«Печально и горько». Хабенский о творчестве и артистах, бежавших из России

В эти дни в Петербурге проходят гастроли МХТ им. А. П. Чехова. Основной площадкой стали историческая и новая сцена Александринского театра, где зрители увидят яркие спектакли сезона 2021-2022.

Как сочетаются хиты и премьеры? Всегда ли прав зритель? И что объединяет театр и космос? Об этом рассуждает художественный руководитель МХТ имени А. П. Чехова, народный артист России Константин Хабенский.

Фирменный «Дядя Ваня»

Елена Данилевич, SPB.AIF.RU: Константин Юрьевич, в Петербург вы привезли сразу восемь спектаклей. Это по-настоящему большие гастроли не только по количеству, но и разноплановости постановок. Чем вызван такой масштаб?

Константин Хабенский: В 2023-м отмечается 125-летие Художественного театра, и в свой юбилейный год мы бы хотели максимально развернуто показать петербургскому зрителю, каков МХТ сегодня, к чему он пришел за свою большую историю. В нашем театре есть место и классике, и эксперименту, артистам и режиссерам разных поколений и эстетических взглядов. Поэтому покажем как хиты, так и недавние премьеры, созданные в рамках проекта «АРТХАБ» – нашей лаборатории по поиску новых имен и форм. Будет и «крестьянский триллер», и спектакль с Юрием Башметом, камерным ансамблем «Солисты Москвы». На сцену выйдут как маститые актеры, так и совсем молодые. По традиции, для студентов театральных вузов запланированы мастер-классы… В общем, это будет очень разный театр, и это все – МХТ.

– Гастроли открылись премьерой – спектаклем «Дядя Ваня» режиссера Дениса Азарова. Как вы сами сказали, он совсем свежий, «только из печи». Нет ощущения, что работа еще «сырая» и нуждается в обкатке?

– Да, премьера состоялась 18 марта, в Петербурге мы играем его всего третий раз. И все же могу сказать одно: посмотрев, вы поймете, что это Чехов и именно МХТ. У нас сейчас идут разные постановки Чехова – «Три сестры», «Чайка». В одном случае больше влияние европейского, в другом восточного театра. Они не первой свежести, а «Дяди Вани», впрочем, как и «Вишневого сада», нет.

Мне показалось необходимым поставить такой спектакль. Мы планируем гастроли не только в России, но и за рубежом, и нам важно показать чеховскую историю, а не режиссуру, которая навеяна. Поэтому сделали своего – мхатовского, фирменного «Дядю Ваню». Что касается «сырой» работы – в Петербург мы привезли только достойные спектакли. В город, который меня вырастил и выпустил в большую жизнь, я просто не имею права привозить то, в чем сомневаюсь.

– Две работы увидим и с вашим участием. В спектакле «Враки, или Завещание барона Мюнхгаузена» вы играете главную роль и вместе с режиссером Виктором Крамером являетесь одним из авторов. Что вы стремитесь сказать этой пьесой?

– Я пытаюсь проводить линию, когда человек в определенных обстоятельствах, пройдя непростой жизненный путь, решает создать свой мир. Жить в нем и мотивировать других людей. Это не значит спрятаться. Это значит создать свой мир – идеи, фантазии, мысли – и передавать его из поколения в поколение. Рассказы о бароне написал Рудольф Распе – немецкий историк, писатель и поэт. Эта литература дошла до нашего времени, пусть и в виде упрощенных сказочек. Кстати, такой человек (Карл Фридрих Иероним фон Мюнхгаузен. – Прим. ред.) не только существовал в реальности, но и в XVIII веке, в годы своей молодости, жил в Петербурге. 

– В мае ваш театр выпускает еще одну премьеру – «Новая Ханума». Поневоле возникает сравнение со знаменитым спектаклем БДТ им. Г. А. Товстоногова. А нельзя было избежать параллелей, хотя бы в названиях?

– Мы не собираемся конкурировать с легендарным спектаклем БДТ. Однако в 2023-м исполнится 50 лет выхода «Ханумы» на сцене этого театра, и мы посчитали возможным предложить свою версию. Так что, если хотите, это московский вариант «Ханумы».

Дело или личные амбиции?

– Вы не раз подчеркивали, что к вам приходит самый разный зритель. Но как в таком случае вести диалог, чтобы все услышали сказанное?

– Зритель всегда прав. Даже если ты создал шедевр, а на него никто не ходит, значит, подумай, шедевр ли это на самом деле. В зависимости от того, что ты предложишь, к тебе и будет тянуться именно эта публика. Театр предлагает разные жанры и вещи, как раз чтобы зритель приходил и учился. Нельзя всему научить. Надо просто приглашать людей и делиться с ними. И они тогда потихонечку впитывают одну литературу и другую, один жанр и другой.

– Сейчас сложное время, идет специальная военная операция. Многие талантливые артисты, деятели культуры, в том числе работавшие и вашем театре, уехали. Как вы к этому относитесь?

– Когда уезжают таланты, для меня это печально и горько. Когда уезжают люди еще не проявившиеся, это тоже печально. Но я за ними не слежу. Мне есть за чем следить, особенно в этом сезоне. Думаю, что со временем все решится.

– В Петербурге отменили спектакли с участием Лии Ахеджаковой. Многие деятели культуры, даже несогласные с ее позицией, выступили против такого запрета, ведь каждая постановка – большой коллективный труд. Что вы думаете по этому поводу?

– Мне печально, что отменяют целые спектакли. У нас в театре пока ничего не отменилось. Считаю, что я вправе участвовать в жизни актера, моего коллеги, только с точки зрения художественных тем, работы над ними, приобретенного опыта. В личную жизнь, позиции, высказывания я не могу влезать и считаю, что это не мое дело, что все взрослые. У нас в театре – и в питерских театрах – огромное количество людей, которые по-разному об этом (о спецоперации. – Прим. ред.) думают. Мне кажется, что у них хватает воспитания и понимания того, где они находятся и с кем работают, чтобы в приоритет ставить дело, а не свои личные амбиции. Те, кто работают в частных театрах, – имеют право делать все, что хотят, потому что это не государственная структура. Но если ты как-то связан с ней и понимаешь, в каком мире находишься, то должен выбирать приоритеты.

– Ваш театр сотрудничает с далекими, на первый взгляд, от сцены организациями. Так, недавно вы подружились с «Роскосмосом». Что это за проект?

– Мы действительно ударили с «Роскосмосом» по рукам, и теперь космонавты, прежде чем посмотреть «Белое солнце пустыни» и потрогать правое заднее колесо автобуса, будут приходить и на премьеры во МХАТ. Это войдет в традицию. Также, как сообщают в госкорпорации, совсем скоро на орбиту «полетит» фрагмент легендарного мхатовского занавеса с чайкой, символом, изображающим свободный полет творческой мысли. Кроме того, изображения нашей чайки могут поместить и на скафандры российских пилотов, отправляющихся на орбиту.

– Вы возглавляете благотворительный фонд, активно помогающий детям. Последнее время было непростым для финансовой поддержки. Больше двух лет на нас давила пандемия, сейчас  СВО, введены беспрецедентные санкции. Не уменьшилось в пору кризиса число благотворителей?

– Как ни странно, пандемия и остановка в этот момент дали положительные результаты. Многие люди задумались – надо ли такими темпами гоняться иногда за призрачными делами или стоит более внимательно посмотреть друг на друга? Пандемийный период стал точкой отсчета в отношении фонда. Мы спокойно переступили бюджетный план, который поставили себе на год, превысили его и пошли в гору. Люди как-то по-другому, более осознанно стали относиться к милосердию, помощи другим.

Сегодня у нас трудятся 44 сотрудника, реализуются большие и разные по направлениям программы. Это и совершенствование законодательства, поддержка реабилитационных центров. Мы собираемся их развивать не только в больших, но и других городах, в регионах, чтобы все поправились как можно быстрее. За 15 лет помощь получили уже 4 тысячи человек, и работа продолжается.

«Зло обаятельно». Звезда «Чебурашки» Лысенков об образах негодяев на сцене Подробнее

Подписывайтесь на наш Телеграмм-канал  – https://t.me/aifspb. Обсудить публикации можно в нашей группе ВКонтакте – https://vk.com/aif_spb.