В одной из листовок общества "Возвращение" есть слова, демонстрирующие хорошее знание психологии тех, с кем приходится общаться специалистам центра.
"Мы точно знаем, - говорится в листовке, - что ни один наркоман, погибающий на лестнице или в общественном туалете от передозировки, не планировал для себя такого, когда вводил себе первую дозу или затягивался первым косяком. Он думал так: :в жизни надо все попробовать: один раз не страшно: я буду контролировать себя: я сильный и буду держать себя в руках: те, кто стали наркоманами, слабые и безвольные, а мне все по фиг: когда почувствую, что начинается зависимость, брошу".
Далее идут сухие цифры: средняя продолжительность жизни с момента первого укола обычно составляет 7-10 лет непрерывного потребления, иногда этот период может продлиться 15 лет, но конец один - смерть. От СПИДа, от передозировки, от цирроза печени, в тюрьме.
Но ситуация меняется, и сегодняшние наркоманы - это совсем другие люди, чем десять лет назад. Об этом мы говорим с директором консультационного центра общества "Возвращение" Дмитрием ОСТРОВСКИМ.
- Прежде всего происходит процесс омоложения, но не так явно, как несколько лет назад, когда мы переживали начало героиновой эпидемии. Возраст уменьшается еще и потому, что наркомания становится все более токсичной.
- Я знаю, что в городе создана специальная программа, на нее выделены деньги. Как, на ваш взгляд, идет борьба с болезнью в новых условиях, когда она теснейшим образом связана со СПИДом?
- Да, есть принципиальное понимание того, как это нужно делать. Технология известна и прописана в законе. Это раннее выявление и, что очень важно, консультирование, сопровождение человека. Однако система добровольного тестирования с дальнейшим консультированием до сих пор не работает. Те, кто у нас выявляет наркоманию и ВИЧ, как-то не понимают, зачем они это делают.
Скажем, поступает человек в больницу. Он болен психическим заболеванием - наркоманией, причем больным себя не считает. А еще у него может быть ВИЧ. И тут все зависит от врача - от того, как он построит взаимоотношение с этим человеком, сумеет ли объяснить ему, как жить дальше, как вести себя. Ведь пациент может умереть от ВИЧ или гепатита, и по закону его не должны оставлять наедине с проблемой. Информация о заражении может раздавить человека.
- Велик ли процент ВИЧ-инфицированных в этой среде?
- По нашим данным, среди инъекционных наркоманов 10% сейчас заражены ВИЧ. Но это данные по особым группам риска. И лишь пять человек из ста были проконсультированы врачом до и после теста на ВИЧ. А ведь это наш единственный шанс что-то сделать. Ведь как было раньше? К наркологу обращался наркоман со стажем, с проблемами в семье, на работе: Сегодня произошло омоложение сообщества наркоманов. Они не думают о семье и не хотят идти к наркологу. Может быть, человек еще не впал в серьезную зависимость, но уже заразился ВИЧ. Или может заразиться. Процедура выявления ВИЧ и должна стать началом диалога. Мы должны добиться того, чтобы пациент изменил поведение, или мы и его потеряем, и многих других, потому что он передаст инфекцию не только через грязный шприц, но и в процессе сексуальных контактов.
- В специальных автобусах, которые курсируют по городу, ведь происходит такой диалог?
- Даже если мы заполоним весь город автобусами, это не поможет. Должна существовать сеть помощи в городе, и врач должен уделять пациенту не десять минут, как это происходит сейчас, а гораздо больше. Врачи, педагоги, психологи должны сопровождать его на всех этапах.
- В вашем реабилитационном центре в Мельничном Ручье живут и инфицированные, и неинфицированные?
- Да, и это шанс для тех, у кого нет ВИЧ, что-то для себя понять. Конечно, у нас сейчас более жесткий санитарный режим, используем резиновые перчатки и так далее: Это новые реалии нашей жизни, новые атрибуты. Оптимальный срок реабилитации 3-4 месяца. Бывший наркоман отрывается от прежней жизни. Если этого времени не хватает, то есть возможность жить в монастырях, приходах.
- Во многих регионах сейчас вновь заговорили о метадоновой программе как об одном из способов борьбы с наркоманией путем снижения вреда. Недавно в Москве представитель ВОЗ доктор Гро Харлем Брандтланд, выступая в Медицинской академии, также говорил об этом методе как о панацее. Но у нас метадон по-прежнему запрещен. Разумно ли это?
- Сейчас идет разговор о бупренорфине, который не входит в этот запрещенный список и тоже может быть использован для замещения... Однако программа замещения наркотика под наблюдением врача дает больший эффект, когда речь идет о наркоманах со стажем. У нас наркоман инфицируется раньше, чем успевает привыкнуть к наркотику. Эпидемия омолаживается, и наша работа становится все более профилактической. Главная цель - изменить поведение человека, а тут панацеей не обойдешься.
Пётр Яблонский: «Мы лечим болезнь, а не человека» 
Умирают молодыми. Каждый десятый россиянин не доживает до 40 лет