Отчего мы так активно смотрим в прошлое, вместо будущего и из этого самого прошлого выбираем самые черные моменты, «АиФ-Петербург» рассказал Даниил Коцюбинский, российский историк и журналист.
За слова сажать нельзя
Даниил Коцюбинский: - Когда общество недовольно настоящим, оно апеллирует к прошлому, а Сталин для части населения выглядит как внушительный и успешный… тиран. Почему наблюдается тоска именно по тирании, а не по, допустим, хрущёвским или горбачёвским временам - объяснимо.
Сама по себе память об историческом прошлом у российского общества изначально дегуманизирована. Она делает «ценностный акцент» на правлении наиболее ярких тиранов - Иван Грозный, Пётр I, Сталин, успехах державы, а как при этом жилось народу - неважно. Российское общество привыкло поклоняться империи, вместо того, чтобы уважать права человека.
Сталин - ближайший яркий пример того, каких высот достигла страна, подавляя эти самые права и не считаясь с интересами общества. «Но зато наш флаг развевался над Рейхстагом…».
Кроме того, в последнее время у нас «сверху» активно насаждается патриотизм, а он, в силу зацикленности общества на «державности», автоматически ведёт к реабилитации самых кровавых тиранов. С моей точки зрения, такая историческая память вредна и требует преодоления. На взгляд режиссёра Бортко - полезна. И он имеет полное право высказывать своё мнение.
Ольга Сальникова, «АиФ-Петербург»: - Именно поэтому вы пожелали петербургским депутатам, чтобы их законопроект о запрете политической реабилитации Сталина и сталинизма «с треском провалился»?
- Я стараюсь быть принципиальным. Если я считаю, что первичны права человека, то право на свободу слова - одно из самых неотъемлемых. Даже если этот человек говорит то, что мне кажется отвратительным. Другое дело, если он организовывает акции, направленные на ущемление прав и свобод граждан - тогда суд должен установить его вину и определить наказание. Но за абстрактные заявления из серии «да здравствует коммунизм» - наказывать людей нельзя. Сажая в тюрьму за слова, мы сами узакониваем авторитарную власть, против которой вроде бы активно боремся. Если дозволить государству уголовно регулировать мораль, то оно очень быстро начнёт сажать за «оскорбление чувств», «антисоветскую агитацию» и прочий хлам. В обществе всегда существует моральная саморегуляция. И люди не показывают друг другу голые зады при встрече, не задумываясь о том, запрещено это законом или нет. Надо просвещать людей - так, чтобы любовь к тиранам «приравнивалась» к голым задам. И было бы попросту стыдно публично хвалить Сталина.
Образцом здесь могут служить США, где 1-я статья Билля о правах прямо запрещает издавать законы, ограничивающие свободу слова.
Память должна быть честной
- Однако, например, в Германии за отрицание Холокоста можно угодить в тюрьму на пару лет…
- Я критически отношусь к цензурированию исторической памяти в Германии и ряде европейских стран. Более того, многие немецкие интеллектуалы отмечают, что этот перекос в сторону «запрещения прошлого» приводит к обратным результатам. Что хорошо отражено в романе Гюнтера Грасса «Траектория краба»… От таких запретов общество не становится более толерантным и миролюбивым, в нём возникает скрытое напряжение. Согласно соцопросам, среди немцев растет латентный антисемитизм: когда люди на словах говорят, что сочувствуют жертвам Холокоста, а на деле раздражены тем, что должны бесконечно каяться за то, что сделали их предки. Это опасные тенденции.
- Связан ли с этим ажиотаж вокруг снятия запрета на издание автобиографической книги Гитлера в Германии - стартовый тираж книги раскупили в Интернете за сутки…
- Уверен, что этот «плод» не был бы так «сладок», не будь он долгие годы запретным. Эту книгу, на мой взгляд, необходимо спокойно изучать - только так можно понять, на какие именно призывы и почему отреагировало немецкое общество в 1930-е годы, в результате скатившееся в кровавый тоталитаризм. Ради того, чтобы нацистский кошмар больше не повторился.
Информационная открытость государства должна быть абсолютной. Оно не имеет право утаивать информацию о прошлом, даже якобы ради благих намерений. Память должна быть максимально честной.
- У вашей семьи интересная история - один дед был младшим лейтенантом НКВД и до конца своих дней восхвалял Сталина, другого, еврея, расстреляли в 1937 году. И таких историй - миллионы. Возможно поэтому у многих россиян двойственное отношение к тем временам? Стоит ли нам «покаяться», как немцам?
- Немцы покаялись за Холокост - перед другим народом, который они в эпоху Третьего рейха последовательно уничтожали. В случае с советским тоталитаризмом скорее уместно слово «прозрение». Противоречивость отношения россиянина к своему прошлому связана не с тем, что в его семье были те, «кто стрелял», и те, «в кого стреляли», а с тем, что он не может для себя решить - что для него важнее: государство или человек. Мы должны прозреть и пересмотреть свою систему ценностей, перестать быть державопоклонниками и бесконечно приносить человека в жертву молоху державных амбиций.
Что касается моей семьи, то у меня никакой раздвоенности нет.
Мой дед по материнской линии, которого расстреляли в 1937-м, был организатором комсомола в Казани и, таким образом, нёс моральную ответственность за строительство уничтожившей его системы. Второй дед, «вставший на сторону зла», оказался и жертвой. Вернувшись из плена, он остался без паспорта, с запретом на профессию, со сломанной судьбой. Они оба - и элементы, и жертвы системы. Хотя и в разной степени.
Ставить под сомнение
- В начале марта в Петербурге прошла беспрецедентная защита диссертации, о которой говорила вся страна. Прокуратура проверяла научную работу историка Кирилла Александрова о власовцах после того, как на неё пожаловались «православные активисты» за «призыв к развязыванию агрессивной войны». Историков ограничивают в свободе исследовать прошлое страны?
- Разговоры о создании единого учебника истории - уже сигнал того, что может быть взят курс на ограничение свободного научного поиска. История, мягко говоря, наука неточная, и потому должно быть много учебников, написанных разными авторами.
«Единственное верное» отношение к прошлому бывает только в условиях тоталитаризма. К счастью, общественность оказала активное сопротивление, и случай с Кириллом Александровым не удалось превратить в показательную порку инакомыслящего учёного. Надеюсь, пока историков оставят в покое.
- Однако не только в России принято замалчивать некоторые исторические факты. Например, в США школьникам рассказывают, что на заре становления Америки индейцы в основном погибли от «европейских болезней», а не в результате массового истребления…
- В западных странах единообразной системы преподавания нет, обычно школа сама, вместе с родителями и учителями, решает - по каким учебникам будут учиться дети. Поэтому в американских школах возможны разные взгляды и на причины массовой гибели коренных жителей.
Но если мы говорим об исторической политике, которая идёт «сверху», то она, безусловно, в любой стране ангажирована. Поэтому она и должна быть постоянно атакована со стороны беспристрастных и свободно работающих историков. И наряду с тем, что мы признаём необходимость отмечать какие-то даты, строить мемориалы, - должны признавать возможность и ставить некоторые памятники и события истории под сомнение. Только тогда историческая политика не превратится в раковую опухоль, которая может сожрать общество.
Смотрите также:
- Дмитрий Глуховский: «Знать ответы на всё – глубочайшая точка заблуждения» →
- Михаил Шемякин: «Европа - не напомаженная тётка, пахнущая «шанелью» →
- Поколение промахнувшихся? Писатель Даниил Гранин - о войне и мире. →