Примерное время чтения: 9 минут
130

Счастливый человек из Комедии

Еженедельник "Аргументы и Факты" № 42 20/10/2004

25 октября Театру комедии исполняется 75 лет. 42 из них там прослужил Заслуженный артист России Валерий Никитенко. Он убежден: "Если можно говорить о счастливом человеке в театре, то это я. Счастливый, потому что до сих пор работаю в любимом жанре, в любимой профессии, в родном доме. Как в семье бывает всякое, так и в театре, но я всегда считал - нужно пережить неприятности, чтобы сохранить что-то самое важное. В результате сегодня я думаю, что прав. Ощущение родного дома - самое важное для человека".

А создал этот дом Николай Павлович Акимов. Артисту Никитенко повезло и в том, что первые шаги в профессии он делал под руководством этого блистательного режиссера и человека.

Третья голова

- Я приехал в Ленинград из Киева, и Акимов принял меня в театр, - рассказывает Валерий Ефремович. - Первая роль была в спектакле "Дракон", я играл третью голову злодея. На премьере, пробираясь в темноте за кулисами, наступил на ногу народному артисту Колесову, от которого имел за это большие нарекания. Неприятность не помешала мне четко произнести свой текст, вполне довольный иду со сцены, вдруг сзади мне на плечо ложится мягкая рука, оборачиваюсь - Николай Павлович: "Поздравляю с премьерой. Дебют прошел вполне успешно, но скажите, почему у третьей головы Дракона такой петлюровский акцент?" А у меня, действительно, был чудовищный украинский акцент. Я пообещал исправиться и честно старался, но на преодоление акцента ушло два года. На одной программке Николай Павлович как-то написал мне в поддержку: "Валерию Никитенко от старого украинца Акимова".

Дракон идет!

- В "Драконе" была у меня еще одна маленькая роль: я приносил трагическое известие, что Дракон уже идет по коридору и сейчас будет здесь. А мизансцену Акимов выстроил так, что все артисты сидели спиной к зрительному залу и смотрели на меня. И вот выбегаю на сцену, хочу произнести трагическое известие, но коллеги скорчили мне такие дикие рожи, что я, едва выдавив текст, просто уполз от хохота за сцену. После спектакля ко мне подошел старший товарищ Павел Михайлович Суханов и строго спросил: "Вы хотите остаться в театре? У вас с этим будет сложно. Вы не должны смеяться". Дома я стал готовиться к испытанию, за кулисами настраивался, кусал губы: Но чем больше готовишься, тем сильнее обратный эффект, и коллеги прекрасно это понимали. Поэтому, когда вышел в следующий раз и увидел скорченные ими гримасы, даже сказать ничего не смог, уполз. Павел Михайлович опять подошел ко мне с выговором. Но через некоторое время на худсовете именно он сказал, что надо прибавить зарплату артисту Никитенко.

В долг

- Мне нелегко пришлось в холодном Ленинграде после солнечной Украины, к тому же мыкался по углам, ну а главное - перспективы в театре были туманные. Вот как-то сижу на репетиции, пригорюнившись, и опять на плечо мне ложится рука Акимова, и он произносит удивительную фразу: "Еще наиграетесь!" Так, ни о чем не спрашивая, он ответил на главный мой вопрос.

:В спектакле "Дон Жуан" был греческий танец, который мы танцевали в туниках. Очевидно, я выглядел в тунике настолько худосочным и жалким, что Николай Павловлович позвал после репетиции к себе: "Сколько вы получаете?" Я озвучил скромную сумму. "Мы сейчас вам прибавить не можем: Но вот у меня есть пальто, возьмите, может, как-то его переделаете". Акимов был наивен в этих бытовых делах, но ему страшно хотелось помочь, и не только мне, подобные истории рассказывали и другие. Вполне распространенным было занять денег у Шефа - так звали Николая Павловича в театре. Он не отказывал, но спрашивал, когда сможешь отдать. Если в назначенный срок не отдавал и даже не приходил попросить отсрочки, больше не выручал. Интересно, что ни у одного художественного руководителя театра, которые были после Акимова, актерам и в голову не приходило попросить в долг.

По-светски

- :Наконец, театр выхлопотал мне комнату на Литейном. Акимов подзывает: "Как у вас с мебелью?" - "Да никак, Николай Павлович". - "Я ведь тоже переезжаю, приходите посмотреть мебель. Может быть, вам что-то подойдет, машина сразу и отвезет". Прихожу, как назначено, к трем, - сам Акимов был пунктуален безукоризненно, он уже ждет: "Посмотрите, это вас устроит?" Мебель отобрали, машины нет, Николай Павлович пытается со мной беседовать, но я скован, боюсь сказать что-нибудь не то, испытываю пиетет колоссальный - Акимов же был европейски образованным человеком. Он стал делиться со мной планами: "Давно мечтаю "Евгения Онегина" поставить, так думаю, ампир сделать или пойти по линии барокко". Но тут по моим глазам видит, насколько я далек от ампира и барокко, и замолкает. Пауза затягивается: "Валерий, а в шахматы вы играете?" - "Нет, только в шашки". Снова тягостное молчание, затем Николая Павловича осеняет: "А хотите свежий анекдот?" И он рассказывает анекдот, вся соль которого в последней фразе, звучащей: по-французски. Тут он понимает всю безнадежность вести со мной светскую беседу, но наконец приходит машина.

Много мне, да и другим артистам пришлось приложить усилий, чтобы "образоваться", но мы тянулись за Шефом. А одна табуреточка, очень красивая, - из той самой мебели, у меня до сих пор сохранилась.

Любовь и обман

- Были ли при Акимове в театре интриги? Гораздо больше было романов! Он сам к этому относился широко, по-человечески, понимая, что это не просто часть жизни, а та, которая держит на высоте. Сам Акимов обладал необыкновенными способностями психологически чувствовать человека. При нем врать можно было не более минуты, потому что он сразу это понимал. Я неоднократно видел подобные ситуации.

Капустники

- Традиция капустников в нашем театре родилась при Акимове, ей более 55 лет, мне кажется, первый был в честь пятидесятилетия мэтра. А потом окрепла эта замечательная идея: прослужил десять лет - получи поздравление, причем это относится ко всем работникам театра, а не только к артистам. Когда мы, многолетние авторы капустников Алексей Савостьянов, Леонид Леонидов, Лев Милиндер и я, были молодыми, сочиняли настолько лихо, что иногда после поздравлений с нами по полгода люди не разговаривали. Мы ведь следовали заповеди: "Напомнить юбиляру о его отдельных недостатках, чтобы к следующему своему юбилею он от них избавился, приобрел новые и дал нам возможность снова поздравить его". Сейчас остались мы вдвоем с Милиндером, стали сентиментальными, но радует, что есть смена среди молодых. Будет капустник и к 75-летию, раскрою одну из задумок: артисты будут делать то, что еще никогда не приходилось, к примеру, петь с симфоническим оркестром. Готовим номер "Три тенора".

Животный смех

- Всю жизнь наш театр терпел нападки критиков, "руководящих органов". Недаром Акимов сформулировал: "Комедия никому не нужна, кроме зрителей". Потому что если слишком смешной спектакль, писали, что это "животный смех", что это недуховно. Если "духовно", то другой упрек - потерян жанр. Критика все время вопрошала: "Куда идет Театр комедии?" В советское время было четко распределено: Александринка - театр официальный, БДТ - оппозиционный, но талантливый, а Комедия - низкопробный. Поэтому награды и звания часто обходили нас стороной. Акимов страдал, оттого что театр недооценивают. Звание "академического" министр культуры Фурцева дала театру, видя, как Акимов переживает. Отрыжку снисходительного отношения мы чувствуем до сих пор. Наш театр - наиболее посещаемый в городе, но нам говорят: "Это потому, что находитесь на бойком месте!" Если бы аншлагов не было, упрекали бы так же: "Ну, на таком месте, и не собрать публику!"

Кстати, Акимов любил встречать зрителей в фойе, поздороваться с завсегдатаями, а у других поинтересоваться: "Вы у нас впервые?"

Мне кажется, дух Акимова, заложенная им энергия до сих пор живут в театре. Это помогло продержаться в смутные времена, когда в руководстве оказывались люди случайные.

После Акимова только два режиссера - Петр Фоменко, а затем Татьяна Казакова - оказались людьми, которые точно знают, для чего они пришли в театр, имеют свою внутреннюю программу. Если Акимов был певцом комедии, то Фоменко склонялся к фарсу, а для таланта Казаковой характерен мощный трагикомический момент.

К столу!

- А напоследок расскажу историю, в общем-то, недавнюю. Я получил роль слуги в комедии Гольдони "Влюбленные". Слов у слуги, конечно, немного. Раз сижу дома, вдруг звонит помреж: "Валерий Ефремович, вы должны быть на репетиции, у вас же есть выход. Вы должны сказать: "Кушать подано!" Я опешил: "Вы соображаете, что говорите? Вы понимаете, что это за текст?! Человек сорок лет отработал в театре, чтобы выйти и сказать: "Кушать подано!" Я сильно запечалился, подумал, что ни за что не должен говорить эту фразу, в которой сосредоточен ужасный для актера смысл. И я придумал другую: "Синьор Фабрицио просит всех к столу. Кушать пищу пришла пора". Что еще остается делать в жизни, как ни воспринимать все с юмором.

Смотрите также:

Оцените материал

Также вам может быть интересно


Топ 5


Самое интересное в регионах