Эх, золотые купола
Уже с начала блокады фашисты начали яростно бомбить и обстреливать Ленинград. Причём били прицельно – в центр города и по важным стратегическим и социальным объектам. Причины такой меткости выяснились очень быстро. Ориентиром для вражеских снарядов стали сами золочёные шпили и купола, которые ярко блестели на солнце и светились в лунные ночи. Однажды разведчики доставили планшет немецкого офицера. Там была подробная карта Ленинграда с обозначением высотных точек и указанным до них расстоянием. Стало ясно, что архитектурные шедевры стали «привязкой» для вражеской артиллерии и необходимо как можно скорее их скрыть. Но кто и как это сделает?
К тому времени почти все опытные альпинисты ушли на фронт. С трудом нашли пять спортсменов – Ольгу Фирсову, Александру Пригожеву, Алоиза Зембу, Михаила Шестакова и Михаила Боброва. У молодых людей были мирные, спокойные профессии, но их всех манили горы. Алоиз Земба, например, работал осветителем на «Ленфильме». Ольга Фирсова – пианистка, закончила консерваторию. В 1935-м покорила Казбек, затем через два года Эльбрус. Михаил Бобров был начинающим альпинистом. Ему только исполнилось 18, да к тому же он недавно выписался после ранения из госпиталя. Опыта для таких сложных работ у молодых людей недоставало, но никто и не думал отказываться. Так сформировалась бригада верхолазов, которую возглавила Фирсова.
«Опираясь на золотые шпили, вражеская артиллерия била по трамвайным остановкам, школам, госпиталям, складам, – рассказывал впоследствии в одном из интервью «АиФ» Михаил Бобров. – Люди идут на работу, а по ним снарядами… Горячие головы в Смольном предлагали даже снести звонницы и купола».
На кончике «иглы»
К счастью, военный совет Ленфронта принял другое решение – замаскировать наиболее приметные ориентиры. Сначала предлагался самый простой вариант: покрасить все доминанты серой масляной краской и таким образом «растворить» их в хмуром ленинградском небе. Но вмешались химики. Они предупредили, что впоследствии, когда придётся смывать краску, снимется и позолота. Исаакиевскому собору и шпилю Петропавловки, которые золотили позже методом гальванопластики, такая опасность не грозила. А вот для шпиля Адмиралтейства и других более ранних сооружений, где тончайшие листы золота «укладывались» на специальный клей, – риск был реальным. Поэтому некоторые высотные шедевры требовалось закрыть чехлами.
7 сентября 1941 года альпинисты приступили к уникальной операции. Купол Исаакиевского собора покрасили за неделю. Однако затем всё оказалось сложнее. Так, чехол для шпиля Адмиралтейства сшили за одну ночь, но он весил полтонны. Как его поднять на такую высоту? На помощь пришёл лётчик подразделения аэростатов Владимир Судаков. На небольшом шаре он подлетел к кончику «иглы» и закрепил там блок с верёвкой. По ней поднялись Михаил Бобров и Алоиз Земба. Они закрепили там ещё один блок для подъёма чехла, а также накрыли фрегат, шар и корону, украшающие остриё.
Затем наступил черёд девушек. Они должны были подняться наверх и, сидя на тонкой дощечке, сшить полотнища. Концы грубого брезента надо было соединить стежками и обвязать, чтобы ветер не трепал парусину Мы с Алей (Александра Пригожева. – Прим. ред.) шили по очереди, – вспоминала Фирсова.– Дико кружилась голова, дрожали от напряжения руки, судорогой сводило пальцы, мешал постоянный ветер».
К тому же спортсменок засекли немцы. «Однажды из облаков вынырнул немецкий самолёт, – продолжала Ольга. – Увидев меня на шпиле, лётчик дал очередь. Пули пробили кровлю, маскировочный чехол. В меня не попали. Повезло».
«Где поесть и погреться?»
Следующим стал Петропавловский собор. К его маскировке отважные верхолазы приступили в ноябре 1941-го. Стоял дикий холод, люди уже были ослаблены, поэтому удалось подняться лишь с седьмой попытки. К тому же мешали обстрелы и штормовой ветер, при котором амплитуда раскачивания шпиля Петропавловского собора доходит до двух метров.
«Работали на высоте 122,5 метра, под прицельным огнём немецких истребителей, морозы – за 30. В голове одно: где поесть и погреться?», – вспоминал Михаил Бобров.
И несмотря на все трудности, задачу они выполнили. Но настигла другая беда – голод. Альпинисты, как и все ленинградцы, получали по 125 граммов хлеба в сутки. В январе 942-го слегли и умерли Алоиз Земба и Александра Пригожева. Мишу Боброва ещё в конце 1941-го отозвали в армию. А вот Ольга Фирсова продолжила маскировать высотки – Крестовоздвиженскую церковь, Инженерный замок, Морской собор. Именно ей выпала честь 30 апреля 1945 года срезать стропы и навсегда освободить адмиралтейский кораблик от маскировки.
После войны судьба этих отважных людей сложилась по-разному. Подвиг Ольги Фирсовой фактически был забыт. Никаких наград за свой героизм во время блокады она не получила. Работала хормейстером и только в 1970-х ей вручили орден Знак Почёта за «добросовестный труд». Ютилась с семьёй в огромной коммуналке из 14 комнат. Жизнь распорядилась так, что в 90 лет она переехала в Германию к дочке, вышедшей замуж за иностранца. И бургомистр Берлина поздравлял Ольгу Афанасьевну с Днём Победы.
Михаил Бобров прошёл всю войну. Воевал в разведке. Его пять раз забрасывали в тыл врага, он тонул в Керченском заливе, несколько раз попадал в снежные лавины. На перевалах Кавказа сражался с отборными частями немецкой дивизии «Эдельвейс». Выполнял особые задания в высокогорных районах Ирана. Причём находился в составе того самого отряда, который поднялся на Эльбрус, сбросил с вершины фашистский и закрепил советский флаг.
После победы тренировал петербургских спортсменов в пятиборье, преподавал. А в 75 лет отправился на Северный полюс и был занесён в Книгу рекордов Гиннесса как его старейший покоритель. Михаил Михайлович удостоен многих наград, в том числе звания Почётный гражданин Санкт-Петербурга.
Десять вопросов об истории блокады
Уважаемые наши читатели! В выпуске «АиФ» № 9 мы опубликовали пятый вопрос просветительского проекта «Десять вопросов об истории блокады», который наша газета проводит совместно с Президентской библиотекой.
Пятый вопрос: «Осенью 1941 года группа молодых ленинградских альпинистов приступила к маскировке архитектурных доминант Петербурга. Как им это удалось, и о каких знаковых памятниках речь?»
Ответ: «На фоне Ленинграда особенно выделялись купол Исаакиевского собора, шпили Адмиралтейства и Петропавловского собора. Сначала эти памятники собирались разобрать, закрыть лесами или аэростатами воздушного заграждения. По предложению архитектора Василеостровского района Натальи Уствольской, была собрана команда молодых альпинистов в составе Ольги Фирсовой, Александры Пригожевой, Алоиза Зембы и Михаила Боброва. Осенью 1941 года они приступили к маскировке этих доминант. Альпинисты работали в тяжёлых условиях: под обстрелами и вражескими налётами, сильном ветре в 40-градусный мороз. Купол Исаакиевского и шпиль Петропавловского соборов они закрыли защитной камуфлирующей краской, а шпиль Адмиралтейства – маскировочным чехлом. Решение объяснялось тем, что, в отличие от двух первых, этот памятник был покрыт не настоящим червонным золотом, а тонкими лепестками сусального, и краска могла его повредить».
Мы продолжаем просветительский проект. Шестой вопрос:
«Одним из грозных бедствий, нависших над блокадным Ленинградом зимой 1941–1942 годов, были пожары. Только за январь 1942-го в городе возникло около 900 пожаров, в том числе более 250 крупных. «Водопровод кое-где едва-едва подаёт воду в первые этажи. Пожарные и население без воды бессильны что-нибудь сделать для тушения», – отметил в дневнике житель блокадного Ленинграда Николай Горшков. Нередко источником пожаров были не вражеские обстрелы и бомбёжки, а этот предмет военного быта. В письме из блокадного города Адель Гарпф в середине ноября 1941-го пишет о том, что её семья попросила знакомого выполнить заказ, для чего мастеру предоставили металлический бак-душ, который нашли в кладовке на кухне».
Какие предметы представляли опасность и в то же время спасали жителей блокадного города?