Новая кожа
Главной задачей прошедшего года было укрепить живописный слой и грунт, а также перевести картину на новый холст. Авторский, которому почти 160 лет, стал таким ветхим и хрупким, что - реставраторы стараются такое даже не произносить вслух - мог порваться. Он уже был весь в заплатках, с готовыми разойтись швами: холст ведь сшит из нескольких частей. "Змий" - самая большая из экспонирующихся картин музея, ее размер почти в два раза больше "Последнего дня Помпеи"!
Сначала распростерли "Змия" на отполированном мраморном полу красочным слоем вверх. Слой этот укрепили с помощью рыбьего, точнее, осетрового клея с добавлением натурального пчелиного меда в пропорциях один к одному.
Затем картину, намотав на деревянный вал, похожий на гигантскую катушку, перевернули вверх холстом. А на дюралевом подрамнике был натянут новый, закупленный в Голландии, воспаривший над распростертым "Змием", как парус. В один прекрасный день три богатыря - Минин, Макаров и Богомолов, вооружившись специальными валиками и щетками, обработали оба холста клеем. Над тем, который внизу, корпели согнувшись, а тот, что вверху, обрабатывали, задрав голову и руки. (Слово "намазали", которое я употребила в разговоре, реставраторы с негодованием отвергли, как искажающее и опошляющее процесс. Действительно, хотя размеры полотен гигантские и наносить нужно было несколько слоев клея, потратив 20 килограммов, каждый дециметр обработали с ювелирной тщательностью.) Ну а чтобы уловить лучший момент для склеивания, нужна интуиция. Когда минута эта настала, на блоках и веревках новый холст опустили на старый. К "Медному змию" надежно приклеилась новая кожа, которая прослужит ему минимум лет сто.
Спирт - лучший друг
В принципе, техническая реставрация выполнена, картина сохранена и ее можно возвращать в зал. Но на самом деле над живописным слоем еще работать и работать. Только вот длиться такая реставрация может не один год, к примеру эрмитажная "Даная" потребовала почти четырнадцать! Надолго лишать экспозицию знаменитых произведений для музея невыгодно со всех точек зрения. С "Последним днем Помпеи" ограничились технической реставрацией, и все-таки со "Змием" решено провести еще и живописную. У красочного слоя букет болезней не меньше, чем у старого человека: кракелюр, масляные разрывы, лаковые пятна. Непосвященному специфики не понять, но вот то, что у полотна мрачно-коричневый колорит, видят все. Впрочем, может, так - в полном соответствии с мрачным сюжетом - и задумано художником?
Оказалось - ничуть не бывало! Картина потемнела, потому что поверхность покрыта толстым слоем пожелтевшего лака. В прошлом веке было принято время от времени лак подновлять, чтобы "освежить" живопись. Причем из-за гигантских размеров "Змия" подчас подновляли только на ту высоту, которую позволяла лестница, так что наверху лаковых слоев меньше. С годами лак желтеет и мутнеет, покрываясь сеткой микротрещин. Когда реставраторы рассматривают такую поверхность в ультрафиолетовом свете, видят мутное белесое свечение.
Есть надежный и довольно простой способ борьбы со старым тусклым лаком - его регенерация. Берется деревянный ящик с невысокими бортами, похожий на поднос. Дно его выстлано тканью, на которую набрызгивают спирт. Ящик плотно прижимают к живописной поверхности и - о чудо! - спирт своим испарением в считанные минуты размягчает лак, трещинки сплавляются, поверхность становится прозрачной. Но желтый лак еще предстоит утоньшить с помощью эмульсий, при этом первоначальный тончайший авторский слой обязательно сохранят. Контроль, что живопись не повреждена, осуществляет тот же ультрафиолет: если лак удалить совсем, свечения нет.
Не зеленое, а голубое
Во время исследований выяснилось, что у картины совсем другой колорит. Так, зеленые одежды людей были первоначально голубыми. На заднем плане открылся целый сюжет: изображение шалаша - скинии, в которой древние иудеи хранили ковчег, а вокруг поклоняющиеся святыне люди.
И еще одна тайна приоткрылась - процесс работы художника, поиск им наиболее выразительных композиции, жеста, ракурса. Дело в том, что из-за химических процессов, которые идут вот уже почти 160 лет, становится более прозрачным красочный слой. Сейчас на фоне скалы рядом с Моисеем заметны людские фигуры, которые когда-то Бруни написал. В другом месте на фоне одежды выступила рука. Более того, оказалось, что первоначально змий был повернут в другую сторону. Потом художник развернул его к людям.
Считалось, что у Бруни живопись не очень интересная, а она потрясающая. "У картины будет настолько другой колорит, что, пожалуй, нужно подготовить общественность, - замечает Александр Минин. - Привыкли к ржаво-коричневому, а увидят насыщенный, яркий. Как ни парадоксально, это может не понравиться. Бывали такие случаи".
Как минеры
Не возмущает ли реставраторов то, что делали их коллеги лет сто назад? Освежали краски лаком, а то и вовсе подправляли авторскую живопись. "Тогда были другие физические и технические возможности. Они поработали много и хорошо. Ну а по поводу того, что делаем сейчас мы, - судить потомкам", - улыбаются три богатыря. Пока для реставраторов картина - это минное поле. "Мы досконально изучили каждый кусочек, нам ошибаться нельзя", - говорит Александр Минин.
Гриб из прошлой жизни 
Метод Цыбина. Как сын коммуниста стал мастером мелкописных икон 
Лица на стекле. Как фотограф сделал серию портретов в технике XIX столетия