На сцене он уже почти полвека.
Театр - кафедра?
- "АиФ": Иван Иванович, 31 марта состоится премьера спектакля «Доходное место» по Островскому в театре им. В. Комиссаржевской. Вы играете высокопоставленного чиновника-взяточника. Пьеса написана 150 лет назад, а какая современная!
- Иван КРАСКО: Свою роль я считаю трагической, потому что герой - человек системы, которая его сломала. Когда другой персонаж - молодой, прогрессивно настроенный - говорит, что в борьбе с системой он будет опираться на общественное мнение, мой Вышневский отвечает: «Дожидайся, общественного мнения нет и быть не может в том смысле, как ты понимаешь. Вот тебе общественное мнение: не пойман - не вор».
- "АиФ": Что же может сделать для общества театр?
- И. К.: В этом вопросе я доверяю Гоголю, который сказал, что театр - не пустая вещь. Это кафедра, с которой можно сказать миру много добра. Коммунисты использовали театр для воспитания, а сейчас культура не входит в Национальный проект! Бескультурье на каждом шагу: в метро на местах для инвалидов и пассажиров с детьми сидят молодые. Я их раскусил! Они и в самом деле инвалиды: те, у которых проводки из ушей, - по слуху, те, которые в упор не видят бабушку, - по зрению, и все они - по совести.
- "АиФ": С кафедры должен говорить достойный, артисты о таких вещах мало задумываются, больше - о деньгах, которые добываются в сериалах.
- И. К.: Когда приглашают в сериалы, я тоже не отказываюсь. Но есть один пунктик - убийц не имею права играть, Бог накажет. Когда мне в «Бандитском Петербурге» предложили такую роль, у меня - еще до съемок - случился инфаркт. Не придал этому значения. Но когда позвали сыграть депутата-мафиози с «мокрым» прошлым - опять приступ. И я понял - это же знак! Много говорил о профессии с моим духовником, который сам в прошлом был актером: «Отец Константин, почему я не чувствую греховности актерской работы?». - «Потому что ты не грешишь, если стараешься в плохое внести свои раздумья, мучения, если у тебя добрый посыл».
Талант, как бородавка
- "АиФ": Недавно вы сыграли Толстого?
- И. К.: Это эпизоды в фильме Виталия Мельникова о Чехове. Я долго придирался к гримерам - что это не Лев Толстой, а Ваня Краско. Заглянул режиссер, увидел мои глаза, и закричал: «Порядок!» А у Толстого был глаз, который пронизывал людей, как рентген. Потом я подумал, ну, что уж я так себя боюсь! В Петре Первом актер Симонов проглядывает, в Чапаеве - Бабочкин. В задачу актера входит и выявление собственного мировоззрения.
- "АиФ": Раневская говорила, что талант, как бородавка, значит, на кого хочет, на того и вскочит? Тогда насколько актеру нужны мировоззрение, ум, характер?
- И. К.: Помню дискуссии еще в Театральном институте, может ли талант быть «дураком». Но диалектику никто не отменял: накапливается материал, ты все больше узнаешь о роли, о партнерах... А дурак умного человека не сыграет.
У французского просветителя Дидро есть «Трактат об актере». Там говорится, что артист не должен иметь собственного характера, он должен перевоплощаться. Я же пришел к противоположному выводу: актер - это всеобъемлющий характер, профессия заставляет выявлять то одну, то другую стороны.
- "АиФ": Ваш характер в театральных кругах известен: полемизировали с самим Товстоноговым! Но ведь актер зависит от режиссера, можно и ролей лишиться?
- И. К.: Думаю, что чувство собственного достоинства в любой ситуации должно быть. Товстоногов в творчестве был честен. Это большая редкость! Несмотря ни на что давал играть.
- "АиФ": У россиян чувство собственного достоинства не на высоте...
- И. К.: К великому сожалению. Поэтому и теряется Россия. Александр Володин, Олег Борисов, Сережа Юрский, Валентин Гафт - вот мои любимые артисты, интеллектуалы, люди чести. Или вот был такой артист Пантелеймон Крымов. Когда в театре на собрании осуждали космополитов и евреев, он сказал: «Если бы я был коммунистом, я бы сейчас положил партбилет. Но я не коммунист и могу сделать одно: уйти из вашего коллектива, потому что считаю, что вы люди безнравственные». И ушел. Это и есть норма. А если человек боится - значит, он трус. Какой же он гражданин?
Классики помогли
- "АиФ": До театрального вы еще и на филологическом факультете Университета учились. А это образование как пригодилось?
- И. К.: Да благодаря Толстому я с флота ушел! В «Войне и мире» настолько удивительно преподнесена праздность военной службы, что меня осенило: «Что я терзаюсь? Бежать надо отсюда». А Пушкин помог мне сблизиться с супругой Наталией Николаевной, которая моложе меня на полвека. Когда нас познакомили, удивился ее имени-отчеству. Потом тому, что у обоих любимый поэт Пушкин, что она сама стихи пишет, и что даже есть у нее «арап» - черный кот.
Наталия мне двух сыновей родила - Ивана и Федора. Это мне Бог дал, чтобы смягчить удар от смерти сына Андрея.
- "АиФ": Ваша актерская династия продолжается?
- И. К.: Да, в спектакле о Сократе со мной на сцену уже выходит шестилетний Федор - играет сына философа. Важно не прозевать, что в человеке заложено. Всегда говорю своим студентам: «Призвание - это когда душа зовет заниматься тем, что больше всего нравится».
- "АиФ": Вам повезло себя угадать?
- И. К.: У меня рано осознание началось, лет в шесть. В нашем поселке Вартемяки раз 20 «Чапаева» смотрел, и думал - ну, Чапаева-то, может, не сыграю, а Петьку могу. Очень хотелось.
Для артиста главное - человеком быть. Зритель это чувствует. Вот выхожу на сцену, и зал замолкает. Кто-то из коллег говорит: «Гипноз какой-то, что ли?» Просто я вынес свою судьбу, а не только судьбу героя.
- "АиФ": По сравнению с «великими», актерская братия мельчает. Самые злободневные пьесы, оказывается, не у наших современников, а у Островского. Режиссеров уровня Товстоногова не наблюдается. Вас не охватывает печаль?
- И. К.: Как бы ни было вокруг, ты должен делать то, что должен, оправдывать свое предназначение. Пессимизм и нигилизм все губят на корню, а в основе оптимизма - добро. Оптимисты и живут дольше, и проку от них больше.
Петербургскому актеру Ивану Краско исполнилось 80 лет