Умер академик Александр Михайлович Панченко.
Как-то он сказал: "Одно из моих любимых изречений - изречение Эпикура: "Хорошо прожил тот, кто хорошо спрятался". То есть кто имел свой мир, свое окружение, друзей, работу. Мне, наверное, удавалось хорошо прятаться".
Оставшиеся после него книги - слабое утешение: человек он был красивый, талантливый, тонкий. Знал толк не только в русской литературе, но и в самой жизни. Умел ценить и замечать то, что кажется мелочами, преходящими деталями. "Между прочим, я начал заниматься древнерусской литературой потому, что Дмитрий Сергеевич (Лихачев. - Ред.) как-то пригласил меня, 16-летнего паренька, к себе домой и подал мне пальто, когда я уходил. Так было принято раньше, в старые времена".
В конце жизни Александр Михайлович хотел написать книгу о Ленинграде своей юности. Не об эпохальных событиях, а просто о том, что носили, что смотрели, как жили: "Сколько таких маленьких историй, составлявших нашу жизнь, ускользают из памяти! Все меняется, и Петербург меняется, многое уходит. Но душа, может, и не совсем исчезла. Что-то потом, когда-нибудь, вернется".
Эту книгу он написать не успел, как не успел записать и своих воспоминаний о Льве Николаевиче Гумилеве, которого считал лучшим старшим другом и рядом с могилой которого его похоронили.
Гении против «болота». Писатель Валерий Попов о героях, патриотизме и современном читателе 
Ложь и намек питерской сказки 
Повелитель орков. Почему на Ника Перумова нападали поклонники Толкиена 
Застывший интеллигент. Валерий Попов о том, зачем «сокрушать идолов» 
Судьба Золушки. Дина Рубина о возможности выбора