Гражданская панихида проходит в научном центре на Университетской набережной, где находился рабочий кабинет академика. Отдать последнюю дань прославленному ученому пришли тысячи горожан, приехали и его коллеги со всей России и мира.
Но Жорес Алферов был не только знаменитым физиком, чьи открытия обеспечили прорыв информационных технологий. Многим он запомнился как яркий, неординарный человек, не изменяющий своим принципам и способный на смелые поступки.
«Буду работать у Иоффе!»
Родился будущий Нобелевский лауреат в Белоруссии, в Витебске. Его родители были так увлечены коммунистическим идеям, что даже сыновей назвали именами видных революционеров. Старшего – Марксом, а младшего - Жоресом, в честь французского социалиста Жана Жореса. Десятилетку способный юноша закончил с золотой медалью и собирался поступать на факультет журналистики. Наизусть цитировал Маяковского и Зощенко. Однако все перевернула встреча со школьным учителем Яковом Мельцерзоном. Он так увлеченно рассказал своему воспитаннику «про катодный осциллограф и локацию», что тому немедленно захотелось заняться физикой и электроникой. Именно прозорливый педагог посоветовал талантливому юноше поехать в город на Неве и поступить в Ленинградский электротехнический институт, где того зачислили без экзаменов.
А вскоре исполнилась и еще одна мечта Алферова. В январе 1953-го он был принят в знаменитый Физтех, которым руководил один из основателей ядерной физики в стране Абрам Иоффе. В разные годы здесь работали Курчатов и Харитон, Капица и Ландау. Сам Алферов трудился в институте 66 лет, до последнего дня жизни.
«Тогда попасть в Физтех считалось невероятной удачей, открыли всего три вакансии, - вспоминал академик. - Помню, в каком восторге я написал в Белоруссию письмо родителям: «Дорогие мама и папа, я буду работать у Иоффе!».
С пути не свернул
Самого Абрама Федоровича на посту уже не было, но задачи по-прежнему выполнялись масштабные. В том числе в области разработки полупроводников, к чему Алферов имел самое непосредственное отношение. Правда, сначала это направление считалось «безнадежным», над его разработчиками многие посмеивались. Но Алферов с пути не свернул. В молодом еще возрасте, когда ему не было и 40 лет, совершил открытия, за которые потом удостоился высшей международной награды.
«Я стал заниматься этими исследованиями на третьем курсе, еще студентом ЛЭТИ, - рассказывал Жорес Иванович. - Мой стаж на данном поприще 70 лет, и могу с уверенностью сказать - мы живем в эпоху полупроводников. Сегодня царят телефония, оптоволокно. В руках у каждого, даже маленьких детей, гаджеты, мобильные устройства. Это одновременно и передовые технологии, и новое мироощущение».
В 2000-м за труды, «заложившие основу современной информационной техники, за развитие полупроводниковых гетероструктур для оптоэлектроники» группе физиков, куда входил и Алферов, ученому была присуждена Нобелевская премия. Кажется, можно пожинать плоды успеха, но исследователь выбирает другой путь. Уже признанный властью, имеющий огромный авторитет, он со всех трибун начинает яростно сражаться за российскую науку. Открыто протестует против превращения институтов в бизнес-центры, поспешной реформы Академии. Борется за право возглавить эту организацию, но проигрывает.
«Теперь всем управляет ФАНО (Федеральное агенство научных организаций), а сами мы очутились в «фановой системе», – горько иронизировал ученый в те годы. – Кроме того, идет повальная бюрократизация. Прибавьте к этому старение ученых, слабый приток молодежи».
Его болью, тревогой была и невостребованность научных результатов экономикой и обществом.
«Наука и производство по-прежнему не слышат друг друга. Но почему? – недоумевал ученый. – Мы же талантливые люди, талантливая страна! Нет и взаимодействия с бизнесом. Видно, не понимают: бизнес смотрит, что нужно сегодня, а наука, что потребуется завтра. Но на «завтра» средства государство давать не спешит. В Сингапуре наука на 90 процентов поддерживается госбюджетом. Мы об этом можем только мечтать».
Тяжело переживал он и провал с преемственностью поколений. Считал, что это недопустимо, и традиции, заложенные нашими учителями, мы просто обязаны сохранять. Негодовал, что в доме, где родился директор Физтеха Иоффе, местные власти устроили пельменную, хотя Алферов и его единомышленники просили этого не делать. Со своего фонда он поддерживал талантливых учеников в школе, где учился Абрам Федорович.
Создал лицей и университет
Показывая, как надо действовать, академик приложил максимум усилий и для того, чтобы в Петербурге был создан лицей «Физико-техническая школа», Академический университет. Для этого отдал часть Нобелевской премии на развитие комплекса. Регулярно выступал там с лекциями, приглашал для участия в семинарах, конференциях своих именитых коллег. Так что дети и подростки могли слушать и напрямую общаться с корифеями науки.
Часто встречался Жорес Иванович и с представителями СМИ, считал, что надо рассказывать о научных достижениях широкой аудитории. Сам он говорил прекрасно – ярко, образно, мощно. Обладал и особым ораторским даром – сказать о сложном просто и доходчиво. Любил нашу газету.
«Журналисты «АиФ» всегда понимают, о чем пишут, и отвечают за свои слова, - такое приветствие он адресовал к 35-летию издания. - Конечно, гримасы рынка коснулись и вас, но, все же, в гораздо меньшей степени, чем другие средства массовой информации. Особенно приятно, что в таком тиражном издании немало говорится о науке, проблемах в этой сфере. Всегда внимательно читаю эти и другие материалы, реагирую на ваши замечания».
Несмотря на должности и звания, Жорес Иванович был скромным человеком. Любил загородный поселок Комарово, где и обосновался. Обожал природу, из физических нагрузок предпочитал плаванье.
«Уже более 30 лет живу в Комарово на даче, где из гаража построил бассейн 7,5 метров длиной, - рассказывал он на одной из неформальных посиделок. -Тогда он обошелся мне в 8 тысяч рублей. С тех пор каждое утро проплываю 300 метров».
Придавали ему силы и любовь, семья. С красавицей Тамарой Георгиевной они поженились в 1967-м, на 50-летие революции, а в 2017-м, на 100-летие Октября, отметили «золотую» свадьбу. Его радостью были и внуки, Макар, Матвей и Меланья. Признавался, что общаясь с ними, к сожалению реже, чем хотелось, сам становился подростком. Еще отдыхал, когда встречался с яркими людьми, так же одержимыми любимым делом.
Была у ученого и глубокая душевная боль. Такой незарастающей раной стала гибель старшего брата Маркса в 1944-м.
«Это для меня трагедия и по сей день, - не скрывал эмоций Алферов. - Я до сих пор часто с ним разговариваю, спрашиваю совета... Он погиб во время Корсунь-Шевченковской операции и похоронен в братской могиле возле села Хильки Черкасской области. В соседнем селе создан музей 202-й стрелковой дивизии. Как могу, поддерживаю местную школу, несколько учеников получают стипендию имени Маркса Алферова. И Сталинград для меня особый город. До войны мы два года там жили, там Маркс получил первое ранение. Именно после Сталинградской битвы бойцы и командиры Красной армии перестали бояться немцев, произошел перелом всей кампании».
И в последние годы, несмотря ни на что, Алферов верил, что здравый смысл победит. Призывал к этому своих коллег в Государственной Думе, где был старейшим депутатом. Говорил о будущем науки и на 100-летии Физтеха, которое отмечалось в октябре прошлого года.
Сейчас Жореса Алферова не стало, и это в буквальном смысле невосполнимая утрата.