С газет начинается у Маргариты Георгиевны каждый новый день. Так повелось с детства, первые годы которого пришлись на войну, блокаду. Именно из газет в семье ленинградских служащих узнавали о ситуации на фронте, о судьбе любимого города, на два с лишним года попавшем в фашистскую осаду.
До войны Рита Баумвальдт (девичья фамилия) жила с родителями в старинном доме на Театральной площади. Отец Георгий Карлович, «русский немец», чьи предки переехали в Россию при императрице Екатерине Второй, уже через несколько дней после начала Великой Отечественной, не дождавшись повестки из военкомата, сам отправился туда, чтобы записаться в ополчение. Но ему отказали. Правда, и не высылали до поры из города как многих других советских граждан, имеющих германские корни. Считался хорошим специалистом, на работе его, экономиста, ценили.
Они не думали об эвакуации, полагая, как многие горожане, что война долгой не будет. Не делали продуктовых запасов. Жили не то чтобы богато, но в достатке, главным своим сокровищем считая домашнюю библиотеку, которую собирали не один год. Когда, уже в блокаду, в самую тяжёлую первую зиму, замерзали от жуткого холода в доме, жечь в буржуйке предпочитали всё что угодно, только не книги.
Что рисовали в детском саду?
Единственному ребёнку Веры и Георгия Баумвальдт было к началу войны три года. Дети в таком возрасте, считается, мало что понимают и запоминают. Тем более и мать с отцом, и бабушка Марта Густавна, души не чаявшая во внучке, делали всё, чтобы её как можно дольше не коснулись проблемы нараставшего снежным комом дефицита продуктов, не пугали вой сирен, предупреждающих о бомбёжке, грохот падающих зданий.
- Молодость моей бабушки пришлась на революцию и последовавшую за ней разруху. Так что она имела опыт выживания в экстремальных условиях, - говорит Маргарита Георгиевна. - Во многом именно ей мы с мамой и папой обязаны тем, что не погибли в блокаду.
Часто вспоминает Ганушова и блокадный детский садик, куда близкие водили её до самой эвакуации весной сорок второго. В городе работало несколько таких учреждений. Для многих ребятишек они стали спасением. Кормили там едой более чем скромной, по чуть-чуть, но регулярно. Заботились воспитатели и о том, чтобы детям удобно было сидеть, шили на стулья небольшие стёганые подушечки - из-за дистрофии, ставшей в блокаду практически повальной среди дошколят, кости на жёстком сидении врезались в кожу. Часто малышам выдавали карандаши, листы бумаги и предлагали «нарисовать мечту». Почти все рисовали солнце и некий овальный предмет - батон…
Как попали на Кавказ?
Эвакуировалась Маргарита с родителями по апрельской, ещё не освободившейся в тот год ото льда Ладоге. В кузове машины люди сидели, прижавшись друг другу - свои и чужие, молодые, пожилые, с детьми и без. Все измождённые, молчаливые.
- В какой-то момент впереди нас раздался страшный треск, потом ещё и ещё раз, - рассказывает Маргарита Георгиевна. - До сих пор помню этот звук. Я хотела посмотреть, что случилось. Но мама, державшая меня на руках, зашептала торопливо: «Не надо смотреть, спи!». Много позже я узнала, что ехавшая перед нами машина ушла под лёд, никто не спасся.
Едва не погибли они в пути, добираясь до северокавказской станицы Покровская. Чтобы попасть туда, требовалось перебраться через Волгу. Едва подъехали к переправе, как налетели фашистские самолёты. Беженцы из Ленинграда чудом не пострадали. Судьба хранила их.
На Северном Кавказе они задержалась ненадолго. С приближением гитлеровцев к тем местам решено было отправить «русских немцев» в Казахстан. Добирались туда несколько месяцев. Что впечатлило маленькую Риту во время той утомительной дороги, так это Каракумы, мимо которых пролегал путь. Величественная пустыня, песчаное море без конца и края! А запомнились на всю жизнь люди. Местные жители встречали ленинградцев как родных, наслышанные о трагической ситуации в осаждённом городе. Благодаря радио, газетам вести об этом доходили, пусть и с некоторым опозданием, до самых отдалённых уголков большой страны.
Какая газета - любимая?
В Ленинград Рита вернулась в середине 1950-х, чтобы поступать в Электротехнический институт (знаменитый ЛЭТИ). Первым делом, вскоре после приезда, отправилась на Театральную площадь к дому, где жила до войны. Походила вокруг него, посидела в скверике напротив «своих» окон. Взгрустнула, вспоминая бабушку - та умерла в поезде по дороге на Северный Кавказ. Подняться в квартиру Маргарита не решилась. Опасалась, как признаётся, смутить своим появлением новых жильцов. Вдруг подумают, что она претендует на жилплощадь?
Родной город её приятно удивил: разросся, появилось много новых зданий, красивых парков, заложенных самими ленинградцами. И она с однокурсниками не раз участвовала в общегородских воскресниках. Как вспоминает сейчас, столько радости было, когда гуляла потом в тех скверах, которые помогала благоустраивать. Незабываемое время!
В ЛЭТИ она не только обрела профессию, но и нашла свою любовь, выйдя замуж за Иосефа Гануша, чеха. Он приехал в город на Неве учиться, пройдя предварительно, как это было принято, конкурс на поездку в СССР. После получения диплома поехал к молодой жене: та, уже дипломированный специалист, работала в Великих Луках.
Их интернациональный семейный союз оказался крепким. Прожили Рита и Иосеф в любви и согласии без малого пятьдесят лет, до самой смерти Гануша семь лет назад. Вырастили двух дочек. Дождались внуков. А Маргарита Георгиевна - и правнучку Светочку!
Дни её и сегодня насыщены делами. Не один год возглавляет Ганушова местное общество жителей блокадного Ленинграда. Переживает, что часто болеют её дорогие товарищи. Всё меньше приходит их на встречи со школьниками, вечера памяти. Время берёт своё… Тех, кто нездоров, она навещает, помогает чем может. Задумала записать краткие биографии каждого - это, считает, очень важно. Прежде всего, для будущих поколений.
И много читает. В зимние вечера с их ранними сумерками это любимый её вид отдыха.
Поинтересовалась у Маргариты Георгиевны, какие газеты на её журнальном столике? Главная, любимая - «Аргументы и Факты», отвечает она. Выписывает много лет подряд, практически с того самого времени, как «АиФ» появился.