто российского, а мирового калибра. Таких, как он, осталось мало. Это огромная утрата для поэзии. Я ужасно себя чувствую...
Евгений Александрович говорит о друге в настоящем времени, отказываясь поверить в потерю.
Борьба с болезнью
12 мая Андрей Андреевич отпраздновал 77-й день рождения. Из-за только что перенесенной операции торжества были скромные: Вознесенский пригласил друзей на дачу, где в течение двух часов принимал гостей. Несмотря на то, что в прессе уже тогда обсуждалось тяжелое состояние здоровья литератора, его близкие этот факт отрицали:
«То, что Андрей Андреевич плохо себя чувствует, это неправда, - говорила журналистам жена поэта Зоя Борисовна. - Мы вернулись из Германии уже две недели назад, где ему сделали плановую операцию по устранению атеросклеротических повреждений артерий. Вчера мне все звонили и спрашивали, правда ли, что мой муж себя плохо чувствует. Это не так. Сегодня он, как обычно, рядом со мною, такой радостный и счастливый».
Рассказывая о подарках, супруга поэта призналась:
« Я ему подарила миллион роз, а он мне написал очередной стих. Андрей посвящает мне поэмы всю жизнь!»
«Депо метафор»
Вот, как изложил биографию знаменитого поэта-шестидесятника Евгений Евтушенко (в книге «Строфы века»):
Род. в Москве. Сын московского гидроинженера. Из одного двора с Андреем Тарковским. В 1957 году окончил Московский архитектурный институт и отметил это окончание такими стихами: «Прощай, архитектура! Пылайте широко, коровники в амурах, сортиры в рококо!» Он не вошел в поэзию, а взорвался в ней, как салютная гроздь, рассыпаясь разноцветными метафорами. Если я начинал печататься с очень плохих стихов, лишь постепенно вырабатывая свою поэтику, то Вознесенский появился с поэтикой, уже сконструированной. Попав в море русской поэзии, он сразу поплыл баттерфляем, а его ученические барахтанья остались читателям неизвестны.
В ранней юности он ходил на дачу к Пастернаку, показывал ему свои стихи. Но генезис его поэтики - это вовсе не божественный бормот Пастернака, а синкопы американского джаза, смешанные с русским переплясом, цветаевские ритмы и кирсановские рифмы, логически-конструктивное мышление архитектора-профессионала: коктейль, казалось бы, несовместимый. Но все это вместе и стало уникальным поэтическим явлением, которое мы называем одним словом: «Вознесенский». Одна из его первых книг не случайно называется «Мозаика». Его собственная мозаичность и помогла ему, может быть, лучше всех других русских поэтов почувствовать ритмику самой мозаичной в мире страны - США, которую он перепутал с Россией так, что трудно разобрать, где Мэрлин Монро, где Майя Плисецкая. Во главу угла он поставил метафору, назвав ее «мотором формы». Катаев назвал поэзию Вознесенского «депо метафор». Его ранние метафоры ошеломляли: «по липу проносятся очи, как буксующий мотоцикл», «мой кот, как радиоприемник, зеленым глазом ловит мир», «и из псов, как из зажигалок, светят тихие языки», но иногда шокировали: «чайка - плавки бога».
После Маяковского в русской поэзии не было такой метафорической Ниагары. У Вознесенского с ранней юности было много противников, но никто не мог отнять того, что он создал свой стиль, свой ритм. Особенно ему удавалась неожиданно укороченная рифмующаяся строка, то растягивание ритма, то его усечение. Вознесенский был одним из первых поэтов нашего поколения, кто «прорубил окно в Европу» и в Америку, выступая с поэтическими чтениями. От восторженных юношеских нот: «Долой Рафаэля, да здравствует Рубенс!», от игры аллитерациями и рифмами он перешел и к более горестным настроениям: «нам, как аппендицит, поудалили стыд», «все прогрессы реакционны, если рушится человек». Для всего этого были биографические основания. В 1963 году на встрече с интеллигенцией в Кремле Хрущев подверг Вознесенского всяческим оскорблениям, крича ему: «Забирайте ваш паспорт и убирайтесь вон, господин Вознесенский!» Однако, несмотря на временные опалы, стихи Вознесенского продолжали издаваться, и тиражи его книг доросли до 200 тысяч.
По его стихам были поставлены спектакли «Антимиры» в 1964-м Театром на Таганке и «Авось» в театре Ленинского комсомола. Вознесенский был первым писателем из нашего поколения, получившим Государственную премию (1978). Перу Вознесенского принадлежат многие эссе, где он рассказывает о своих встречах с Генри Муром, Пикассо, Сартром и другими крупными художниками XX века. Вознесенский - почетный член американской Академии искусств.