Конфета из жмыха, студень из клея. Воспоминания блокадника

Сегодня Вячеслав Сергеевич - председатель Комитета по увековечению памяти защитников Отечества и наградам Санкт-Петербургской общественной организации пенсионеров, инвалидов войны, труда, Вооруженных сил и правоохранительных органов.

«Когда началась блокада, мне было 3 года. Жили мы в Перекупном переулке, 7. Так сложилось, что здесь обосновалась не только наша семья, но и многие родственники. Еще до революции в Петербург из Тверской губернии приехал мой дед, Александр Матвеевич Герасимов. Снял квартиру у хозяйки в доходном доме в Перекупном переулке. Следом в столицу в поисках заработков подтянулись его дети, родня. Они тоже поселились рядом. В блокаду всем нам это очень помогло. 

Сначала ребенком я не очень понимал ужас ситуации. Детская память сохранила только некоторые моменты. Навсегда запомнилось, например, как однажды в комнату, где мы с бабушкой прятались от налетов, попала бомба. Она «прошила» крышу пятиэтажного дома, пробила потолки и упала на пол квартиры второго этажа. Как раз над тем местом, где мы пытались спастись от снарядов. От страшного удара в доме все заходило ходуном. В нашей комнате висело красивое большое зеркало в нарядном багете. Оно упало и разбилось на множество мелких кусочков. Эта картина стоит у меня перед глазами и сейчас. Закрою глаза, и могу нарисовать, где и как лежали осколки. 

В 1942-м начался страшный голод. Нас выручило то, что дед был хозяйственным, мастеровым и сделал некоторые запасы. Так, у него сохранилось немало плиток столярного клея. По форме они напоминали шоколадки, а на свет посмотришь - почти янтарь. Клей делали из костей животных, и бабушка из них варила студень. Чтобы было сытнее, добавляли опилки. Их тщательно собирали, когда для растопки пилили мебель. Уцелела у деда и четверть (25 литров) олифы, которой разводят краски. Натуральная олифа - это, по сути, прогорклое подсолнечное масло, оно нам ох как пригодилось.

Также раз в неделю дедушка брал меня с собой, и мы шли… на фронт. Дело в том, что все мои дяди и тетя воевали на Ленинградском фронте. Не знаю, как поддерживали сообщение, но мы приходили в прифронтовую полосу, дед встречался со своими детьми, и они ему давали продукты, которые экономили со своего скудного пайка. Однажды дед принес кусок дуранды - спрессованной шелухи подсолнечника. Повесил на стенке, чтобы крысы не утащили, и по кусочку мне отрезал. Я сосал этот жмых, как самую вкусную конфету. Запомнил запах семечек на всю жизнь. А однажды пришла в гости родственница и принесла мне маленькую булочку. Это казалось сказкой. 

Постепенно голод становился все острее. Донимал и жуткий, пронизывающий до костей холод. Я перестал ходить, заболел рахитом, заикался. Чтобы это было не так заметно, хитрил, говорил нараспев. Здоровье удалось поправить только спустя годы. И хотя мой трудовой стаж 65 лет, последствия пережитого чувствовал постоянно. В дни памятных дат всегда прихожу на Большеохтинское кладбище. Там 11 могил нашей семьи, похоронены 25 человек».

Кстати

Всего в Санкт-Петербурге сегодня 101,6 тыс. ветеранов Великой Отечественной. В том числе: 7,4 тыс. участников войны, 0,8 тыс. инвалидов, 77 тыс. ветеранов, награжденных знаком «Жителю блокадного Ленинграда», 16,4 тыс. тружеников тыла.

Также в Северной столице живут 8,5 тыс. бывших несовершеннолетних узников концлагерей, гетто и других мест, где фашисты и их союзники принудительно держали советских граждан. По данным комитета по социальной политике города