Писатель Дмитрий Глуховский, представивший 12 июня свой новый роман «Метро 2035», в интервью корреспонденту SPB.AIF.RU рассказал об изменившемся в России обществе, циничных журналистах и плюсах интеграции страны с Западом.
«Метро 2035» - в какой-то мере переосмысление»
Денис Приходько, SPB.AIF.RU: - Перед выходом своей новой книги «Метро 2035» вы сказали о первой части трилогии, следующее: «В ней я пытался говорить на серьезные темы: настоящее, прошлое и будущее России, отношения между народом и властью, беды нашего общества. Понимаю, что был слишком юн и зелен для того, чтобы говорить об этом раньше. Очень захотелось вернуться к этим темам десять лет спустя, когда я кое-что понял про нашу Родину и про наш народ. Поэтому я набираюсь смелости и вхожу в реку снова – хотя точно знаю, что река нынче уже совсем иная». Скажите, что конкретно для вас изменилось?
Дмитрий Глуховский: - Если говорить формально, то книга «Метро 2033» рассказывает о том, как случилась третья мировая война и весь мир лежит в руинах. Жизнь осталась только в московском метрополитене, который является самым большим бомбоубежищем. Роман показывает, как люди выживают, борются за жизнь друг с другом, обстоятельствам и чудовищами. Но книга еще и о том, какое общество оказалось законсервировано в метро Москвы в тот момент, когда случилась ядерная война. Я писал «Метро 2033» 15 лет назад, а вышла она в 2005 году. Тогда, конечно, страна была совсем другой, общество было другим. В 1990-х было время после развала СССР. Были другие настроения, ощущения. Они радикально отличались от того, что есть сегодня. В какой-то степени «Метро 2033» писалось по развалу империи, на руинах СССР. И я тоже жил на этих руинах. Так что та книга – дань тому ощущению, немного паразитарной новой жизни на развалах империи.
«Метро 2035» писалось уже в другое время, когда империя ритуально, или, по крайней мере, внешне, начинает собираться заново. Мы снова слышим эту риторику, видим возвращение земель. Присоединение Крыма – в какой-то мере попытка восстановить то, чем была Россия до развала СССР. Поменялись и настроения. Тогда все были одержимы духом свободы, политического плюрализма. Поэтому и «Метро 2033» было отражением хаоса 1990-х. Сейчас же в головах у людей другое. У меня есть ощущение, что свобода для людей перестала быть самоценной и необходимой. Людям важнее ощущение какого-то величия и значения того государства, в котором они живут. Достаточно имперские сантименты… В 1990-х люди ставили свое собственное благополучие выше благополучия страны, а такой темы как патриотизм в принципе не существовало. Сейчас же люди готовы жертвовать какими-то своими доходами, уровнем жизни ради ощущения предназначения к великой миссии, к конфронтации с Западом, которая нам внушается. Видимо, здесь идет попадание в определенные болевые точки – люди хотели снова ощутить себя на мировой арене гигантами, борющимися со змеями. «Метро 2035» - в какой-то мере переосмысление. Я понял, что того общества, которое я законсервировал для «Метро 2033», уже нет. Может быть, я неправильно его и понимал.
- То есть для «Метро 2035» вам пришлось законсервировать общество заново?
- Я пытаюсь без указания на какие-то конкретные события поговорить о личных историях. В этой ситуации меня больше интересует не Крым и Украина, а безоговорочная поддержка населения страны в конфронтации с западным миром. Меня интересует, почему почти половина населения поддерживает применение ядерного оружия против Запада, чтобы сохранить Крым. Хотя до всей этой эпопеи он не очень-то был нужен населению. То есть интересует, что такое извечное было в головах.
- Вы сами входите в большинство, которое готово к конфронтации с Западом?
- Лично я не поддерживаю. Я считаю, что будущее России не в противопоставлении себя западной цивилизации, а в дальнейшей интеграции. Все-таки наша страна является больше представительницей западной цивилизации, чем восточной. И Китай для нас – другая планета. Мы сейчас, конечно, завернули туда, но, мне кажется, это по большей части для того, чтобы пошантажировать Запад, чтобы там понимали, что у нас есть какая-то альтернатива, но с точки зрения ментальности, городское население однозначно, ближе к западной цивилизации. Люди в городах легче переходят к индивидуализму и готовы брать на себя ответственность за свою жизнь и жизнь своих близких, а не ждать, что государство решит что-то за тебя. Россия не должна слепо копировать с Запада, но при этом может сама, влившись в Европу, её обогатить и даже занять доминирующее положение в ЕС. И попытка заклеймить тот мир как какое-то царство педерастии и педофилии – пропагандистский трюк, не имеющий никакого отношения к реальности.
- При нынешней риторике России представить себе доминирующее положение в Европе трудно.
- Я не думаю, что то, что мы делаем, направлено на какого-то европейского зрителя. Для Европы мы, наоборот, периодически говорим, что готовы к сотрудничеству. Вся наша воинственная риторика направлена на внутреннее потребление. То есть мы боремся и с украинским «фашизмом», которого, как я считаю, там нет, и США бросаем вызов – все это создание внешнего врага, который отвлекает от внутренних проблем. На самом деле Россия вовсе не заинтересована в конфликте с Западом. Мы не можем бросать вызов всему миру, имея падающую экономику. Даже у СССР за спиной был лагерь из соцстран. Если уж Советский союз гонка вооружения с Западом измотала, то что уж говорить о России, которая до сих пор до того уровня развития не дошла. Я поддерживаю наши амбиции по возвращению статуса мировой державы, но конфронтация, достаточно беспочвенная. Это явно не лучший способ добиться этого.
- Немалую роль в обеспечении одобрения действующего политического курса со стороны населения сыграли СМИ. Как вы думаете, почему журналисты пошли на это?
- Мне интересно, что происходит в головах у глав телеканалов и главных редакторов газет. Рядовые журналисты, приезжающие в Москву из небольших городков, чтобы реализовать свои амбиции, готовы рассказывать о чем угодно за зарплату. Это я ещё могу понять по-человечески. Телевидение и интернет-журналистика составлены, в основном, из провинциалов-карьеристов и их мотивация мне ясна. Они циники, и, я думаю, они сами себе часто заявляют, что в США журналисты тоже ведут информационную войну. Потом говорится и о том, что информационная война ведется уже против нас. У меня много друзей и знакомых в этой среде. Они говорят, что мы обороняемся таким образом. На войне же все средства хороши, поэтому мы про них тоже должны рассказывать, какие они коварные и недобросовестные. Поэтому можно подтасовывать факты и не договаривать.
Но вот что происходит в головах у теленачальников, многие из которых начинали в 1990-х годах как звезды свободной журналистики, настроенные на свободу слова и демократические ценности – это для меня вопрос. Какая там мотивация, как они себе это объясняют, как они стали главными апологетами «закручивания гаек»? Это люди, не нуждающиеся в деньгах, получившие достаточное количество привилегий. И если они уйдут и не станут этого делать, никто не станет их преследовать.
«Библия» и «Капитал» - две книги, которые меняли мир»
- В одном из интервью вы говорили, что хороший писатель должен выпускать одну книгу в год. Не кажется ли вам, что тогда текст будет каждый раз страдать?
- Это я приводил слова своего издателя, с которым сильно спорил тогда. Он мне говорил, что если я не буду много писать, то не буду настоящим писателем. Я его высмеивал за это. Сэлинджер написал один рассказ и один роман и вошел в анналы мировой литературы. Есть авторы, которые вовсе довольствуются публикацией одной книги. Но лично я много и не пишу – книга выходит раз в три года. Для меня важно, чтобы каждая из них была определенным шагом вперед. Если штамповать книги как куличики из песочка, то их будет раздувать ветром. Я хочу, чтобы мои куличики были из бетона, а не из песка.
- Получается, что издательства не ставят вам рамок?
- Нет. Я могу сказать, что книга будет готова через год, а он выйдет через полтора. С «Метро 2035», правда, получилось так, что презентация была назначена на 12 июня – «День России», поэтому пришлось сконцентрироваться, чтобы успеть. Все-таки книга о России, поэтому я и хотел выпустить её в этот день.
- Возможна ли в России экранизация «Метро 2033»?
- Непонятно, может ли быть такая вещь экранизирована у нас. Это огромный бюджет: все-таки разрушенный мир и так далее. Такие фильмы у нас в прокате вряд ли смогли бы запуститься. А уж на государственное финансирование рассчитывать не приходится.
- Правда ли, что книга способна изменить мир? Сталкивались ли вы с подобным примером?
- «Библия» и «Капитал» - две книги, которые меняли мир. Другие вряд ли способны на это. У меня нет видения себя как миссии. Я не считаю, что даже такие авторы как Гоголь, Толстой или Достоевский имеют ответы на все вопросы. Может быть люди, которые считают, что у них есть ответы на всё, находятся в глубочайшей точке заблуждения. Моя же задача ставить вопросы, призывать людей к самостоятельному рассуждению.
Онлайн-конференция: в гостях SPB.AIF.RU побывал писатель Дмитрий Глуховский 
Поиск своего пути. В. Тихомиров о том, что когда-то воровать будет стыдно 
Ник Перумов: «В современном мире писатели конкурируют со смартфонами» 
«Я наемник, а не ассенизатор». Александр Невзоров о свободе и бедах России 
Древнерусская тоска по сильной руке.Борис Гребенщиков считает, что мы всегда хотели царя