«Не хочу быть заложником одного образа». Фёдор Добронравов о кино и детях

«Нигде так друг с другом не общаются, как у нас. Мы любим даже с малознакомым человеком посидеть на кухне, поговорить, потереться душой друг о друга. А это объединяет сильнее родственных уз», – считает народный артист Фёдор Добронравов. На днях в Петербурге он представил свою новую картину «Жили-Были», которая снималась в Ленинградской области.

Елена Данилевич, SPB.AIF.RU: – Фёдор Викторович, съёмки фильма проходили в далёких Шондовичах Подпорожского района. Вы не раз повторяли, что нашли это потрясающее место случайно. Как же всё произошло?

Фёдор Добронравов: – По сценарию нам требовалась полуразрушенная, забытая, но в то же время живописная деревня. Чтобы найти такую, мы три месяца колесили по России. Побывали в Воронежской, Рязанской, Тверской, других областях, Карелии. Решили заглянуть и в Ленинградскую. Нам дали несколько адресов, мы поехали, но заблудились. Стоим – ничего не понимаем: мобильные телефоны не работают, навигатор показывает что-то непонятное. Наугад покатили по какой-то грунтовой дороге и вдруг выехали на Шондовичи.

Вышли – ахнули. Вокруг великолепный лес, внизу извилистая река, разноуровневый ландшафт. Красота – неописуемая. Идеальная декорация. Хочу ещё раз сказать спасибо всей Ленинградской области, что у вас есть такие заповедные уголки. Полные чистоты, звенящего воздуха и связи с истоками. Как потом узнали, Шондовичи ведут летопись от Ивана Грозного! Ну а талантов нашему народу и сегодня не занимать. Все девять жителей  были настолько органичны, что стали героями картины, снялись в массовке и отдельных сценах.

Жили в палатках и бане

– Как же в таком отдалении сумели организовать съёмочный процесс, требующий современной аппаратуры?

–  Начиналось всё сложно. Представьте: деревня на острове. Лето стояло дождливое, вода поднялась на пару метров, а нам надо технику, краны подгонять… Быт тоже спартанский, вплоть до палаток. Мы привезли четыре маленьких пластмассовых вагончика, где как-то устроились я, Роман Мадянов, художник, бухгалтерия. Всех остальных расселили по домам местных. Нашли фермерское хозяйство и попросили разместить народную артистку Ирину Розанову и замечательную Машу Соловьёву. В итоге им выделили баню, где они и провели почти месяц.

«Я счастлива, что нашла своих». Рената Литвинова – о кино и патриотизме Подробнее

Если честно, мы впервые работали столько времени без нормальных туалетов, душа, с постоянно пропадающей сотовой связью. Да ещё нас предупредили, что сюда заходят волки. Кстати, поучаствовать в проекте я предложил группе московских актёров. Они сначала согласились, но потом, узнав, надо ехать в глушь, где нет гостиницы, отказались. Тогда обратился к петербургским коллегам – и сразу получил «добро». Мы прекрасно понимали друг друга, никто не роптал, и всё сняли за 25 дней, как планировали.

Без трудностей перевода

– На какого же зрителя рассчитана эта картина? Сегодня в моде остросюжетные ходы, блокбастеры, а вы показываете стариков, сгнившие избы…

– А меня не устраивает ситуация в современном кино, особенно телевизионном. Почему на экране так много боевиков, стрельбы, трупов, крови? Почему мало лент гуманных, сердечных, рассказывающих не о киллерах, а людях, живущих рядом, их надеждах, переживаниях, заботах? И наш фильм про то старшее поколение, которое всё вынесло на своих плечах. Прошло лишения, войну, тяжёлый труд и осталось чистым, преданным себе и стране.

Не скрою, есть тут и моя личная заинтересованность. Дело в том, что последние лет 10 я живу в некоторой творческой изоляции. Предлагают главным образом комедии, по типу «Сватов». Реален риск стать заложником одного образа, как уже не раз случалось с актёрами. Так, легендарный Борис Бабочкин сыграл десятки ярких ролей, но навсегда остался Чапаевым. При упоминании Вячеслава Тихонова все представляют Штирлица, а Ольга Аросева прочно ассоциируется с «Кабачком 13 стульев», хотя это великая русская актриса. Исключения есть, например, Юрий Никулин, клоун, сыгравший драматические роли, но это единичный случай. Мне тоже хочется уйти с накатанного пути и создать что-то серьезное, глубокое. Чеховское, вампиловское, шукшинское.

– Вы возили фильм за границу. Насколько зарубежной публике близки проблемы российской глубинки?

– Недавно показывали «Жили-были» в Индии – зрители реагировали прекрасно. Прошла премьера и во Франции: свободных мест в зале не было. Понятно, что большинство пришедших русские, но есть вещи, для которых трудностей перевода не существует. Повторю: картина не о селе, а вечных темах – дружбе, преданности, ревности, что без слов понятно на любом языке. Кроме того, такие ленты позволяют другим лучше узнать нашу страну, интерес к которой постоянно растёт.

Николай Годовиков: «У «Белого солнца пустыни» планировался другой финал» Подробнее

Однажды на гастролях меня спросили: «А правда, что в России, от Владивостока до Калининграда говорят на одном языке?». Наш масштаб, когда одна страна занимает полглобуса – им трудно осмыслить. Также сложно понять и нашу ментальность. Я много поездил и могу уверенно сказать: нигде так друг с другом не общаются, как у нас. В западном обществе с его индивидуализмом принято держатся на расстоянии, и не «грузить» других своими заботами. Может это и неплохо, но у нас иная натура. Одиночество для нас невыносимо. Мы любим даже с малознакомым человеком посидеть на кухне, поговорить, потереться душой друг о друга. А это объединяет сильнее даже родственных уз.

Не пропадём!

– Сегодня технологии поражают воображение, в то же время всё больше людей тянется к земле, природе. Возникают целые движения, когда благополучная молодёжь из мегаполисов переезжает в деревню. Чем это объяснить?

– Думаю, при всех достижениях прогресса, на генном уровне мы остаёмся аграрной страной. Ведь у нас до сих пор во многих районах настолько плодородная почва, что иностранцы её вагонами вывозят за рубеж. Так происходит сейчас на Дальнем Востоке. Я сам из Таганрога, многие мои близкие до сих пор живут в деревне, родная сестра всю жизнь проработала дояркой, так что этот мир мне близок.

Хотя большой город с его ритмом, суетой отравляет. Мы уже привыкли к комфорту, скорости. Кажется, еще недавно считали на счётах, а уже раздражаемся, если медленно загружается компьютер. Правда, и здесь действуем без фанатизма: от давящих технологий, которые делают человека зависимым, мы далеки. Наверное, со мной многие поспорят, но считаю, это хорошо. Потому что если у нас отключатся компьютеры, мы выживем. Что будет с европейцами – вопрос, там же всё на электронике. Хлопнул в ладоши – свет зажёгся. А у нас пол-России печку топит, картошку и огурцы в огороде выращивает. Не пропадём.

– Ваши два сына тоже работают в кино. Планируете создать семейный подряд?

– Когда они выбирали эту профессию, у меня ничего не было – ни квартиры, ни нормальной зарплаты. Я отговаривал мальчишек, ведь актёрская профессия очень зависимая. Много значит случай, и если главной встречи не произойдёт, талантливейшие люди могут остаться невостребованными. Но мои слова не помогли – с разницей в шесть лет они поступили в Щукинское театральное училище. Счастлив, что сыновья нашли себя, состоялись, потому что самое ужасное, когда каждый день идёшь на работу, которую ненавидишь.

Я в целом смотрю на нынешних молодых  с удовольствием и надеждой. Они отличаются от моего поколения – знают языки, лишены идеологической боязни, шире и свободнее мыслят. Они круче нас, и это нормально. Но что особенно греет, помимо самоутверждения сегодняшние 25-30-летние не теряют связь с прошлым. У них свои песни, но не забыты и мелодии, которые пели мы, наши родители. В те же Шондовичи, окрестные сёла уже приезжают петербуржцы, восстанавливают дома, наполняют жизнью глухие края. И пусть эта работа только начинается, у неё будет продолжение. Ну а важнейшее из искусств поможет.