Роман писателя и журналиста Михаила Бокова «Дед» стал первым произведением о «черных копателях» в России. В книге рассказывается о москвиче Андрее Ганине, который вместе с командой единомышленников ищет в новгородских лесах следы своего деда, воевавшего в Великую Отечественную. Главный герой умеет «слышать» землю и открывать ее секреты, но вместе с тем он видит беспокойные души павших солдат и ужас, который происходил здесь более 70 лет назад. Уже через несколько страниц читателю становится ясно, что книга не просто о «копателях», а о русском человеке и том, как прошлое может повлиять на настоящее. Автор романа «Дед» Михаил Боков ответил на вопросы SPB.AIF.RU и рассказал о том, как собирал материал для книги и как сам пытался найти в земле артефакты прошлого.
Яна Хватова, SPB.AIF.RU: – Михаил, роман «Дед» стал первой книгой о «черных копателях» в России. Как вы пришли к такой необычной теме?
Михаил Боков: – Я вырос в маленьком городе в Нижегородской области, он называется Арзамас-16. С детства все мы были вовлечены в «коп». Мы не искали военные артефакты: у нас были разрушенные монастыри, леса со старообрядческими скитами. Тогда еще не было металлоискателей, мы конструировали их сами на микросхемах. Мы постоянно грезили монастырскими сокровищами! Пытаясь их найти, лазили с этими допотопными приборами или вручную. А земля нас завлекала, подкидывала мелкие артефакты, и мы все время думали: вот-вот, сейчас… У нас ходили всякие истории, которые не давали нам покоя – например, о том, как один человек нашел в огороде горшок с монетами.
Потом я уехал из этого города – сначала в Москву, потом дальше – а ребята, с которыми мы лазали по монастырям, со временем переключились на военный «коп». Когда я к ним заезжал, тоже участвовал в этом. Выходя с ребятами в лес, я понимал, что это очень сильная история, которая многое говорит о русском человеке, о том, что с ним происходит. Из этих наблюдений, из частичного участия и родился замысел.
– Лично вам удалось найти что-то интересное в земле?
– Никаких супер-артефактов я не находил. Откопать танк – это не моя история (смеется). Мне попадались только мелочи – гильзы, пряжки, наградные крестики, разные железяки. Это не были ценные вещи, и я оставлял их себе. У меня дома была шкатулочка, где все это хранилось.
Я много раз менял место жительства, сейчас я нахожусь в Германии. Здесь любая деятельность с металлоискателем – вне закона. Если меня поймают, то с большой долей вероятности вышлют из страны. Поэтому все мои находки остались в России.
– Ваш роман буквально пропитан патриотизмом, но сами вы живете вдали от Родины.
– В Берлине я оказался случайно, так сложились обстоятельства. Могу сказать, что отсутствие родной речи вокруг в конечном счете оказали определенное влияние на мой текст. Те моменты романа, которые я определяю как наиболее удавшиеся, все написаны за границей. Видимо, в таких условиях все обостряется. Концовку я писал в Берлине, другие фрагменты, которые мне нравятся – в Турции. Вокруг были минареты, совсем другая культура, и тогда я понял, что пишу роман про русскую землю, и у меня классно получается.
Не я зачинатель этих традиций. Например, Горький написал «Мать» в США, а этот роман многие называют главной книгой, которая совершила революцию 1917 года
– Как вы собирали материал для книги? Где находили истории?
– Часть историй я пережил сам, часть мне рассказали люди, с которыми я начинал. Интересно, что, когда они перешли в жесткий «коп», техническая составляющая процесса значительно поднялась. И, если в детстве мы пытались найти что-то руками, то сейчас все очень технологично. Я видел, что с людьми происходило разное. Одни из моих знакомых ушли в поиск в позитивном смысле этого слова: искали останки солдат без всякой цели наживы. У других происходило обратное: они начинали руководствоваться мотивом добычи, все остальное ушло на второй план. То есть, часть моих знакомых находила останки погибших бойцов и пыталась разыскать родственников этих солдат, а другая часть – устраивала бизнес по перепродаже найденного оружия. У меня накопилось много таких историй, и недостатка в них не было. Многое даже не вошло в текст.
– Ваш роман вышел далеко за рамки темы черных копателей, он гораздо глубже.
– Да, мне хотелось через «копателей» показать сам образ мысли русского человека, особенности его существования. Показать, что человек живет, а рядом огромный лес, под ним гигантские пласты земли, и все это так или иначе проходит через человека, меняет его, насаждает ему какой-то особый код, отношение к жизни и смерти. «Копатели» – как витрина, за которой мне хотелось открыть нечто большее.
– Главный герой романа, Андрей Ганин – это вы сам или же это собирательный образ?
– Это собирательный образ. Я не настолько героичен, как этот персонаж. Хотя некоторые элементы моей биографии в книге все равно всплывают.– Роман «Дед» номинирован на две литературные премии и уже получил на «Озоне» статус бестселлера. Вы сами ожидали, что книга так мощно выстрелит?
– Я надеялся, что выхлоп будет, потому что я старался! Это была кропотливая работа, я очень тщательно подбирал слова. Я постоянно сравнивал себя с человеком, который плетет невиданных размеров цепь, а вокруг него много бусин, которые надо насадить на цепь в правильном порядке. Считаю, что получилось нормально. Я всю жизнь работал в СМИ, сейчас сотрудничаю с несколькими изданиями как журналист. Поэтому мне казалось, что я кое-что понимаю в создании текстов. Самым страшным для меня был момент, когда книга только начала продаваться. Мне даже снились кошмары, что она как в то болото ухнула, и все!
Это моя вторая книга. Первая никак не выстрелила, ушла незамеченной. Начинать все заново было сложно. Я не знаю, для чего я все это делал. Когда сидишь за машинкой, и тебе удается нащупать какой-то нерв, кажется, что не зря прожил жизнь, как будто открывается новое измерение, новый смысл. Над клавиатурой мной пролито много горьких крокодиловых слез (смеется).
Я очень рад, что вокруг моей книги начинает происходить какое-то движение.
– Каким вы видите своего читателя?
– Я рассматриваю свою целевую аудиторию как максимально широкую. Я бы не стал советовать книгу школьникам, потому что в романе идее речь о жестких вещах – там есть разные запрещенные препараты, уголовно наказуемая деятельность. Но я бы рекомендовал эту книгу молодежи, людям среднего возраста, моим ровесникам, потому что роман – про нас! Про то, как нас загоняют в одни обстоятельства, рядом с которыми совсем другая жизнь, которую я попытался описать. Через эту жизнь мы можем узнать себя, ведь книга про русских людей. Старшему поколению я бы тоже рекомендовал свой роман, потому что он о том, как прошлое влияет на настоящее, как война уходит все дальше. Сейчас в обществе есть тенденция искажать эти события. Чем дальше наша история будет исчезать в глубине веков, тем больше будет искажений и разных трактовок. Мне хочется верить, что каждый человек своего возраста в этой книге что-то для себя найдет.
– Уже начали работать над новой книгой или решили взять тайм-аут?
– Я стараюсь работать без передышек и уже пишу новый текст. Это будет книга про нашего современника, священника, который пошел наперекор всей церковной и светской бюрократии и в какой-то момент учинил революцию в конкретно взятом месте. У этого героя есть реальный прототип.
Мне хочется верить, что этот текст будет нормальным, но сейчас у меня все настройки сбиты, как у радиоприемника, который достали из воды. Посмотрим, что получится!
Могильник в Козьем болоте. Археологи выяснили, кто строил Петербург 
Закопаны и забыты. На Петроградке нашли массовое захоронение XVIII века 
Бульдозером по костям. В Пушкинском районе уничтожают воинское захоронение 
Футбол на костях. В центре Кировска обнаружены захоронения военных лет 
Валерий Попов: «Литература стоит того, чтобы за неё погибнуть»