Пожалели неформалы
Ветеран Великой Отечественной, инвалид I группы Василий Ефимович Кривенда пришел в петербургскую редакцию прошлым летом. Ухоженный, опрятный, сразу видно - бывший фронтовик. Более 3 лет он воевал против фашистов на Ленинградском фронте, был трижды контужен и ранен.
В советское время Василий Ефимович жил в Грузии, но когда там началась война, он вместе с семилетним сыном Вахтангом перебрался в Астрахань. А когда в 2000 году старику исполнилось 75 лет, решил переехать в Петербург, чтобы здесь умереть. Ведь на Пискаревском кладбище похоронен его отец, погибший под Ленинградом в ополчении, мать - умерла с голоду в блокаду, сестра - погибла во время бомбежки. В любимом городе на вокзале старика сразу же обворовали - украли деньги, вырученные за дом, и все документы. А главное - почти все боевые награды. Слава Богу, Орден Отечественной войны лежал в кармане у самого сердца - не смогли вытащить.
Но ветеран твердо решил - будет жить где угодно, но в своем городе. Там, где бился с фашистами. Здесь и умрет! Да и дом в Астрахани продан, денег нет, возвращаться некуда. Местная неформальная молодежь пожалела ветерана и уступила ему подвал, в котором обычно «тусовалась» по вечерам. Василий Ефимович провел там электричество и практически обустроил себе и Вахтангу сносное жилье. По иронии судьбы помещение в центре Петербурга оказалось бывшим бомбоубежищем.
«Отвалите!»
Чтобы после смерти похоронили рядом с родственниками, ветеран решил стать настоящим петербуржцем и прописаться в городе на Неве. Старик увидел рекламу фирмы, предлагающей прописку, и понял, что это его единственный шанс. А денег ведь скопить можно. Лишний раз на воде и хлебе посидеть. В войну же 3 года сидел - и ничего.
За 15 тысяч рублей через две недели дедушке обещали поставить штамп в паспорт. Прописки инвалид войны ждал… более полутора лет. Несколько раз директор «фирмы» назначал 83-летнему старику встречу и просто не приходил на нее. Один раз дедушка просидел под дверью 3 часа. Директор «шарашкиной конторы» Васильев Дмитрий Александрович не явился. Приходили в «фирму» и из милиции.
- В присутствии начальника уголовного розыска 5-го отделения УВД и участкового сказали, что деньги вернут... завтра, - рассказывал нам тогда Василий Ефимович. - А когда я явился на следующий день, сообщили, что московское начальство не разрешает отдавать мне деньги. Разве можно так издеваться! Я ведь просто хочу, чтобы меня достойно похоронили, там, где я воевал!
Мы сами обращались в эту «фирму», просили вернуть старику деньги. Даже угрожали. Ответ был такой: «Нам все равно. Пишите, что хотите и куда хотите. А деньги мы все равно не отдадим. Отвалите».
Все дедушкины документы и жалобы мы передали Уполномоченному по правам человека в Санкт-Петербурге, через газету обращались к чиновникам с просьбой о помощи. Все бесполезно.
Рядом с Пушкиным
В конце апреля в редакцию позвонил Вахтанг Кривенда:
- Папа умер. И оставил визитку вашего журналиста. Сказал, что только вы сможете помочь. Я даже не знаю, где его похоронили. Мне надо медали в могилу положить - он просил! Вы помогите найти могилу. Потом мне ничего от вас не надо - я повешусь.
С Вахтангом мы встретились рядом с его новым жилищем. Невероятно, но в подвале дома по набережной Мойки, 14, откуда до Эрмитажа метров двести, а до музея-квартиры Пушкина и вовсе рукой подать, жили герой войны и его сын. В условиях, от которых у нормального человека волосы встанут дыбом. Сам Василий Ефимович никогда не рассказывал нам о том, в каких условиях живет. Стеснялся. Даже нас, журналистов. Или военная закалка не позволяла жаловаться на жизнь.
Сложно представить, как непросто было старику мыться, ухаживать за собой... Когда ему становилось совсем плохо с сердцем, он стучал рукой по фанере... Тогда сын делал ему уколы. Он не раз вызывал «скорую», но врачи не хотели везти ветерана в больницу. Нет прописки...
Из старого бомбоубежища на Конюшенной ветерана выгнали - туда заселили гастарбайтеров-коммунальщиков. Власти местного самоуправления хотели выгнать старика и из нового прибежища. Тот уходить отказывался. По странному совпадению Василия Ефимовича после этого сильно избили дворники-узбеки. Через несколько дней ветеран войны умер. Участковый оставил Вахтангу адрес морга, куда увезли фронтовика. Мы туда успели в последний момент. Уже готова была бумага о захоронении ветерана войны как неустановленного лица. Иными словами, как бомжа. Под номером…
Получив из наших рук паспорт дедушки, его обещали «зарыть» за государственный счет. На Южном кладбище. Накануне Дня Победы - 8 мая! А нам через месяц сказать координаты могилки. На похоронах ветерана кому-либо появляться запрещено. Видимо, чтобы не увидеть ужас «государственных похорон».
Мы позвонили одному из высокопоставленных чиновников, объяснили ситуацию и вот что услышали в ответ:
- Ну и что тут такого. Да, его похоронят на специальной поляне Южного кладбища. Конечно, контингент там особый - 90% бомжей…
Но все-таки нашлись в Петербурге порядочные люди, которые не остались равнодушными к судьбе ветерана. По распоряжению президента Ассоциации предприятий похоронной отрасли Санкт-Петербурга и Северо-Западного региона Валерия Борисовича Ларькина фронтовика похоронят достойно, со всеми почестями! Компания взяла все расходы на себя.
Мечта ветерана все-таки сбудется, он ляжет в питерскую землю. Только каких унижений это ему стоило...
А «фирма», обманувшая старика, до сих пор работает в самом центре Петербурга, на Невском проспекте, 87. И даже предлагает 10-процентные скидки ветеранам войны. Сначала мы хотели отнести им записи фронтовика: листочки с пометками о том, как он ждал директора, как собирал деньги, его переписку с милицией… А потом решили - не будем. Выбросят.