«Завидую сама себе»
Елена Данилевич, АиФ-Петербург: - На одной из фестивальных встреч вы признались, что не совсем понимаете новое время, но пытаетесь в нём обустроиться, найти своё место. Получается?
- Время сейчас действительно, другое: Интернет, гаджеты, девайсы… Чувствую себя долгожителем, потому что у меня на глазах страна изменилась трижды: Советский Союз - перестройка - Россия. Понимаю, что надо уступать дорогу молодым, что идёт племя современных, по-своему талантливых мастеров. Но чем больше я на них смотрю, тем отчётливее понимаю, как невероятно люблю своё поколение. Завидую сама себе, когда вспоминаю, с какими блестящими актёрами, режиссёрами мне удалось встретиться, работать и дружить. Это моё абсолютное богатство.
- Вы также рассказали, что в артистки вас «брать никто не хотел», и всё, что с вами произошло, - из разряда очевидное-невероятное…
- Полная фантастика, ведь я из рабочей семьи. Детство было счастливое - пионерия, комсомол, всяческие кружки. Но мне постоянно казалось, что живу я неинтересно, никуда не езжу. Настолько хотелось чего-то экзотического, что решила поступить в Институт стран Азии и Африки и два года посещала школу молодого востоковеда. Правда, артисткой тоже мечтала стать, даже занималась в студии юного актёра при Центральном телевидении.
И вдруг узнаю, что ВГИК объявил дополнительный набор к Бондарчуку. Прибежала на прослушивание, но мне даже не дали ничего прочитать. Сказали, что моя внешность не подходит ни театру, ни кино. Я не поверила, и отправилась в школу-студию МХАТ. Итог был тот же. Ну тут уж я взбунтовалась и пошла в Щепкинское училище. Выбрала монолог Татьяны из «Евгения Онегина» и услышала: «Ваш речевой аппарат совершенно не пригоден для работы на сцене. Идите домой». Пошла, сжав зубы, но… в ГИТИС. Как меня допустили на первый тур, не знаю. Читала «Отверженных», что очень соответствовало моему состоянию. И поступила!
Выживешь или нет?
- После института вас приняли в знаменитый Ленком. Везение вдвойне, ведь его руководитель Марк Захаров тот редкий театральный режиссёр, который приветствует, когда его артисты снимаются в кино.
- Меня действительно открыл Захаров, но в театр я входила тяжело. Пришла к нему выпускницей ГИТИСа, где к нам относились чутко и нежно. Считали, что мы бутоны, которые должны раскрыться. А в театре никаких «бутонов», вопрос один: выживешь или нет. Захаров тогда ставил важные для него спектакли и совершенно не собирался ни с кем возиться.
На роль Нелли в «Жестоких играх», с которой началась моя карьера, было две исполнительницы. И вот представьте, репетиция: «Давайте, Таня. Садитесь, теперь вы, Мила. Нет, Таня, у Милы получается лучше». Всё жёстко и с чётким посылом: ты сам должен завоевать место под солнцем.
- Но в кино ваша судьба сложилась очень удачно. Вы сыграли более чем в ста картинах, ну а визитной карточкой стала «Блондинка за углом», которую снимали на «Ленфильме».
- Очень благодарна Владимиру Бортко за приглашение. Он тогда ещё не имел опыта, однако смог привлечь блестящих актеров. Елену Соловей, Павла Кадочникова, Марка Прудкина, который был учеником Станиславского. Но главная звезда, конечно, Андрей Миронов. Впрочем, в те времена никто так не говорил. В моде была самоирония, и Андрей, с его суперпопулярностью, никогда не упоминал о своей славе. Наоборот, когда мы спрашивали о его аншлаговых спектаклях в Театре сатиры, заявлял: «Патологический неуспех!»
Именно он подарил мне Ленинград. Миронов обожал этот город. Здесь жил его сводный брат Кирилл Ласкари, и мы втроём после съёмок гуляли по улицам, катались по Неве.
С тех пор я очень люблю сюда приезжать, много раз отдыхала в доме кинематографистов в Репино. Кстати, как-то так получалось, что в это же время там находился и Алексей Герман, которого хорошо знала. В реальности он был совсем не такой, как его фильмы. Весельчак, остроумный рассказчик, интеллектуал. Обыкновенный гений. Я его просила: «Леша, сними меня, пока совсем не постарела. Очень хочется поработать с таким режиссёром, как ты, и в таком кино, как у тебя». И хотя он меня так и не вызвал, счастлива, что была с ним знакома.
- А как получилось, что сами стали режиссёром? Раньше вы утверждали, что это «страшная профессия».
- Если честно, пошла по глупости. После 40 многим актрисам такого склада, как я, кажется, что они лучше многих режиссёров всё понимают. Я тоже мечтала въехать в режиссуру на белом коне, казалось, вот выйду - и всё поставлю. Меня просто «разрывало». Скопилась какая-то энергия, которая требовала немедленного выхода. Но на «белом коне» не получилась. После премьеры спектакля «Лунный свет» не было ни одной газеты, которая бы меня не обругала.
Да и чтобы сделать фильм, я тоже, как все, ходила по продюсерам. На меня смотрели, как на сумасшедшую: «Снимается, известная, чего ей ещё?» Спас случай: одна из студий вдруг предложила мне сценарий. Так появился фильм «Лера», который завоевал даже призы.
«Мотор!»
- Не осталась незамеченной и ваша короткометражка «Горизонт», которая демонстрировалась на «Кинотавре».
- Эту ленту я затеяла от чувства независимости, свободы. Потому что сейчас страшный диктат, намного хуже, чем в советское время. Тогда давила идеология, сейчас формат, деньги. Режиссёр, например, в сегодняшнем кино - почти техническая фигура. Актёров утверждает продюсер, кто-то ещё. И так захотелось снять то, что казалось важным именно мне.
Мы как раз были в Юрмале, и я сказала об этом друзьям. «А кто сценарий напишет?», - поинтересовались они. «Да сейчас и напишу». Удалось привлечь и учеников рижской киношколы, к тому же по стечению обстоятельств туда приехал Эммануил Виторган, который согласился поучаствовать в проекте. Работа была адской, но все друг друга поддерживали и снимались бесплатно.
- Но если это «адская работа», почему никто не уходит, и все только и рвутся крикнуть: «Мотор!»
- Потому что там есть потрясающий момент творчества: ничего вроде не происходит - и вдруг получается фильм. Это непередаваемые ощущения, просто сотворение мира. Когда я делала «Леру», и в первый день при монтаже смотрела на экран, не могла поверить: они ходят и говорят, как я хотела. Но в целом в наших условиях снимать безумно сложно. Всё надо держать в голове, постоянно срывы, неприятности, огромная ответственность. Поэтому ко всем режиссёрам отношусь с бесконечным состраданием. Немногие понимают, как мало у них получается из того, что задумывалось.
- На фестиваль вы приехали с дочерью Катей, которая тоже собирается стать актрисой. Одобряете её выбор?
- Актрисой быть хорошо при одном условии: если всё складывается. Мне повезло, что я играла роли от «Орестеи» Софокла в постановке великого Петера Штайна до «бомжихи». Испытала катарсис, когда вышла на сцену древнегреческого театра, которому 25 веков и где властвуют другие силы: вечные звёзды и вечные камни. Но в целом это очень зависимая профессия. Катя училась в Америке, сейчас приехала в Россию, где куча сложностей. Поэтому беспокоюсь за её будущее. Знаю, что ей, как и мне, придётся столкнуться со многими трудностями.
Смотрите также:
- «Нет амбиций сыграть Гамлета». Александр Ревва о новой роли и застенчивости →
- Актер Том Пэйн: приходится многим жертвовать ради успеха →
- Данила Козловский: "Нельзя жаловаться на жизнь" →