12 апреля – День космонавтики. Иван Вагнер жил и учился в Петербурге, а на орбите оказался в составе того самого экипажа МКС, который сумел справиться с утечкой воздуха при помощи пакетика чая. Как начинается путь к звездам, почему на разговоры о политике в космосе наложено табу, и когда российский корабль наконец-то полетит на Луну, он рассказал в интервью «АиФ».
10 лет на подготовку
Елена Данилевич, SPB.AIF.RU: Иван Викторович, вы выросли в обычной семье, далекой от звездных стартов: отец – шофер, мама – диспетчер. Как начинался путь в космос?
Иван Вагнер: В 40 километрах от нашего Североонежска находился космодром Плесецк, поэтому старты ракет я видел с детства. Но сначала думал стать палеонтологом, любил химию. И только в старших классах школы пришло понимание, что хочу заниматься космосом. Однако у нас в поселке о космосе никто ничего не знал. Учителя тоже мне мало что могли порекомендовать. А тогда широко продавались сборники для поступающих в вузы. Я стал внимательно их читать, чтобы определить – где получить такую профессию, в какой институт поступить? Остановился на Военмехе в Петербурге – очень привлекла кафедра ракетостроения. Полученные в Балтийском университете знания помогли сделать мечту реальностью.
– Когда по телевизору смотришь запуск корабля, вместе с восторгом охватывает страх. Каково это – садиться в ракету и понимать, что идешь на большой риск?
– Страшно всем, и если кто-то в этом не признается, он просто лукавит. Другое дело, что мы умеем справляться с такими эмоциями. Ведь человек боится неизвестности, а все члены экипажа долго и тщательно готовились. Все понимают: если техника работает штатно, значит, все в порядке. Знаем, что делать и если возникнут непредвиденные ситуации. К тому же мне повезло. У нас был очень опытный командир Анатолий Иванишин, который летел уже третий раз. Скажу о себе: когда видишь ракетоноситель «вживую» и понимаешь, что сейчас наконец-то полетишь по-настоящему, – охватывает непередаваемое чувство радости. У меня лично это перекрыло все волнения.
Пригодился пакетик чая?
– Вы – космонавт-испытатель. Провели на орбите 195 суток. Чем они были заполнены?
– Каждый старт добавляет что-то новое, ведь техника постоянно модернизируется. В нашем корабле, например, испытывалась в том числе аппаратура, которая работает на спуске. Всего у нас планировалось 48 экспериментов, все – выполнены. Кроме того, наш экипаж встречал на МКС первый пилотируемый частный корабль. У партнеров было четыре выхода в открытый космос, и я помогал им надевать и снимать скафандры. Это сложная одежда, и сам человек в нее «упаковаться» не может. Также принимали и готовили к стыковке два наших грузовых корабля «Прогресс» и два зарубежных «грузовика» – японский и американский. Немало дел и внутри самой станции, которая летает уже 22 года.
– В состав вашего экипажа входил американский астронавт Кристофер Кессиди. Какая атмосфера на МКС? Не сказываются на отношениях политические конфликты между странами?
– Все работали и жили очень дружно. У нас в принципе на станции табу на разговоры о политике. Мы единая команда, где все четко осознают – от действий одного зависит жизнь всех. В этом плане станция – убедительный пример международного сотрудничества, где все страны могут успешно работать вместе. На протяжении дня мы часто «ходили» друг к другу для решения деловых вопросов, а в выходные раз в неделю устраивали совместный ужин. Одну субботу в нашем сегменте, на следующую – в американском. Мне как раз во время полета исполнилось 35 лет, отмечали юбилей все вместе. Ну а когда через две недели с Земли на грузовом корабле прислали торт – снова всех пригласил на чай. Перед полетом американцы изучают русский, мы – английский, так что с общением нет проблем.
Полет Вагнера. Петербургский космонавт показал снимки с орбиты и будни МКС
Полет Вагнера. Петербургский космонавт показал снимки с орбиты и будни МКС
– Говорят, что американцы несколько лет изобретали ручку, которая может писать в невесомости. Потратили годы и едва не миллионы. Тогда как наши все это время спокойно пользовались обычным карандашом. Легенда?
– Нет, так и есть. Ручку они в итоге сделали. Под давлением особые чернила выжимаются из картриджа, и ручка пишет. Но карандаш работает точно так же, большой разницы нет. Однако в данном случае я бы смотрел на ситуацию иначе. Была изобретена определенная технология, а это много значит. Сегодня такими ручками пользуются под водой, при очень низких температурах, если нужно писать под любым углом и в других сложных обстоятельствах.
– Во время вашего полета тоже не обошлось без тревог – в российском модуле началась утечка воздуха. Говорят, что именно вы предложили идею обнаружить трещину при помощи… пакетика чая. Так и сделали, а потом заклеили щель… скотчем. Неужели правда?
– Утечка была очень низкая, поэтому все штатные средства, предназначенные для поиска негерметичности, в том числе ультразвуковые, работали плохо. Мы искали зазор несколько недель, потом стали пробовать нетривиальные способы. Я предложил использовать пенопластовую крошку, а командир сказал: «Да возьми просто пакетик чая». Сначала отнесся к этому скептически, но вечером увидел скопившиеся чаинки. Несколько раз повторили эксперимент – «гусеница» из чаинок четко образовывалась в одном месте. Сообщили в Центр, и там нам разрешили заклеить шов прочным скотчем. Как временная эта мера полностью себя оправдала. Затем на Земле разработали технологию, и следующий экипаж основательно заделал все предполагаемые места утечки. Этот случай еще раз доказывает: невозможно учесть все, что может произойти. А если проблема появилась, надо решать ее любым эффективным способом. В том числе при помощи русской смекалки.
Зачем нам на Луну?
– Вы уже упомянули, что впервые на МКС принимали частный космический корабль Илона Маска с двумя пилотами на борту. Как в целом вы относитесь к деятельности Маска?
– Он – яркая личность, талантливый руководитель и пиар-менеджер. С одной стороны, хорошо, что он приковывает внимание общества к теме освоения космоса, постоянно предлагает что-то новое. С другой – надо понимать – технологии, инженеров, кадры ему поставляют НАСА и другие мощные холдинги. В итоге, пользуясь поддержкой госструктур, обеспечивающих ему дорогие заказы, нередко демпингует на рынке, пытаясь создавать конкуренцию и российским системам. Кроме того, его корабли в нашем понимании крайне ненадежны.
– Нередко приходится слышать, что расходы на космос большие, а реальной отдачи не ощущается. Что бы вы сказали скептикам?
– Не согласен с такой позицией. Пилотируемый космос – прежде всего наука, новые технологии. Сегодня мы снимаем трубку телефона, а через несколько секунд нам отвечают в Европе или Америке. Привычными стали и дистанционное обучение или медицина, когда на расстоянии проводят консультации, ставят диагноз, даже помогают сделать операцию. Все это результат космических исследований.
Немногие догадываются, что тефлоновая посуда, подгузники тоже стали широко использовать в быту после орбитальных полетов. В свое время для реабилитации космонавтов был создан костюм «Пингвин», который дает нагрузку на всю группу мышц. Сегодня на его базе разработаны модели для лечения детей. Примеров много, но я согласен, что информации недостаточно. Надо говорить, писать о роли космоса в обычной жизни больше и активнее.
– Как объяснить, что сегодня в целом мало знают о славных страницах в истории России? Особенно молодежь. Не так давно подростки молотком разбили памятник Гагарину. Почему так происходит?
– Надо больше общаться с молодежью. Потому что если с ними не работаем мы – работают другие: Instagram, Facebook (деятельность в России признана экстремистской и запрещена. – Прим. ред.), YouTube. Следует признать: сами во многом виноваты, что сегодня молодым навязан потребительский образ жизни, а деньги стали мерилом всего. Мне, скажем, непонятно, почему мы так низко ценим труд инженеров, хотя эти люди много значат на любом производстве. Сейчас непросто найти толковые кадры, ведь зарплата такого специалиста в разы ниже, чем у тех же «айтишников». Если поднимем престиж людей дела, будем жить более высокими целями, а не просто насыщением, тогда на космос и другие профессии станем смотреть совсем по-иному.
– Одна из ваших высоких целей – полет на Луну. Но зачем?
– Циолковский писал, что Луна – это плацдарм для освоения новых планет. Лететь до Марса очень дорого и долго – это билет в один конец. А до Луны технически возможно. Если экспедиция состоится, она станет первым шагом по отработке человечеством прорывных технологий, новым словом в науке. Рассматривается и вопрос добычи полезных ресурсов. В России принята «лунная» программа. Реализация первого этапа – беспилотные исследования, создание инфраструктуры – намечена уже через три года. А к 2030-му запланирован пилотируемый полет. Очень надеюсь, что у меня хватит времени и сил, чтобы еще раз полететь в космос.
Подписывайтесь на наш Телеграмм-канал – https://t.me/aifspb. Обсудить публикации можно в нашей группе ВКонтакте – https://vk.com/aif_spb.
Баловень судьбы. Русское географическое общество создал адмирал Федор Литке 
Русский флаг спускаться не будет. Как Невельской самовольно расширил страну 
Стройка вместо звезд. Пулковскую обсерваторию в Петербурге могут закрыть 
Отвечая на вызовы времени. Знаменитый ВОЕНМЕХ отметил 90-летие