«Мы, как пушкинские Евгений и Татьяна, только у нас очень счастливый конец», — шутя, рассказывает Татьяна Брагина. Оба коренные ленинградцы, они с мужем дружны с детства и сумели пронести свою любовь через всю жизнь.
Их семейная история, рождение шестерых детей, которых сама Татьяна называет не иначе как вымоленными, очень тесно переплелись с новым временем. Молодые строили семью в самый разгар перестройки, разрухи, безденежья. Только неунывающая Татьяна и такие перемены принимала с открытым сердцем. У неё рядом были любимый муж, прекрасная свекровь, заменившая мать, и оранжерейная красота вокруг. В разговоре она радуется, благодарит свою судьбу, словно получила неожиданный подарок. А ведь эта мама шестерых детей своими заботливыми руками и сотворила всю эту красоту вокруг себя и семьи.
Как моряк возрождал сельское хозяйство
«Познакомились мы с Женей на даче, где я проводила всё лето, — вспоминает Татьяна. — Сама жила в Таллине у своей приёмной семьи. Мне было
12 лет, ему — 13. Увидела его серые глаза и пепельно-русые волосы, а сам такой добрый. Ещё у него была огромная колли Грей. Всё сердце отдала Жене. И с тех пор каждое лето я ждала эти ленинградские каникулы. Дома писала ему стихи в тетрадках. Когда приехала поступать в институт, он учился уже в морском училище. И заявил, что ему жена с высшим образованием не нужна. Тогда я выбрала училище в Пушкине, стала цветоводом-декоратором, работала в оранжереях».
Вместо общежития мама Евгения Валерия Александровна позвала жить к себе невесту сына. После службы в армии он устроился в контору, а подшефными они с друзьями ездили на сенокос в Бокситогорский район. Увлекла мужа деревенская романтика, и поехал он восстанавливать сельское хозяйство.
«Я отправилась за ним с новорождённым Сашей. Место глухое, деревня Сташково. Электричество было, а людей ни души. Издавна там жили вепсы, избушки такие интересные, шкуры, жернова и меленки каменные — всё этническое, будто в музей мы попали. Зимней ночью смотришь в окно, а вокруг дома огненные глаза. Там что наша тайга: волки, медведи ходили рядом, а мест-
ные охотники раньше сеяли овёс, чтобы в августе медведи хорошенько набирали вес.
Обжились, обвыклись, посадили огород. Там такой суглинок тяжёлый, ломом дырочки делали под картошку. Цветов развела видимо-невидимо, местные тогда и не знали даже таких сортов. Наверное, до сих пор остались и наши поля с топинамбуром. Это мы с Женей сеяли. Я Лизу ждала уже, кур со свекровью накупили. И вдруг стали переезжать.
В Вологодской области Жене дали 100 коров. Друзья его потом уехали из этой деревни, бросили дела, а там отёлы начались. И муж один зимой с ними трактором телят тащил, я научилась уколы коровам делать, телят выхаживали в подклетях. Забавно так, у нас были куры с собой, рядом с новым домом росла огромная черёмуха. До Весьегонского шоссе рукой подать. Курятника нет, так эти куры в черёмухе свой насест признали. Кто проезжал мимо по трассе, останавливались: не почудилось ли, что какие-то огромные цветы на черёмухе. А это наши пернатые первоцветы сидели.
Местные бабушки нас полюбили, с детьми нянчились. Раз на ферму в окно стучат — бабушка Шура. Увидела в окно, будто у нас во дворе розовый поросёнок по снегу носится. Глядь, а это Сашка наш выбежал голышом. Она его в тулуп завернула и на печку, чаем отпоила. Крепкие у нас дети росли, вообще не болели. Нам колхоз дом уже строил, я вообразила себя сельской жительницей, и тут Женя снова захотел в моря».
Паша сделал многодетными
В Ленинграде Евгений устроился в огромный рыбный порт «Ленрыбпром», а его Татьяна — на берегу — бухгалтером работала в конторе. Татьяна за переезды на мужа ничуть не обижалась: муж всему голова, он хозяин. А море всегда живёт в душе у моряка, и это верная жена понимала.
«После развала в 1990-е годы все стали увольняться, хозяйство разорилось. Женя перешёл в частную контору, они ходили в Балтийское море. Я ждала третьего, когда время было самое тяжёлое. Все крутили у виска. Подталкивали на страшное, уже и врача мне нашли, договорились. Но я хочу этого ребёнка, и муж поддержал. Паша и сделал нас многодетными. Когда четвёртого понесла, тут уже Евгений встревожился. Пошла напролом, ездила к священнику на келейную исповедь, он благословил. Чего мы испугались? Старшие дети заболели краснухой в это время, мне звонили из консультации и в трубку кричали, чтобы я немедленно ложилась на чистку, якобы от ребёнка ничего не осталось уже после контакта с краснухой. Помогли доктора из общества православных врачей. Попросили показать результаты обследования, а их нет. Мне на словах поставили диагноз и на аборт отправили».
Странное дело, но молодой женщине приходилось буквально отмаливать и отбивать каждого своего новорождённого. Миша родился крепким, здоровым мальчиком. В армии парень служил в роте почётного караула. Родители гордятся им: высокий, со статной выправкой. Отец не пропускал ни одного парада сына.
Долгое время большая семья ютилась в небольшой квартирке со свекровью и свёкром. Пожилые родители скончались друг за другом. После Михаила родился Женя — подарок на день рождения отцу. С младшим Тимошей в женской консультации Татьяну теперь одолевали как старородящую мать и снова убеждали не рожать: якобы этот ребёнок с синдромом Дауна.
«Я цветы тогда на рынке продавала, работы не было, квартиру уже и не надеялись получить. Свёкру-блокаднику не давали при жизни, куда нам-то? Услышала от подруг, что привезли мощи святого чудотворца. Не помню, как меня туда пронесло через дикие очереди. Даже не успела подумать, о чём просить. Это был Спиридон Тримифунтский. Просто помолилась. И чу-
деса одно за другим пошли: пригласили в садик работать, зарплату хорошую обещали, а позднее шикарную квартиру дали. Тимофей родился здоровым. Вот тогда даже муж по-
ехал со мной во Владимирский собор помолиться. Дети наши вымоленные, точно знаю.
Я тогда на радостях сказала: „Господи, тебе ребёнка посвящу“. Сейчас Тимоша алтарничает. Он ходил в воскресную школу и детский хор при
Исаакиевском соборе. И сам захотел помогать в алтаре. Один молитвенник в семье теперь есть».
Корабль затонул
«В тот же год муж бросил море. Как шторм, так уловы хорошие, это любой моряк знает. У них капитан был жадный до улова. Сорви-голова просто. Все корабли на приколе, а он свои в море выгоняет. Поднялось во мне такое чувство, что не могу его отпустить. Встала перед мужем на колени и сказала: „Если уйдёшь сегодня в море, никогда больше с тобой не увидимся“. Он остался дома, спустя несколько дней мы узнали, что это судно из рейса не вернулось. В Балтике затонувший корабль даже искать не стали. Он тогда перекрестился, а когда Женя родился, курить бросил».
Взрослые дети стали хорошими семьянинами. Мама молится, чтобы они в семьях были счастливы. Татьяна говорит, что помогать всегда готовы, но вмешиваться в их дела ни за что не станут. О невестках и зяте она отзывается с таким теплом, словно это её родные дети.
«Девочки такие красивые, такие мои-мои, они как дочки. Сыновья с ними возмужали. Очень люблю их. Если мальчишки начинают обижаться, что я сторону жён принимаю в спорах, говорю: „Это моя невестка — я всегда буду за неё. А тебе, когда ты женился, она лучше всех была. Вот и не ворчи, не жалуйся, не говори плохого. Значит, сам испортил, ты муж и в ответе за неё“. Слава Богу за всё, а мне всегда на хороших людей в жизни везёт. Всякий раз как будто новых родственников Господь посылает. И моя свекровь дала очень хороший жизненный урок. Она никогда не ссорилась со мной. Мы с ней друг дружку держались всегда. В трудные годы скорняжное дело освоила, шили с ней на дому шубы, шапки. Потом ещё вязальную машинку подключили. С ней не пропадёшь. Такие пироги пекла, хлебосольная хозяйка, в доме гости всегда были. Вот и я постаралась перенять это».