- Мне надоела эстетика классических концертов: возвышенная, торжественная, этот культ дирижёров, пианистов-виртуозов, - признаётся композитор Леонид Десятников. - Всё надо менять радикально.
В середине декабря в знаменитом миланском театре «Ла скала» состоится мировая премьера балета Десятникова под интригующим названием «Опера».
Помощь Метастазио
АиФ-Петербург: - Леонид, почему всё-таки вы назвали балет «Опера»?
- Когда предлагается написать что-то для театра «Ла скала» - колыбели итальянской оперы - естественно, в первую очередь думаешь об опере.
Мне нужно было создать сорокаминутное сочинение для хореографа Алексея Ратманского. Мы давно с ним сотрудничаем, для Большого театра ещё в 2006 году сочинили «Русские сезоны» (этот спектакль тоже покажут в «Ла скала»), а в 2011-м - «Утраченные иллюзии» - огромный сюжетный «старомодный» спектакль. А тут предлагалось сделать нечто бессюжетное, чистый балет.
Долго я ничего не мог придумать, и вот однажды был в дУше (смеётся), в моей голове возникло слово «Метастазио». Наверное, я накануне говорил с кем-то об онкологии, но в данном случае вспомнил о Пьетро Метастазио, итальянском либреттисте и драматурге XVIII века. У Стендаля есть книжка «Жизнеописание Моцарта, Гайдна и Метастазио», ведь этот драматург был гораздо более знаменит, чем многие композиторы, которые писали музыку на его либретто. Именно Метастазио отполировал до блеска форму оперы того времени: она состояла из арий и речитативов. Арии были разных типов: страстные, бравурные, блестящие… Это дало мне идею: взять либретто Метастазио - а их больше 50 - и написать среднестатистическую барочную оперу с разными ариями. Это и стало балетом.
АиФ-Петербург: - Есть разница работы с «Ла скала» и Большим театром?
- Есть… На днях мне позвонили из «Ла скала»: «Маэстро, у нас могут быть финансовые проблемы. В ваших «Русских сезонах» музыканты оркестра должны спеть: «Аллилуйя». Мы подозреваем, что профсоюз этого не позволит или только за дополнительное вознаграждение». Я сказал: «Если они не хотят петь, не надо». Нам такое трудно представить, ведь спеть-то надо всего одно слово!
Есть такое понятие - «итальянская забастовка», которое означает: мы выполняем только ту работу, которая определена в контракте. А там, действительно, не написано, что альтист должен петь.
С пониманием отношусь, жаль только, что это направлено против моих интересов.
Вот нам в России такая забастовка порой очень бы не помешала. И ещё вот какое наблюдение: мне на собственную премьеру положено только две контрамарки. Рассказали, кстати, что когда дирижировал Валерий Гергиев и попросил шесть входных билетов для друзей, ему смогли дать только два. В наших же театрах - полно публики, которая идёт по контрамаркам. Людям трудно даже представить, что нужно купить билет.
Кто убил классику?
АиФ-Петербург: - Нужно признать, что в советское время люди уделяли больше внимания классической музыке. Как сегодня её популяризировать?
- Смотря что считать популяризацией. Вот у Стинга, которого я очень почитаю, есть песня «Русские», и там слышится цитата из Прокофьева. Этот образец респекта меня очень трогает. А когда
классические хиты подкладывают на попсовую ритм-подушку - отношусь пренебрежительно.
Сейчас государство вовсе не нацелено на то, чтобы молодёжь знала, что такое классическая музыка. На телевидении её практически нет.
Проблема существует и на Западе. У известного английского музыкального критика Норманна Лебрехта есть книга «Кто убил классическую музыку». Но автор считает, что она вполне может возродиться.
АиФ-Петербург: - Как же привлечь молодёжь в Филармонию?
- Концерты должны начинаться как можно позже, часов в восемь и даже девять. Они не должны быть связаны с потребностями слушателей старшего возраста, ориентированных на работу метро. А оно должно закрываться в час ночи, как в Москве. И меня не устраивает эстетика концертов: возвышенная, торжественная, этот культ дирижёров - титанов пульта, пианистов-виртуозов... Надо разнообразить репертуар: сейчас существует некий мейнстрим - четыре раза в сезон обязательно исполнить «Реквим» Моцарта, Пятую симфонию Чайковского, Второй концерт Рахманинова. Этот музей музыки безумно надоел, его надо менять радикально.
Впрочем, сам я в Филармонию хожу редко: слушаю музыку дома посредством ноутбука, в наушниках, отгородившись от всего мира.
Нелёгкая жизнь? Валерий Гергиев о работе, сенсациях и счастье 
Леонид Сарафанов: «Тело - как инструмент» 
Опера наизнанку. Ильдар Абдразаков о постановках и интимной музыке