В начале прошлого века столица Российской империи жила мечтами о небе. В Европе в это время уже вовсю проводили масштабные соревнования аэропланов, русские же пока только изучали авиационное дело.
«В настоящее время на первом месте, разумеется, стоит воздушный спорт», - писал в феврале 1910 года «Вестник спорта». Как вспоминают очевидцы, даже дамы высшего света разговаривали исключительно об авиации, моторах и пропеллерах.
Первый праздник воздухоплавания состоялся в российской столице с 8 сентября по 1 октября (по старому стилю) 1910 года. SPB.AIF.RU рассказывает, как прошло это грандиозное событие, собравшее рекордное число посетителей, и почему оно закончилось трагедией.
Печальный символ авиации
Весь город почти в течение месяца (с 8 сентября по 1 октября) ежедневно собирался на Комендантском поле, которое на время превратили в аэродром, чтобы посмотреть на первые в России авиационные соревнования. Вдоль летного поля разбили трибуны для зрителей. Цены на представление по тем временам зашкаливали - в ложу 25 рублей, на простые места - от 20 копеек до 5 рублей. Однако билеты тут же разобрали на все дни вперед. Горожан даже не испугала бушевавшая в ту осень в столице эпидемия холеры.
Сам капитан Мациевич, ставший навеки печальным символом того праздника, в самый разгар соревнований, в середине сентября, вернулся в Санкт-Петербург из Франции, куда он был направлен для изучения мирового авиационного опыта. Он обучался во всемирно известной авиашколе летчика и авиаконструктора Анри Фармана. Кроме того, Льву Макаровичу поручили ознакомиться с существующими типами воздушных судов и выбрать, какое из них было бы лучше всего закупить России.
За время пребывания в Европе Мациевич посетил семь разных аэродромов и изучил устройство аэропланов 13 типов.
А ещё он научился в совершенстве летать на самолете, построенном Анри Фарманом и названным в его честь. За полгода, проведенные в школе французского конструктора, Мациевич не потерпел ни одной аварии.
«Летаю на «Фармане», умею на «Соммере», - писал Лев Макарович. - Изучу основательно недостатки существующих аэропланов, а затем займусь проектированием нового».
Авиационные рекорды
Всего в празднике участвовало 11 пилотов. Зрителями показательных выступлений стали самые высокопоставленные персоны - премьер-министр Столыпин, председатель Госдумы А. И. Гучков, военный министр В. А. Сухомлинов, а также члены императорского дома.
Чиновники не только наблюдали за происходящим, но и принимали в полетах непосредственное участие.
Так, Петр Столыпин, несмотря на мучавшую его стенокардию, 23 сентября (6 октября) совершил пробное авиапутешествие с Мациевичем. Полет прошел гладко, об этом событии составили специальный протокол.
Вообще, состязания происходили без происшествий. Зато с оглушительным успехом! Было установлено и несколько авиационных рекордов. Поручик Руднев продержался в воздухе почти два с половиной часа, описав на глазах потрясенной публики два круга над Исаакиевским собором, а затем пролетел расстояние от столицы до Гатчины. Лейтенант Пиотровский преодолел расстояние до Кронштадта, для того времени это было таким прорывом, что этот полет вошел в историю как «первое воздушное путешествие над морем». А Ефимов и Мациевич впервые совершили ночные полеты.
Развалился на куски
В роковой день, 24 сентября (7 октября), погода была прекрасной – солнечно, тихо, ни ветерка. Именно поэтому Лев Мациевич решил попробовать поставить новый рекорд высоты соревнований и побить свой прежний, установленный на этом же празднике.
Капитан повесил на грудь барограф (прибор, записывающий высоту) и запустил мотор. Это произошло в 17 часов 33 минуты. Аэроплан начал кругами набирать высоту.
Публика внизу, не отрываясь, следила за уменьшающимся силуэтом самолета. Вдруг, на высоте около 400 метров, машина покачнулась и… стала разваливаться на куски прямо в воздухе.
Зрители ахнули. Было отчетливо видно, как от самолета отделилась человеческая фигура и камнем начала падать вниз. Следом летел разломленный на части аэроплан.
«Это продолжалось менее полуминуты, но казалось вечностью, - вспоминал катастрофу очевидец Н. Морозов. - Всем сознанием чувствовалось и понималось, что Мациевич летит в объятие смерти, ждущей его внизу, и что ничем уже нельзя его спасти... Многочисленная толпа замерла на месте. Только потом, когда все летевшее в воздухе уже лежало вдали на поле, раздался крик ужаса толпы, которого никогда не забудет тот, кто его слышал...».
А вот как вспоминает трагедию писатель Лев Успенский, который десятилетним подростком присутствовал на соревнованиях.
«Я стоял у самого барьера и так, что для меня всё произошло почти прямо на фоне солнца. Чёрный силуэт вдруг распался на несколько частей. Стремительно чиркнул в них тяжёлый мотор, почти так же молниеносно, ужасно размахивая руками, пронеслась к земле чернильная человеческая фигурка… Исковерканный самолёт, складываясь по пути, падал то «листом бумаги», то «штопором» гораздо медленнее… На этот раз солдаты аэродромной службы и полиция опередили, конечно, остальных. Туда, где упало тело лётчика, бежали медики с носилками, скакала двуколка Красного Креста… Я даже не подошёл к остаткам самолёта. Подавленный до предела, совершенно не понимая, что же теперь будет и как надо себя вести - это была вообще первая в моей жизни смерть! - стоял я над неглубокой ямкой, выбитой посреди сырой равнины поля ударившимся о землю человеческим телом, пока кто-то из взрослых, видя мое лицо, не сказал сердито, что детям тут делать нечего».
О причинах аварии выдвигались самые разные версии – вплоть до самоубийства капитана из-за неразделенной любви.
Однако официальное расследование выяснило - на высоте 385 метров у аэроплана лопнула проволочная диагональная растяжка перед мотором, попала в винт, из-за чего одна из его лопастей разлетелась на куски. Проволока накрутилась на вал мотора, на остатки винта, натянулась - лопнули и другие растяжки.
Трагическая гибель Мациевича глубоко потрясла общество – он стал первой в России жертвой авиакатастрофы. Его называли национальным героем, на его похороны пришли тысячи человек, в том числе чиновники и военные разных рангов. Летчика похоронили на Никольском кладбище Александро-Невской лавры.
Император Николай II приказал поддерживать осиротевшую семью капитана и назначил назначил пенсии - вдове погибшего авиатора 1800 рублей в год и его дочери 600 рублей в год.
Изобрел парашют
Однако эта катастрофа положила конец романтическому восприятию авиации. За гибелью Мациевича потянулись и другие - через несколько месяцев на Комендантском поле врезался в землю аэроплан Смита. Пилот не выжил. В начале 1911 года под Севастополем разбился штабс-капитан Матыевич вместе с пассажиром, чуть позже - авиатор Шиманский. Разбились Золотухин, Закутский, Альбокринов…
История авиации и ее открытий написана кровью. Так, гибель Льва Мациевича привела к изобретению парашюта. Это приспособление придумал артиллерийский поручик Глеб Котельников. И натолкнула его на мысль о создании парашюта именно смерть капитана. В 1912 году он получил патент на первый в мире ранцевый парашют.