Формальным поводом для Высочайшего повеления о закрытии журнала «Современник» послужила статья Юлия Жуковского «Вопрос молодого поколения», а настоящей причиной – «доказанное с давнего времени вредное его направление». SPB.AIF.RU рассказывает историю издания, которое портило жизнь не только либералам, но и самому императору.
Несносный Пушкин
Окончив лицей, юный поэт Александр Пушкин едва ли не сразу завязал дружбу с будущими декабристами, вступив в общество «Арзамас». Она продолжалась вплоть до восстания на Сенатской площади. Но и до него поэт паинькой не был. Император Александр I обвинял Пушкина в том, что он «наводнил Россию возмутительными стихами». А в своих воспоминаниях поэт Аркадий Родзянко писал: «Пушкин, сидя в театре в кресле, показывал находившимся подле него лицам портрет убийцы герцога Беррийского Лувеля с сею надписью: «Урок царям».
Николай Тургенев писал своему товарищу по «Арзамасу» Петру Вяземскому: «…его знают по мелким стихам и по крупным шалостям». Известно, что сам Пушкин желал принять участие в восстании декабристов, но не принял. Почему? Историки склоняются к весьма прозаичной версии – поэта удержал страх перед наказанием, да и сами идеи, помыслы и поступки Александра Сергеевича не были особо близки духу заговорщиков.
В начале осени 1826 года Александр Пушкин побывал на встрече с Николаем I, унаследовавшим престол после смерти императора Александра. Сам поэт рассказывал, что между ним и монархом возник разговор о восстании: «А, здравствуй, Пушкин, доволен ли ты, что возвращен?» – спросил император. Я отвечал, как следовало в подобном случае. Император долго беседовал со мною и спросил меня: «Пушкин, если бы ты был в Петербурге, принял ли бы ты участие в 14 декабря?» - «Неизбежно, государь, все мои друзья были в заговоре, и я был бы в невозможности отстать от них. Одно отсутствие спасло меня, и я благодарю за то Небо». - «Ты довольно шалил, – возразил император, – надеюсь, что теперь ты образумишься, и что размолвки у нас вперёд не будет. Присылай всё, что напишешь, ко мне; отныне я буду твоим цензором».
Николай I, по воспоминаниям барона Модеста Корфа, так рассказал о встрече с поэтом: «На вопрос мой, переменился ли его образ мыслей и даёт ли он мне слово думать и действовать иначе, если я пущу его на волю, он наговорил мне пропасть комплиментов насчёт 14 декабря, но очень долго колебался прямым ответом и только после длинного молчания протянул руку с обещанием – сделаться другим».
Вокруг да около «Современника»
Александр Пушкин вынашивал идею создать собственную газету или открыть журнал с 1830 года. В первую очередь он хотел на издании зарабатывать, составить конкуренцию «Северной пчеле». Первая попытка открыть политическую и литературную газету провалилась. К своему изданию Пушкин, не имевший редакторского опыта, быстро охладел. А вот опыт с «Современником» удался.
Правда, цензура всегда пощипывала бока «Современнику». Не увидели свет в журнале статья поэта о Александре Радищеве, «Записки о древней и новой России» Николая Карамзина, «Два демона» Фёдора Тютчева и переводная статья о «Применении системы Галля и Лафатера к изображениям пяти участников покушения на жизнь Луи-Филиппа». Зато Николай Гоголь с блеском выступал на страницах «Современника», опубликовав «Коляску», «Нос», «Утро делового человека».
Ещё журнал преследовали свары с конкурентами, которых Пушкин пытался избегать. Но лавируя в конфликте между Гоголем и Сенковским (издателем мощного журнала «Библиотека для чтения») потерял Николая Васильевича.
Тот прекратил сотрудничество с «Современником», хотя поэт просто хотел «прикрыть» друга, вымарывая его имя из авторов провокационных статей.
Политический курс
Друзья и соратники поэта Пётр Вяземский, Василий Жуковский, Андрей Краевский, Владимир Одоевский и Пётр Плетнёв продолжили выпускать журнал, успевший стать костью в горле у цензоров, после смерти Пушкина. Он издавался до 1846 года, постепенно приходя в упадок. А в 1847-м его «подхватили» Николай Некрасов и Иван Панаев.
С новым руководством в разное время в журнал пришли Виссарион Белинский, Николай Чернышевский, Иван Тургенев, Иван Гончаров, Александр Островский, Лев Толстой, Михаил Салтыков-Щедрин, Николай Добролюбов.
Около 10 лет в «Современнике» дела шли более или менее, были опубликованы «Рудин» и «Дворянское гнездо» Тургенева, «Детство», «Отрочество» и «Юность» Толстого, статьи Чернышевского и Добролюбова, пьесы Островского, стихи Некрасова, Тютчева и многие другие произведения. Но перед крестьянской реформой, в момент накала революционной ситуации, «Современник» проявил свой несгибаемый характер.
Толстой, Тургенев и другие писатели, сочувствовавшие народу, но не считавшие возможным призывы к бунту, покинули журнал.
Известен такой случай. Добролюбов в статье «Когда же придёт настоящий день» анализировал «Накануне» Тургенева, приветствуя героя романа Дмитрия Инсарова, который боролся за освобождение Болгарии от турецкого ига. А Тургенев писал редактору: «Убедительно прошу тебя, милый Некрасов, не печатать этой статьи. Она несправедлива и резка. Я не буду знать, куда бежать, если она напечатается...»
Революционная позиция, постоянные столкновения с цензурой стоили Некрасову здоровья. В революционные годы Добролюбов говорил о целях «Современника»: «Надо вызывать читателей на внимание к тому, что их окружает, надо колоть глаза всякими мерзостями... преследовать, мучить, не давать отдыху, – до того, чтобы противно стало читателю всё это богатство грязи, чтобы он, задетый, наконец, за живое, вскочил с азартом и вымолвил: «Да что же, дескать, это, наконец, за каторга?» Лучше уж пропадай моя душонка, а жить в этом омуте не хочу больше».
Смерть «Современника»
Крестьянскую реформу «Современник» встретил молчанием, а потом объяснил: «Вы, читатель, вероятно, ожидаете, что я поведу с вами речь о том, о чем трезвонят, поют, говорят теперь все журналы и газеты, т. е. о дарованной крестьянам свободе. Напрасно. Вы ошибаетесь в ваших ожиданиях. Мне даже обидно, что вы так обо мне думаете...»
А публикацией «Невольничество в Северной Америке», утверждавшей необходимость революционного освобождения народа, окончательно подтвердил свой политический курс.
Некрасов, находясь между двух огней – между цензурой и блестящими авторами – с трудом сохранял самообладание. Как мог, лавировал. Тратил уйму времени и нервов на улаживание конфликтов. Но журнал был обречён. В 1862 г. был арестован Чернышевский, считавший, что революция должна уничтожить абсолютизм и установить правление «самого низшего и многочисленнейшего класса» земледельцев, подёнщиков и рабочих. А деятельность журнала приостановили на восемь месяцев.
Некрасов не унимался. Выхлопотал разрешение возобновить издание с февраля 1863 г. Напечатал роман Чернышевского «Что делать?», который тот написал в Петропавловской крепости. За пропуск романа в печать цензор Бекетов был отправлен в отставку.
Новый закон о печати 1865 года стал неподъёмными для журнала кандалами. За «социальный демократизм» и оскорбление представителей власти «Современник» получил первое «предостережение». За «глумление над нашим государственным устройством» - второе.
«Существование журнала с двумя «предостережениями», – писал Некрасов в Главное управление по делам печати, – немыслимо, подобно существованию человека с пораженными лёгкими».
2100 подписчиков – вот всё, что осталось у него в 1865 году. Но от 20 лет труда Некрасов отказываться не собирался, просил дать ему возможность издавать журнал ещё год, усилил самоцензуру, вымарывал до 10 листов в книжке, откладывал, вычёркивал, лишь бы не вызвать недовольства властей.
После апрельского покушения на жизнь Александра II (1866 год) в стране усилилась реакция. Литераторов арестовывали одного за другим. Некрасов в это время вместе с соратниками решается подписать верноподданнический адрес Александру II. В «Современнике» он напечатал свои стихи в честь шляпника Осипа Комиссарова, который отвёл руку террориста Каракозова и спас царя. Но заверения в верности уже не имели последствий. Обещание исправиться было всё тем же, что и у Пушкина, но император и политическая ситуация в стране были уже совершенно другими. В июне журнал был закрыт навсегда.