Загадочная испанка
Бронзовые кудри, обрамлявшие бледное лицо, четко очерченные губы, чуть прихрамывающая походка – так описала свой облик в телефонном разговоре с издателем художественного журнала «Аполлон» Сергеем Маковским таинственная 18-летняя испанка Черубина де Габриак.
В 1909 году она отправила ему несколько писем со своими стихами. Написаны они были изящным почерком на бумаге, пропитанной духами. Листки были проложены бутонами засушенных цветов. Обратного адреса поэтесса не оставила.
Загадочная особа не на шутку взволновала известного покорителя женских сердец. Маковский окончательно потерял покой, когда отправительница позвонила ему в редакцию.
«Голос у нее оказался удивительным: никогда, кажется, не слышал я более обвораживающего голоса. Не менее привлекательна была и вся немного картавая, затушеванная речь: так разговаривают женщины очень кокетливые, привыкшие нравиться, уверенные в своей неотразимости», - вспоминал он позже их первый разговор.
Девушка мало рассказывала о себе. Издателю удалось выяснить лишь то, что она испанка, ревностная католичка, которая получила строгое воспитание в монастыре. За каждым ее шагом день и ночь следили строгий отец и ее исповедник, монах-иезуит.
Маковской был пленен таинственной талантливой иностранкой, чьи стихи пришлись по вкусу читателям. В своих воспоминаниях он писал, что ее письма, сопровождавшие стихи, сквозили тоской одиночества и желанием довериться кому-нибудь. Он с нетерпением ждал часа, когда она позвонит в редакцию и попросит его к телефону. Заинтригованы были и коллеги Маковского.
«Влюбились в нее все «аполлоновцы» поголовно, никто не сомневался в том, что она несказанно прекрасна, и положительно требовали от меня — те, что были помоложе, — чтобы я непременно «разъяснил» обольстительную «незнакомку», - писал он.
Но раскрыть тайну Черубины оказалось непросто. Не помогла даже полиция: в городе не было зарегистрировано особы с фамилией де Гариак.
Отличница из дворянской семьи
Под маской томной католички скрывалась 22-летняя Елизавета Дмитриева, дочь учителя чистописания и акушерки. Девочка с детства страдала плохим здоровьем. Из-за туберкулеза легких и костей он носила жесткий корсет, прихрамывала на одну ногу. В 9-летнем возрасте Лиля (так звали ее в семье) ослепла не несколько месяцев. Ощущения, которые она пережила в то время, позже она выразила в своих стихах.
Когда Медведица в зените
Над белым городом стоит,
Я тку серебряные нити,
И прялка вещая стучит.
Мой час настал, скрипят ступени,
Запела дверь... О, кто войдет?
Кто встанет рядом на колени,
Чтоб уколоться в свой черед?
Открылась дверь, и на пороге
Слепая девочка стоит;
Ей девять лет, ресницы строги,
И лоб фиалками увит.
Войди, случайная царевна,
Садись за прялку под окно;
Пусть под рукой твоей напевно
Поет мое веретено.
Отношения в семье были сложные. Лиза часто становилась объектом издевательств со стороны брата, который смеялся над ее хромотой. Чтобы задеть младшую сестру, он даже отрывал ее куклам одну ногу, приговаривая, что игрушки должны быть похожи на свою хозяйку.
Несмотря на плохое здоровье и постоянное давление со стороны брата, Лиля была очень настойчивой и упорной девушкой. Она окончила с золотой медалью Василеостровскую гимназию, продолжила обучение в Императорском женском педагогическом институте, где прослушала курс по двум специальностям: средневековая история и французская средневековая литература. Также она посещала Петербургский университет, где читали курс по испанской литературе и старофранцузскому языку. Жажда знаний даже заставила ее поехать учиться в Сорбонну, но Елизавета быстро разочаровалась в этой затеи и вернулась на родину. Правда, там произошло важное в ее жизни событие - знакомство с поэтом Николаем Гумилевым. По мнению, некоторых литературоведов, с ним ее связывали дружеские отношения, другие утверждали, что это было нечто большее, чем товарищество двух увлеченных поэзией людей.
В 1909 году в Крыму Дмитриева познакомилась с Максимилианом Волошиным, под очарование которого попала. Позже она напишет:
«Я вернулась совсем закрытая для Н. С.(Николай Степанович Гумилев – прим.), мучила его, смеялась над ним, а он терпел и все просил меня выйти за него замуж. - А я собиралась выходить замуж за М. А.(Максимилиан Александрович Волошин – прим.) - Почему я так мучила Н. С.? - Почему не отпускала его от себя? Это не жадность была, это была тоже любовь. Во мне есть две души, и одна из них, верно, любила одного, другая другого. О, зачем они пришли и ушли в одно время!..
Именно Волошину принадлежала идея создания образа Черубины, который так мастерски смогла сыграть Дмитриева.
Непростые отношения между Гумилевым и Волошиным даже привели к дуэли. Как-то Максимилиан Александрович прилюдно дал пощечину Гумилеву. Каких-то объяснений и споров этому не предшествовало. Знакомые поэтов, присутствующие при этом, решили, что виной тому была женщина, что Волошин, вероятно, заступился за честь своей знакомой.
«Сразу побагровела правая щека Гумилева и глаз припух. Он бросился было на обидчика с кулаками. Но его оттащили — не допускать же рукопашной между хилым Николаем Степановичем и таким силачом, как Волошин! Да это и не могло быть ответом на тяжкое оскорбление», - вспоминал этот эпизод Сергей Маковский.
Вызов на поединок произошел тут же. Дуэль состоялась в Новой Деревне. К счастью, никто в результате этого не пострадал.
Разоблачение
Вскоре после дуэли тайна Черубины была раскрыта. Приложил к этому руку знакомый Маковского, который достал телефон Дмитриевой. Сперва издатель не поверил ему и даже обиделся, узнав, что его «любимая испанка» – школьная учительница, являющаяся подругой Волошина.
Но он все же сделал звонок по телефону, на который ответил тот самый голос «католички». Они условились о встрече, которая в последствии разочаровала и Маковского и нанесла тяжелую рану Елизавете.
«Дверь медленно, как мне показалось, очень медленно растворилась, и в комнату вошла, сильно прихрамывая, невысокая, довольно полная темноволосая женщина с крупной головой, вздутым чрезмерно лбом и каким-то поистине страшным ртом, из которого высовывались клыкообразные зубы. Она была на редкость некрасива. Или это представилось мне так, по сравнению с тем образом красоты, что я выносил за эти месяцы? Стало почти страшно. Сон чудесный канул вдруг в вечность, вступала в свои права неумолимая, чудовищная, стыдная действительность. И сделалось до слез противно и вместе с тем жаль было до слез ее, Черубину...» - так описал издатель «Аполлона» этот момент.
После встречи культ Черубины исчез. А скандал, разразившийся вокруг ее имени, заглушил впечатление от ее стихов. Критика, посыпавшаяся со всех сторон, ранила Дмитриеву, которая на долгое время покинула литературные круги.
Лишь в 1927 году она вновь попытается создать еще одну литературную мистификацию – выпустить стихи от имени «философа Ли Сян Цзы». Однако, этот образ был недолговечен. Вскоре у нее выявили рак печени. Елизавета Дмитриева скончался в ночь на 5 декабря 1928 года.