«Первым городом российской революции» называли Петроград вожди пролетариата. Даже после того как столицей России стала Москва. Потому именно здесь и решено было отмечать первую годовщину Октября. В новом государстве на базе старой России появился новый праздник, посвящённый освобождению трудящихся от угнетающего капитализма.
«И носить он должен красный цвет - это его цвет потому, что он является торжеством нашего социалистического красного знамени, - заявила на заседании Петросовета известная в начале ХХ века актриса и общественный деятель Мария АНДРЕЕВА. - Этот праздник выявит нашу мощь, он явится нашим смотром».
Именно Андреевой, получившей вскоре после Октября 1917-го пост комиссара театров и зрелищ Петрограда, было поручено заняться украшением к грядущему празднику улиц, площадей, мостов и зданий города на Неве.
Практически все именитые художники и скульпторы страны того времени получили заказы. Пейзажисты, портретисты, баталисты, графики, классицисты, футуристы, авангардисты, абстракционисты… Общее число принявших участие в изготовлении эскизов превысило 160 человек. А количество «охваченных» их творчеством городских объектов - 90. Сегодня их, спустя без малого сто лет, можно увидеть на масштабной выставке «Искусство в жизнь. 1918-1925 гг.», открытой в Корпусе Бенуа Государственного Русского музея.
В пику прошлому
Едва входишь, как «упираешься» в «покрасневшую» до неузнаваемости Дворцовую площадь (то есть площадь Урицкого - такое название она стала носить после гибели в августе 1918-го видного революционера и вплоть до 1944-го). Художник - Натан Альтман. На его эскизном полотне Александрийский столп утопает в кровавого цвета флагах. И нет уже ни Зимнего с его ажурными вратами, ни Главного штаба и его знаменитой арки - всё пламя, всё - огонь! Художественное чутьё Альтмана одарило его, похоже, также даром предвидения грядущих потрясений.
Натан Исаевич одним из первых пришёл, как тогда писали, «на помощь революции».
«Не гармонии со старым я искал, а контраст ему», - так объяснял он главный посыл своего творчества тех лет.
И ему это вполне удалось, в отличие от коллеги Добужинского, ценителя классической красоты города. Тот взялся было за оформление Адмиралтейства. Очень старался, насыщая эскизы, а потом и начатые по ним работы на историческом здании, корабликами с надутыми парусами, склонёнными знамёнами, разнообразными гирляндами, якорями. В итоге, однако, сдался, отправив заказчикам в Центральное бюро «отказное письмо», где сослался на дефицит материалов и рабочих рук.
Есть предположение, что затруднения у Мстислава Валериановича с материалами начались после того, как он безуспешно пытался «скрестить» старую российскую и новую советскую эмблемы, на которой двуглавый (царский) орёл держит в лапах серп и молот, а на голове у него - пятиконечная звезда…
Новые формы и жанры
Иным путём пошёл Кузьма Петров-Водкин. Он не стал городить символы, взявшись за панно для праздничного оформления Театральной площади. Нет в его эскизе 1918 года ни звёзд, ни вождей, ни даже лозунгов, столь популярных в те годы. И красного совсем немного. Есть - море, лодка под парусом, летящая по волнам, да крепкие русоголовые парни на палубе, уплетающие арбуз. Домыслить о старом и новом, плохом и хорошем предлагается самостоятельно.
- Те произведения, которые мы видим сейчас в залах Корпуса Бенуа, это праздник не идеологии, а искусства, - уверен директор Русского музея Владимир ГУСЕВ. - Искусства удивительного времени, когда зарождалось фактически первое в своём роде в мире государство людей свободных и равных. Это потом всё повернулось в сторону трагедии. А тогда, в 1917-м, жизнь открывала, казалось, великолепные возможности. Только твори! Появлялись новые формы, новые жанры. Как говорила Вера Мухина: «Пусть многие из этих форм не сохранились, но это те зёрна, из которых впоследствии прорастёт большое искусство».
Вера Игнатьевна, прославившаяся впоследствии на весь мир масштабной скульптурой «Рабочий и колхозница», тоже поучаствовала в «революционной пропаганде». Её «эскизы с геометрическим орнаментом» стали основной темой для скатертей. На первый взгляд, ничего революционного - в смысле борьбы рабочего класса с проклятыми буржуями. Но с точки зрения общепринятых тогда раскрасок - весьма экстравагантно. А значит, по-нашему, по-пролетарски!
«Вытравить» Троцкого
Первый (и последний в таком масштабе) праздник Октября в Петрограде дал толчок развитию совершенно нового движения. Заявившее о себе революционное искусство активно стало «внедряться» в повседневную жизнь, в быт советских людей. Красный цвет на долгие десятилетия возобладал в оформлении праздников, а также кабинетов, музеев, театральных спектаклей; стал приоритетным в ткацком деле. В орнаменте главенствующее положение заняли пятиконечная звезда с серпом и молотом. Не осталась в стороне даже посуда. Использовать тарелки, не украшенные лозунгом «Царству рабочих и крестьян не будет конца», считалось «враждебной выходкой», ни больше ни меньше! Как и пользоваться стопкой без портрета Ленина или Троцкого.
Впрочем, изображения Льва Троцкого недолго украшали отечественные произведения искусства (а с ними и обычную жизнь граждан). Уже к концу 1920-х годов такие предметы начали уничтожать. Сохранились немногие в частных коллекциях.
Как, например, один из редких теперь шедевров мастеров фабрики № 1 Ивано-Вознесенска 1923 года - хлопковое полотенце уникального жаккардового ткачества. А также тарелка Михаила Адамовича 1921 года «Семь лет Красной Армии» с портретом Троцкого, которого… нет. Приказом ЦК партии его должны были вытравить. Но качество работы мастера Алексея Скворцова, исполнителя идеи Адамовича, оказалось таковым, что до конца сделать этого, как ни старались, не удалось. И с определённой точки, если повезёт «поймать» свет, над символами Красной армии внизу тарелки можно разглядеть звезду, а на её фоне - голову Льва Давыдовича со строго сдвинутыми бровями и его факсимиле в левом углу.
Более трёхсот произведений искусства удивительной эпохи революционных преобразований в России первой четверти ХХ века разместились в трёх просторных залах Корпуса Бенуа. Искусства, объявившего войну старому, дворянскому, утверждавшего в этой борьбе не только себя само, но и новый строй. Потому что, впустив и пропустив через себя идеологию, в сущности, новую веру, идти «по старым рельсам», как выражался нарком просвещения Луначарский, невозможно.
«Разрушить - это значит создать, ибо, разрушая, мы преодолеваем своё прошлое», - вторили ему творцы со страниц газеты «Искусство Коммуны». Насколько они оказались правы, можно судить по их работам, созданным к первой годовщине Октября.
Баловень судьбы Шувалов. Интересные факты из жизни фаворита Елизаветы I 
Гений или «торгаш»? Почему российские художники ненавидели Джорджа Доу 
Княгиня мечтает жить в Петербурге 
Тайна смерти фаворитки. Почему княжна Варвара Туркестанова приняла яд 
«Порывистые проявления безумия». Как Павел I искоренял вольнодумство