Александр Городницкий – человек-легенда. Выдающийся геофизик, исследователь океана, он в то же время один из основоположников авторской песни в России. Его «Атланты» стали неофициальным гимном Санкт-Петербурга. На днях Городницкий отметил 85-летие. Уважаемый учёный и бард ответил на вопросы SPB.AIF.RU и рассказал о своем творчестве, занятиях наукой и приключениях.
Учёный или бард?
Елена Данилевич, SPB.AIF.RU: - Александр Моисеевич, расскажите, как вы стаи геологом?
Александр Городницкий: – У меня в жизни всё было случайно, В 1942-м на грани истощения случайно выжил в первую блокадную зиму. Так же случайно стал писать стихи.
Случайно попал и в Горный институт. Ребёнок военного времени, я страстно мечтал о погонах. Сейчас понимаю, что подсознательно выбирал не профессию, а образ жизни. Подал заявление в Морское училище им. Фрунзе, но отец отговорил. А по соседству располагался Горный институт, где тоже была красивая форма. И я отнёс туда документы, ничего не понимая в физике и геологии. Меня приняли, но перед зачислением всем надо было выполнить спортивные нормативы, в том числе прыгнуть с трёхметровой вышки. Стуча зубами, поднялся, посмотрел вниз и решил: не сделаю этого никогда в жизни. Повернулся, чтобы уйти, но доска пружинила, и я полетел. Прыжок засчитали, так я стал геологом.
– Вы академик, участник арктических походов, и в то же время автор песен, которые знает вся страна. А чего всё-таки больше, поэзии или работы в лаборатории?
– Я занимаюсь наукой и пишу стихи. Когда защитил докторскую диссертацию, Давид Самойлов прислал письмо: «Поздравляю, ты будешь одним из немногих поэтов, которые хоть что-то в чём-то действительно понимают». То, что я занимаюсь историей Земли, дрейфом континентов, магнитными полями океана, даёт мне возможность писать, понимая, о чём речь. В реальности эти две ипостаси существуют параллельно. Когда начались погружения на подводных аппаратах, меня брать не хотели. Но команде срочно потребовалась песня про подводного пилота. Попросили написать. Я ответил, что просто так не смогу, а вот с натуры – готов. Так началась моя подводная одиссея, погружения, в том числе на 4,5 км.
– Известны и ваши исследования Атлантиды, методы измерений электрического поля океана, теория по поводу конца света.
– Верить в Атлантиду начал в 1984-м, когда увидел следы странных подводных сооружений. Написал несколько работ о её существовании и гибели. Также сейчас пытаюсь развенчать миф о глобальном потеплении. То, что температура на планете растёт – факт. Но к деятельности человека это никакого отношения не имеет. Налицо стопроцентная авантюра, которую придумали, чтобы скачать миллионы долларов. В числе десяти профессоров я написал письмо руководителям страны, где на фактах доказываем: Россия должна выйти из спекулятивного Киотского протокола. Иначе так и продолжим тратить деньги впустую. А по поводу конца света скажу так: взорвётся солнце – и всё живое погибнет. Но это произойдёт через миллиарды лет, сейчас рано беспокоиться.
Наука в «фановой системе»
– Досадно не только то, что секвестировали передачу, которую смотрели миллионы, обидно за всю отечественную науку. Ведь в моих фильмах, работах коллег шла речь о наших прорывах, большой работе, а сейчас такое чувство, что российской науки вообще не существует. Особенно после разгрома Академии, который почему-то называют реформой. Чиновники поставили над институтами, университетами ФАНО, федеральное агентство, подчинив бюрократической системе независимое со времён Петра I сообщество учёных. Считаю это решение совершенно неверным. Не случайно острословы с горькой иронией шутят, что наша наука очутилась в «фановой системе».
Сегодня просчёты множатся. Так, в загоне популяризация, а ведь это важнейшая вещь. Несколько лет назад проводился опрос, где прохожих спрашивали, что им известно об открытиях российских учёных. Только 30% подтвердили: что-то знают. Но люди в своём неведении не виноваты. Это наша задача – объяснять, рассказывать, защищать подлинную науку от мракобесия. К сожалению, возможностей для этого всё меньше.
– В вашей жизни было немало невероятных историй, приключений. Расскажите хотя бы об одном.
– Мой герой и кумир Амундсен, первым в мире достигший Южного полюса, сказал: «Всякое приключение – результат плохо организованной работы». Опыт это подтверждает. Однажды в Сибири начальство «забыло» о нашей экспедиции, и мне, трусоватому от природы, пришлось стрелять на поражение в бандитов, пытавшихся напасть на лагерь. Но самый скандальный и весёлый сюжет связан с песней «Жена французского посла».
В марте 1970-го на судне Академии наук «Дмитрий Менделеев» мы пришли в столицу республики Сенегал. Там как раз отмечали День независимости, на трибуне стоял весь дипломатический корпус. В том числе французский посол. Рядом с ним в бинокль я разглядел высокую красивую женщину, явно его супругу. По случаю праздника и по санитарным нормам для тропических широт нам выдали сухое вино, плюс у капитана был спирт. В таком возбуждённом состоянии я и написал песню.
Она быстро разошлась по стране, но ничего хорошего мне не принесла. Посыпались доносы, что разлагаю молодёжь и обижаю высокие чувства советских людей. Вызвали и в органы безопасности, где сказали, что это не песня, а вещдок и закрыли визу. Сейчас смешно, но тогда я серьёзно доказывал, что это художественный вымысел и ни с какой женой посла романы не крутил. А на днях на одном из моих концертов на сцену поднялся чёрный человек с большим тамтамом в руках. На хорошем русском он сказал: «От имени чрезвычайного и полномочного посла имею честь вручить этот там-там за то, что в России впервые за её историю написали песню о республике Сенегал». Так что история продолжается…
– К юбилею выходит ваша новая книга стихов. Что же сегодня волнует больше всего?
– Можно, отвечу тоже стихами?