Евгений Водолазкин выпустил новый роман – «Чагин». Его главный герой может запоминать и долго хранить в своей памяти все, что угодно. Но феноменальные способности не приносят ему счастья. Почему? Размышлениями на эту и другие темы известный писатель, лауреат премий «Большая книга» и «Ясная Поляна» поделился с spb.aif.ru.
«Всякий великий дар – это нарушение гармонии, – считает автор. – Памяти необходимо забвение, слову – молчание, а вымыслу – реальность. В жизни они туго сплетены, и мой роман написан на традиционные для меня темы – время, память и – добавился вымысел. Это важно, ведь каждый человек живет в облаке представлений о себе, мифологии, которую создает в отношении себя и других. Кроме того, вымысел может смягчить жесткую действительность. Если бы такой амортизации не было – нам пришлось совсем тяжело».
Выбрал свой путь
Елена Данилевич, spb.aif.ru: Чагин – вымышленный персонаж, однако в романе действуют реальные исторические личности – Генрих Шлиман, нашедший Трою, и автор «Робинзона Крузо» Даниэль Дефо. Как они связаны?
Евгений Водолазкин: Шлиман и Дефо были выдумщиками, но разными. Шлиман, например, вел дневник, где вместе с реальными событиями записывал фантазии. Одна из них, что он посещал президента Америки и так ему понравился, что тот познакомил его с женой, дочерью и стариком-отцом. Он – враль, но – бескорыстный. В отличие от Дефо, мистификатора с расчетом. Дефо стоял у истоков английской тайной полиции, был политическим провокатором. В итоге это плохо кончилось. Его осудили и на три дня приковали к позорному столбу, когда каждый мог на него плюнуть или ударить. Вот диапазон, который появляется перед Чагиным, – от бесхитростных придумок Шлимана до подлости Дефо. Он выбрал третий путь и начал творить собственную мифологию, описывая свою жизнь в поэме «Одиссей».
– Действие романа происходит в Ленинграде в 1960-е годы, к которым вы относитесь с симпатией. Также сюжет забрасывает нас в разные эпохи и времена, по-разному отразившиеся на судьбе страны. А какой период в истории России вам нравится больше всего?
– Начало XX века. Это хороший симбиоз европейского развития и русских ценностей. Страна была успешна в сельском хозяйстве, промышленности, экономике. Но ее сбили, как птицу в полете. Здесь сыграли свою роль и Первая мировая война, и революция, они раскачали внутриполитическую ситуацию, и в стране произошел коллапс. Иногда мне кажется, что тогда Россия была, как большой самолет, который разгоняется по взлетной полосе. Она должна была подняться высоко – может быть, выше всех. На мировом небосклоне в результате грамотных реформ зарождалось новое государство, звезда. Так думали очень многие, и я тоже, когда читал о том времени. Но произошло совершенно противоположное. Бывает, что от избытка энергии звезды схлопываются и превращаются в черные дыры. Это случилось с Россией в 1930-е, когда на смену праздничному, даже игровому способу жизни пришли мрак и террор. Последствия ощущаем до сих пор.
Откуда провалы в памяти?
– Вернемся к главному герою. Чагин переживает давнее предательство и помнит его отчетливо, как будто все произошло вчера. Как он сумел сбросить этот груз?
– Если свести все к сухому остатку, то можно сказать, что он заместил то, что было, тем, что придумал. Важно учитывать, что память у человека меняется – подстраивается под жизненный опыт, характер «владельца». Он запоминает одно, а через двадцать лет те же события видит по-другому. Такая перестройка часто благотворна и позволяет двигаться вперед. Но это не значит, что можно совершить зло, а потом просто забыть об этом. Если так происходит – это патология. Все дело в мере. Мы не вправе забывать о своих проступках, однако эта память должна быть не парализующей, а мобилизующей. И если человек покаялся, а еще лучше – выстрадал, искупил свою вину, он имеет право на смягчение наказания.
– Но как объяснить, что сегодня стало плохо с памятью не только у отдельных людей, но и целых народов? Чем вызвано такое беспамятство?
– В той или иной степени оно присуще всем людям. Здесь память смыкается с нравственностью, а это испытание выдерживают не все. Человек слаб, и ему свойственно искать себе оправдания. Более того: некоторые предпочитают, когда им невыгодно, не помнить о сделанном для них добре, а благодетель оказывается в положении короля Лира. Что касается народов, я считаю, что заявления о великой дружбе или вражде в значительной степени – феномен риторики. Народ состоит из личностей, которые и являются хранителями памяти. Поэтому в решении больших и малых проблем прежде всего надо видеть человека.
Смягчить сердца
– Вы как-то сказали, что понять другой народ легче всего через литературу. Но что-то не видно ярких произведений о новых героях, нет вдумчивого анализа, осмысления происходящего. С чем связан такой провал?
– Цель литературы – рассматривать значимые изменения, хорошо взвесив то, что случилось. Свое понимание она должна предъявлять обществу, лишь когда оно вызрело. Иначе ни смысла, ни пользы. Вспомним, что «Войну и мир», лучший роман о войне 1812 года, Толстой закончил только в 1860-е. Да, можно высказаться здесь и сейчас, но в этих словах не будет глубины. Реальность должна «отстояться». Для оперативных событий существует публицистика.
Литература же избегает прямых оценок. Она предоставляет это делать читателю и дает ему материал для выводов. Даже если книга описывает «негатив», это имеет положительное значение: она показывает, к чему приводит заигрывание со злом. Зло ведь не всегда выглядит отталкивающе. В нем может быть даже свой шарм, как есть порой привлекательность в гибели. Помните, у Пушкина: «Все, все, что гибелью грозит, для сердца смертного таит неизъяснимы наслажденья»? К сожалению, при нынешнем положении вещей быстрых результатов ждать не приходится. Тем не менее литература может смягчить сердца. Заставить людей почувствовать чужую боль, узнать, что такое настоящее отчаяние. Это не так уж мало.
– Также вы обращаете внимание, что сегодня человек не успевает за собственными открытиями, прогрессом. При этом сам нравственно лучше не становится. Наоборот, берет худшее, деградирует. Чем вызваны эти противоречия?
– Об этом, в том числе, я пишу в романе «Оправдание Острова». Люди всегда были беспечны – на протяжении всей своей истории. Другое дело, что от окончательной катастрофы их все время что-то спасало. К тому же мир ранее не был так глобализован, а конфликты в большинстве своем оставались локальными. Но сейчас мир подошел к пугающей черте. Ужас нынешней ситуации в том, что никогда так близко мы не приближались к ядерному коллапсу. Политики спорят, кто прав, кто виноват, но, похоже, не все осознают, что такой степени опасности не было никогда. Даже во время Карибского кризиса. Градус противостояния растет, и это очень тревожит. Не хотелось бы, чтобы все развивалось по сценарию фильма-катастрофы. Это не то кино, которое сейчас нужно миру.
Когда взлетит «Авиатор»?
– Раз мы заговорили о кино: уже давно идут разговоры об экранизации вашего романа «Авиатор», и сведения порой противоречивы. Откройте секрет, началась работа над фильмом?
– Она ведется уже не первый месяц – за это время было подготовлено несколько вариантов сценария, весьма достойных. Однако в отличие от романа, для создания которого, по большому счету, нужен лишь письменный стол, кино имеет много составляющих. Сейчас сформирована команда, которая готова снимать фильм в нынешних непростых условиях. Сценарий пишут Юрий Арабов и его ученик Олег Сироткин, в качестве режиссера приглашен Данила Козловский. Проект ведет телеканал «Кино ТВ» под руководством Сергея Катышева. Мне кажется, что на этот раз «Авиатор» все-таки взлетит.
– Важно ли для вас как автора, насколько точно фильм следует роману?
– Для меня это никогда не было решающим критерием. Я понимаю, что литература и кино – это разные языки. Для меня важно то, насколько идеи фильма будут соответствовать идеям книги, а средства их выражения – вопрос второстепенный. Кроме того, я – автор некапризный, и в главных решениях полагаюсь на профессионалов.
– Позвольте в завершение вернуться к «Чагину». Действие там происходит в 1960-х, которые от нас далеко, герой придуман. А что главное должен увидеть в книге современный читатель?
– «Чагин» – роман о памяти и забвении. За последний век история очень ускорилась, в итоге каждый человек переживает несколько политических эпох, чего не было раньше. Поэтому необходимо следить за собой, своими поступками и, что особенно важно, словами, которые тоже – поступки. Человеку нужно сохранять свое единство в разные эпохи и времена, потому что результат, в конечном счете, зависит от его собственных усилий. Мне это кажется важным и, надеюсь, читается из моего романа.