Примерное время чтения: 9 минут
2514

Умирал, как взрослый. Дневник матери, у которой блокада отняла двоих детей

Еженедельник "Аргументы и Факты" № 36. Аргументы и факты - Петербург 04/09/2019 Сюжет Ленинград - город живых
Ангелина Крупнова-Шамова с супругом, свадебное фото. 27 декабря 1932 г.
Ангелина Крупнова-Шамова с супругом, свадебное фото. 27 декабря 1932 г. Коллаж АиФ

У жительницы блокадного Ленинграда Ангелины Крупновой-Шамовой непростая судьба. К началу блокады у нее было трое маленьких детей - 8-летняя Милетта, 6-летний Кронид и 4-летний Константин. К тому же женщина была беременна четвертым ребенком - Федором.  Милетта и Федор умерли от голода. Невозможно представить, что ей пришлось пережить. И лишь дневник поможет передать ее чувства. Чтобы прокормить малышей, всю войну многодетная мать сдавала кровь для раненых солдат. Ангелина Крупнова-Шамова прожила 97 лет и умерла в 2008 году в окружении детей, внуков и правнуков.

12 января 1942 года

Записываю, руки стынут. Утро было солнечное, морозное - стояли вмерзшие в лед баржа и катер. На приеме у врача разделась, он ткнул меня в грудь, спрашивает: «Что это?» - «Буду в четвертый раз матерью». Он схватился за голову и выбежал. Вошли сразу три врача - оказывается, беременным нельзя сдавать кровь - карточку донора зачеркнули. Меня не покормили, выгнали, а я должна была получить справку на февраль, на рабочую карточку и паек (2 батона, 900 г мяса, 2 кг крупы) - если бы у меня взяли кровь. 

Шла обратно медленно-медленно, а дома ждали трое детей: Милетта, Кронид и Костя. А мужа взяли в саперы. Получу за февраль иждивенческую карточку, а это 120 г хлеба в день. Смерть. Когда на лед взошла, увидела справа под мостом гору замерзших людей - кто лежал, кто сидел, а мальчик лет десяти, как живой, припал головкой к одному из мертвецов. И мне так хотелось пойти лечь с ними. Даже свернула было с тропы, но вспомнила: дома трое лежат на одной полутораспальной кровати, а я раскисла... 

В квартире четыре комнаты, наша - 9 метров. Воды нет, трубы лопнули, а все равно люди льют в туалеты, жижа бежит по стене и застывает от мороза. А стекол в окнах нет, еще осенью все они выбиты от взрывов. Окно закрыто матрацем, только дырка проделана для трубы от буржуйки. Пришла домой, дети рады, что пришла. Но видят, что пустая, и ни слова, молчат, что голодные. А дома лежит кусочек хлеба. На три раза. Взрослому, то есть мне, - 250 г и три детских кусочка - по 125 г. Никто не взял.

Затопила печку, поставила 7-литровую кастрюлю, вода закипела, бросила туда сухую траву черничника и земляничника. Разрезала по тоненькому кусочку хлеба, намазала очень много горчицы и очень крепко посолила. Сели, съели, очень много выпили чаю и легли спать.

7 апреля

В квартире пусто, кроме нас никого, все ушли на фронт. И так день за днем. От мужа - ничего. И вот наступила роковая ночь. Час ночи, схватки. Пока одела троих детей, белье собрала в чемодан, двоих сыновей привязала к санкам, чтобы не упали, отвезла их во двор к помойке, а дочь и чемодан оставила в подворотне. И родила… В брюки… 

Забыла, что у меня дети на улице. Шла медленно, держась за стену своего дома, тихо-тихо, боялась задавить малютку. А в квартире темно, в коридоре вода с потолка капает. Пришла, скорей расстегнула штаны, хотела положить малыша на оттоманку и от боли потеряла сознание.  

…Вдруг открывается дверь - входит мужчина. Оказалось, он шел через двор, увидел двоих детей, спросил: «Куда едете?» А пятилетний мой Костя и говорит: «Мы едем в родильный дом!» - «Эх, дети, наверно, вас мама на смерть привезла». А Костя и говорит: «Нет». Мужчина молча взялся за санки: «Куда везти?» А Костюха командует. Смотрит человек, а тут еще одни санки, еще ребенок. Так и довез детей до дому, а дома зажег огарок в блюдечке. Сломал стул, разжег печурку, поставил кастрюлю с водой - 12 литров, побежал в родильный. Я встала, дотянулась до ножниц, а ножницы черные от копоти. Фитилек обрезала и разрезала такими ножницами пуповину напополам… Перевязала Федору пуповину, отрезала лишний кусок, смазала йодом. Едва дождалась утра. А утром пришла старушка: «Ой, да ты и за хлебом не ходила, давай карточки, я сбегаю». Талоны были отрезаны на декаду: с 1-го по 10-е число, ну а там оставалось 8-е, 9-е и 10-е - 250 г и три по 125 г на три дня. Так этот хлеб нам и не принесла старушка.  Но скоро я ее увидела мертвую во дворе - так что не за что осуждать, она была хорошим человеком. 

9 апреля

Вот съели мы эту кашу без хлеба и выпили 7-литровую кастрюлю чаю, я одела Феденьку, завернула в одеяло и пошла в роддом имени Ведемана на 14-ю линию. Принесла, мамочек - ни души. Говорю: «Обработайте пупок сыну». Доктор в ответ: «Ложитесь в больницу, тогда обработаем!» Я говорю: «У меня трое детей, они остались в квартире одни». Она настаивает: «Все равно ложитесь!» Я на нее заорала, а она позвонила главврачу. А главврач заорал на нее: «Обработайте ребенка и дайте справку в загс на метрики и на детскую карточку». 

Она развернула ребенка и заулыбалась. Пуповину, перевязанную мной, похвалила: «Молодец, мама!» Отметила вес - 2,5 кг. И пошла я в загс - на 16-й линии он располагался, в подвале исполкома. Очередь огромная, люди стоят за документами на мертвых. А я иду с сыном, народ расступается. Вдруг слышу, кто-то кричит: «Нахлебника несешь!» А другие: «Победу несет!» 

Выписали метрики и справку на карточку детскую, поздравили, и пошла я к председателю исполкома. Он спросил: «В чем нуждаетесь?» Я ответила: «Дочь восьми лет, сидя ночью под аркой на санках, продрогла, ей бы в больницу». 

Он нажал какую-то кнопку, вышли три девушки в военной форме, как по команде, подбежали ко мне, одна взяла ребенка, а две - меня под руки и проводили домой. Я расплакалась, устала вдруг... В тот же день нас переселили в другую квартиру на нашей же лестнице - четвертый этаж. Печка исправная, в окно вставлены два стекла из нашего книжного шкафа, а на печке - 12-литровая кастрюля стоит с горячей водой. Врач женской консультации, пришедшая тоже на помощь, принялась мыть моих детей, первой - Милетту - голая голова, ни одного волоса. Так же и у сыновей - тощие, страшно смотреть. 

26 апреля

Умерла наша дочь Милетта Константиновна, рожденная 11 августа 1933 года - 8 лет 8 месяцев и 15 дней от роду. Дочь умерла в час ночи, а в 6 утра кормить Федора грудью - ни одной капли молока. Детский врач сказала: «Я рада, а то мать (то есть я) бы умерла и оставила трех сыновей. Не жалей дочь, она недоносок - умерла бы в восемнадцать, обязательно…»

6 мая

Утром ушла за хлебом. Прихожу, а Кронида не узнать - опух, стал очень толстым, на куклу ваньку-встаньку похож. Я его завернула в одеяло и потащила на 21-ю линию в консультацию, а там закрыто. Тогда понесла его на 15-ю линию, где тоже дверь на замке. Принесла обратно домой. Побежала к дворничихе, позвала доктора. Врач пришла, посмотрела и сказала, что это третья степень дистрофии.

Стук в дверь. Открываю: два санитара из больницы имени Крупской - по поводу дочки. Я перед их носом дверь закрыла, а они снова стучат. И тут я опомнилась, дочки-то нет, а Кроня, Кронечка-то живой. Я дверь открыла, объяснила, что сына надо в больницу... 

Слез нет, но на душе пусто, жутко. Костюха притих, меня целует и за Федей ухаживает, а Федя лежит в ванне детской, оцинкованной.

9 мая

Мой муж пришел пешком с Финляндского вокзала на сутки. Сходили в ЖАКТ за тележкой и справкой для похорон на Смоленском кладбище.

Кроме моей малышки - два неопознанных трупа. Одну из умерших дворники волокли за ноги, и голова ее стучала по ступенькам. На кладбище нельзя было плакать. Милетту отнесла и положила аккуратно на «поленницу» из умерших незнакомая женщина. 15 дней пролежала Милетта дома, глаза мхом заросли - пришлось личико закрыть шелковой тряпочкой. В 8 часов вечера муж ушел пешком на вокзал: ему нельзя опоздать, иначе попадет под трибунал, а поезд один раз в сутки ходил. 

6 июня

Поехала в Ленинград за Кронидом. Выписали его из больницы с диагнозами: дистрофия III степени, паратиф, остеомиелит. Ни одного волоса на голове, но вшей белых, крупных, 40 штук убили. Целый день сидели на вокзале. Познакомилась с женщинами, которые объяснили: это трупная вошь, к человеку здоровому не бежит. В пять утра вышли из поезда. Сын тяжелый, несу на руках, голову не может держать. Когда добрались до дома, Валя на него посмотрела и заплакала: «Умрет». Пришла врач Ирина Александровна, укол сделала и молча ушла. Кроня открыл глаза и сказал: «Я - молодец, даже не поморщился». И заснул. А в 9 утра пришли доктора: главврач госпиталя, профессор и медсестра, осмотрели, дали рекомендации. Мы их, как могли, выполняли. День за днем немного поправлялся.

26 июля

Умер Феденька, Федор Константинович. Я его забрала из яслей уже безнадежного. Умирал, как взрослый. Вскрикнул как-то, глубоко вздохнул и выпрямился. Завернула его в одеяльце - конверт - очень красивое, шелковое, и понесла в милицию, где выписали похоронное свидетельство. Отнесла я его на кладбище, здесь же нарвала цветов, в землю его положили без гроба и закопали. Я даже не могла плакать…

Оцените материал
Оставить комментарий (0)

Также вам может быть интересно


Топ 5


Самое интересное в регионах