Доктор филологических наук, главный научный сотрудник Института русской литературы (Пушкинский дом) РАН Наталия Грякалова в интервью корреспонденту «АиФ-Петербург» рассказала о своем отношении к современным писателям, русской литературе как явлению и заключила, что мы продолжаем жить в «обществе спектакля».
«Евразийство» Блока
Евгений Колесников, АиФ-Петербург: - Вы сейчас занимаетесь работой над полным собранием сочинений Александра Блока. Как известно, некоторые литературные произведения не теряют своей политической и социальной актуальности, несмотря на время. Сейчас, в связи с украинскими событиями, расцвела новыми красками «Белая гвардия» Булгакова. А Блок в разрезе сегодняшнего политического и исторического момента востребован?
- Вполне. Вспомните стихотворение «Скифы» и поставьте его в современный политический контекст, в частности, «нового евразийства» и переоценки «европейских ценностей». Звучит очень актуально! Вспомните его критику европейской цивилизации. У Блока не было иллюзий по поводу жёсткой и циничной мировой политики, предающей интересы народа ради выгоды «власть имущих».
- В российском обществе зачастую преобладают крайности: либо ты за условных белых, либо за условных красных. Советская власть считала Блока «своим» поэтом. Но так ли это?
- Да, считала. Публицистика Блока, его призыв «слушать музыку революции», поэма «Двенадцать», в финале которой впереди отряда красногвардейцев идёт Иисус Христос… Однако при этом упускалось из виду, что Блок - поэт-мистик, визионер, символист. Для него революция - это явление космического порядка, а не только социального. И уже через полгода он понял, что новое государство ещё в большей степени лишает поэта творческой свободы, чем прежнее. Романтика революции сменяется горькой констатацией: «…работать по-настоящему я уже не могу, пока на шее болтается новая петля полицейского государства…».
«Войны и мира» не будет?
- В последнее время в российском обществе веют патриотические настроения. После успешной сочинской Олимпиады и возвращения Крыма впервые за долгое время у людей - гордость за свою страну. А способна ли отразить эти настроения современная русская литература? Будут ли новые «Севастопольские рассказы»?
- Допускаю, что будут. Почему бы и нет? Литература призвана осмыслять эпохальные события, давать им художественное и философское толкование. Вряд ли стоит ждать появления эпопеи вроде «Войны и мира» или «Тихого Дона». Время романа-эпопеи прошло. Изменился мир, изменилось его восприятие - оно стало мозаичным, фрагментарным и более динамичным, жёстким, если не сказать - жестоким. Соответственно меняется и сам романный формат: повествование сжимается, язык тяготеет к большей экспрессивности.
- А вообще, именно современная русская литература существует как явление?
- Конечно, существует. Есть серьёзные авторы, интересные произведения, хотя, возможно, чересчур брутальные. К примеру, достаточно жёсткие тексты Захара Прилепина. Конечно, реальность ужасна: точечные войны, терроризм, миграционные процессы... Современные авторы увлечены гротескной деформацией, маргинальными персонажами, шокирующими подробностями, в которых тонет позитивная авторская программа.
Мне порой кажется, что некоторые современные европейские писатели более откровенны и смелы в постановке действительно масштабных и актуальных тем. Например, французский прозаик Мишель Уэльбек с явной тревогой за судьбы человечества освещает проблемы биотехнологий, клонирования, изменения самой природы человека… Можно сказать, что им создана современная форма антиутопии. Компьютерное общение начинает подменять собой высшее проявление человеческих чувств - любовь. И эта тема находит своё отражение в литературе - вспомним Януша Вишневского с его «Одиночеством в Сети». Новые реалии жизни настойчиво требуют своего осмысления. На мой взгляд, нашей литературе пока не хватает этих новых прорывов и горизонтов.
- Для золотого века русской литературы была характерна мировоззренческая борьба «почвенников» и «западников». Достоевский против Тургенева, к примеру. В XXI веке эта традиция сохранилась?
- Пожалуй. Того же Прилепина можно отнести к государственникам, а Быкова или Улицкую - к либералам. Наверное, подобное противостояние - это та матрица, которая задана русской литературе и продолжает ею воспроизводиться. Так уж сложилось исторически, что русская идентичность конструируется именно по отношению к Западной Европе.
- Мы по-прежнему живём в эпоху постмодернизма?
- Конечно. Сейчас все обсуждают победу на конкурсе Евровидения пресловутой Кончиты Вурст. Покажется парадоксальным моё сопоставление: не только эта фигура - продукт постмодернистского жизнетворчества, в аналогичном ряду - жест петербургского депутата Государственной Думы Олега Нилова, выразившего своё отношение к данному персонажу исполнением с парламентской трибуны песни «Чёрный ворон, что ты вьёшься над моею головой»… Безусловно, мы живём в «обществе спектакля».
- Чем советский читатель отличается от нынешнего?
- Понимаю, что вы имеете в виду - «самую читающую страну в мире». Но ведь это тоже отчасти миф. Да, советский читатель был подписчиком собраний сочинений классиков, но не факт, что многочисленные тома Тургенева и Толстого были им действительно прочитаны. Беллетристика, детективы, «женские» романы, безусловно, преобладали в предпочтениях массового потребителя. А читали больше, чем сейчас, по понятным причинам - формы проведения свободного времени были менее разнообразны, отсутствовал Интернет.
- В эпоху общения посредством социальных сетей и смс-сообщений русский язык крайне упрощается. Вы, как филолог, не волнуетесь за его будущее?
- Волнуюсь. Люди, воспитанные телевидением, рекламой, Интернетом, привыкают к визуальному образу. Им уже тяжело воспринимать информацию без «картинки», и «смайлики» - это её аналог. Как учёный, как историк литературы, могу сказать, что сетования на обеднение и упрощение языка сопровождают лингвистические процессы во все эпохи, но, как мы видим, язык всё равно существует. Он, конечно, меняется, однако алфавит пока никто не отменял.
Здравый смысл
- Считается, что российская техническая наука, за исключением военной, серьёзно отстаёт от развитой западной. А гуманитарная?
- Тогда с чем связано настойчивое желание чиновников «переформатировать» Российскую Академию наук?
- Боюсь, причины экономические - на балансе РАН огромное количество зданий и земель, привлекательных с коммерческой точки зрения. Но хочется верить, что восторжествует здравый смысл, и энергия чиновников будет направлена на действительно необходимые науке реформы…