Колыбель российской государственности, столица Древней Руси, клондайк для археологов – как только не называют Великий Новгород. Город с тысячелетней историей находится всего в 160 километрах от Санкт-Петербурга, и в этом году добровольцы Северной столицы (как и энтузиасты со всех уголков страны) отправились сюда не на экскурсию, а чтобы принять участие в археологических раскопках. Для одних путешествие было своего рода игрой. Для других – полноценной работой и вкладом в сохранение истории. Как бы то ни было, силами профессионалов и любителей этот археологический сезон в тысячелетнем городе принёс немало даров: от берестяных грамот до позолоченных иконок.
Любовь к старине
«Кремль чуть дальше. А здесь Троицкий раскоп, древности копаем, – проводит мне внезапную экскурсию таксист Константин. Он коренной новгородец и, по собственному признанию, в молодости тоже ездил помогать археологам. – «Я в студенчестве влюблён был в одну девушку, так ринулся за ней в Новгородскую область, нашёл какой-то камень с отпечатком растения! Уж не знаю, насколько эта находка ценная, но было. Понимаете, у нас город такой, история прямо под ногами. Хочешь не хочешь – найдёшь. Музей под открытым небом».
А найти в этом году захотели сотни (если не тысячи) добровольцев. Конечно, волонтёры в археологических экспедициях дело не новое – приезжают ежегодно. В этом сезоне археологи вновь попросили подсобить им накануне строительства большого музейного центра. Но в этот раз пользователи пост стали активно распространять и наводить панику: мол, если не приехать копать, то все берестяные грамоты погибнут под ковшами беспощадных строителей. А народ у нас такой – если беда, то надо спасать. В день на относительно большой раскоп в самом сердце Новгорода приходили по 50 добровольцев.
Представители Новгородского музея-заповедника вздыхали и поочередно объясняли вновь прибывшим волонтёрам и журналистам: ничего грамотам не грозит. Но всё равно проходите, рабочие руки нужны.
И добровольцы шли, прихватив одежду, которую не жалко, перчатки и безграничную любовь к древностям.
«Наверное, половина дня тратится на то, чтобы человеку объяснить принцип работы, – рассказывает 18-летняя Алина. Она учится в Петербурге на филфаке, и это уже второй её приезд в Новгород. – Поэтому просят приезжать минимум на три дня, чтобы вникнуть. Задача волонтёра заключается в том, что нужно снять слой земли, разрыхлить её и осмотреть на наличие находок. Ценное нужно отправить в ящик. Но с этим «ценным» всегда много вопросов у неопытных».
За неделю работы на раскопе Алине удалось найти керамические осколки чаши, тысячелетнюю сосновую шишку, маленькое колечко, которое, скорее всего, было частью одежды.
«Невероятное ощущение, когда из земли поднимаешь предмет, который сделали люди столетия назад, – рассказывает волонтёр. – Прикасаешься к старине, к быту предков. Берестяную грамоту пока не нашла. Хотя я ехала именно помочь, мне всё равно была бы интересна такая находка – я только окончила курс старославянского языка».
Золото и серебро
На раскопе работают люди всех возрастов, приходят даже подростки. Большинство энтузиасты – денег не берут, копают за идею или в рамках своих научных интересов. Есть и рабочие, которые за пару тысяч рублей поднимают большие пласты земли.
Мне очень хотелось принять участие в раскопках, но не удалось: накануне приезда шёл дождь, вода в раскопе по щиколотку. В таких условиях, конечно, ничего не копают – лишь вычерпают воду. Планы у меня были грандиозные: найти не просто керамический осколок или желудь (хотя это тоже ценная находка, позволяющая узнать о быте и торговых связях новгородцев), а обнаружить золото или серебро.
«Ну, это сложно, – расстраивает меня старший научный сотрудник Новгородского музея-заповедника Михаил Петров. – За всю мою 40-летнюю работу археологом мне удалось поднять не больше 15 золотых предметов. Всё-таки в Новгороде в ходу было серебро. Но вы оставайтесь, пробуйте всё равно – тут большая плотность находок, что-то найдёте».
К слову, после нашего разговора на Троицком раскопе нашли уникальный артефакт – изготовленную из стеатита икону Богородицы. На нимбе сохранились следы позолоты. А в новостях я прочла, что в паре километров от меня, в зоне строительства жилого дома на Софийской стороне (вне зоны Троицкого раскопа) обнаружили клад – сундук с 1,8 тысячи целых и фрагментированных серебряных монет. Эх…
Конечно, произошедшее – исключение. Чаще всего поднимают бытовые предметы: гребни для волос, части ремней, ложки, топоры, корыто, веретено и детали ткацких станков, писало для бересты и, конечно, те самые берестяные грамоты. В этом сезоне подняли сразу сорок экземпляров, что достаточно много. Кстати, предыдущий рекорд в 87 грамот за сезон тоже принадлежит Троицкому раскопу.
«Находки уникальные и сохраняются за счёт болотистой почвы, – объясняет Михаил Петров. – Из-за особенностей почвы мы видим все те ярусы застройки, которые сменяют друг друга, начиная с X века».
Находок-то много, но не все удаётся сразу дифференцировать. Например, сложности возникают с игровыми предметами: как использовали эту клюшку? Во что играли этой шашкой?
«Знания ведь утрачиваются, несмотря на то, что материальная культура ясна и не сильно ушла от довоенной деревенской. Но археология оставляет много вопросов, на которые иногда находятся ответы. А иногда – нет».
Мнение эксперта: о роли волонтёров
Кандидат культурологии, заместитель генерального директора Новгородского музея-заповедника по научной работе Илья Мельников:
«На сегодняшний день исследован совсем небольшой процент культурного слоя Великого Новгорода, и большая часть средневекового города не раскопана. В этом сезоне мы приглашали добровольцев присоединиться к работам на Троицком раскопе, а в следующем году продолжим раскопки в других частях, и, возможно, вновь волонтёры смогут присоединиться к нам.
Новгород всегда привлекал любителей старины и древностей, отдельные раскопки энтузиасты проводили ещё в дореволюционное время. А начиная с послевоенных лет работа по изучению культурного слоя в нашем городе вышла на новый уровень.
С археологами волонтёры работали бок о бок практически всегда (правда, их обычно не так много, как в этом году). Дело в том, что профессиональных учёных не так много, а работы достаточно. И без помощи добровольцев не осилить большие участки – волонтёры занимаются землеотвалом, переборкой земли, помогают после дождей высушивать участок. Но ценны добровольцы при условии, что они понимают, куда и зачем приехали. Бывает, что под видом волонтёра просачиваются чёрные копатели. Случается, что люди воспринимают свою деятельность как что-то необязательное: или работают спустя рукава, или обещают прийти, но исчезают насовсем, хотя на их обучение было потрачено полдня. Такие ситуации очень отвлекают.
Что движет волонтёрами? Любовь к истории. Я в своё время тоже был увлечён новгородским прошлым и мечтал прикоснуться к древности! Сам участвовал в раскопках, впечатления сильные. Поэтому я понимаю, как людям хочется почувствовать свою причастность к сохранению истории и культуры. Кому-то удалось – в этом сезоне подняли свыше 8000 находок, среди которых элементы быта и одежды, порядка 40 берестяных грамот. А грамоты – это уникальнейшая вещь! В будущем году продолжим раскопки».
Кстати
Волонтёрское движение не ограничивается нахождением на Троицком раскопе. Посильно помогают все неравнодушные, среди которых Александр Карначев. Уроженец Петербурга в ковидный год решил переехать в Великий Новгород. Здесь он живёт уже четыре года. Когда узнал о том, что добровольцы массово отправились на раскопки, решил тоже помочь.
«Физически принять участие в благом деле не получается, хотя очень хочется: я лингвист-древник, с детства болею Новгородом и берестяными грамотами. И я подумал, что моя косвенная помощь тоже пригодится. Я сдаю бесплатно свою двухкомнатную квартиру в Новгороде для женщин-волонтёров. Конечно, моих знакомых это удивило, говорили: ну ты даёшь! За это посуточно деньги берут, а ты… Но подумайте только, кто едет на раскоп? Небогатые люди, студенты, энтузиасты. И если мужчины-волонтёры ставили себе палатки, то девушкам в них не прожить. А у меня квартира стоит. Тем более за пару месяцев раскопок, что будут использовать мою квартиру, я не разорюсь. Как разгребу дела, тоже рвану на раскоп», – говорит Александр.
Проект реализован на средства гранта Санкт-Петербурга.