16 февраля 1831 года в семье «дремучего семинариста» Семёна Лескова, ставшего блестящим следователем Орловской уголовной палаты, родился сын Николай. Несмотря на то, что на работе Семёна Дмитриевича ценили и уважали за «сверхъестественные способности прозорливости», финансового благополучия это не принесло, и в какой-то момент он решил заняться сельским хозяйством.
Десятилетия спустя в одном из писем публицисту Петру Щебальскому Николай Семенович так описал карьерный путь своего родителя:
«Он забредил полями и огородами, купил хутор и пошел гряды копать, но... неурожаи, дрязги мужичьи, грозы, падежи и прочие прелести, о которых мы позабываем, предаваясь буколистическим мечтаниям, так его выгладили, что из него в пять лет вышла дрязга, а потом он и умер, оставив кипы бумаг, состоявших из его переводов Квинта Горация Флакка и Ювенала, сделанных им в те годы, когда матери нечем было ни платить за нас в училище, ни обувать наши ножонки (буквально)».
Отец его умер в 1848 году, когда Николаю было 17 лет. К этому времени юноша работал в той же Орловской уголовной палате, где некогда ценили его родителя, – занимался канцелярской работой. Написав прошение о переводе в штат Киевской казённой палаты, он перебрался в другой город в 1849 году. Период жизни в Киеве был для Лескова очень насыщенным: он занимался в религиозно-философском студенческом кружке, изучал иконопись и польский язык. Там он познакомился с дочерью богатого местного коммерсанта Ольгой Васильевной Смирновой, с которой сыграл свадьбу в 1853 году. Через год у них родился первенец Дмитрий, через три – дочь Вера.
Этот брак нельзя было назвать удачным: несхожесть характеров превратила в ад жизнь двух людей. Когда спустя несколько лет после свадьбы Лесков повез супругу знакомиться в Панино со своей матерью, то путешествие превратилась в настоящую драму, события которой очень напоминают происходящее в рассказе «Явление духа».
Муж буквально бежал от постоянных скандалов в Пензу, потом в Москву и Петербург. Ольга приезжала к нему, и начинался новый виток взаимных терзаний. Супруги смогли окончательно расстаться лишь спустя девять лет, прекратив Liebesfieber – любовную лихорадку, по определению самого писателя. Стоит отметить, что с годами у Ольги Васильевны диагностировали душевное расстройство. Женщину поместили в больницу св. Николая Чудотворца, где она провела около трех десятилетий, пока не умерла в возрасте 80 лет.
Любопытно, что свою вторую спутницу жизни Лесков встретил также в Киеве. Ею стала Катерина Бубнова. Официально она считалась женщиной несвободной, но фактически уже не жила с опостылевшим мужем. Их гражданский брак начался в 1865 году, а в 1866 году у пары родился сын Андрей, который годы спустя стал биографом отца.
Жизнь в Петербурге
Перелом в карьерном плане связан в жизни Лескова с переездом в Петербург, где он начал писать для многих столичных газет и журналов: «Отечественных записок», «Русской речи», «Северной пчелы» и других. Первая его крупная статья «Очерки винокуренной промышленности» была опубликована в апреле 1861 года в «Отечественных записках». В 1863 году там же вышел его рассказ «Овцебык».
Сохранились любопытные письма, которые после выхода этого произведения писал автор главному редактору «Записок» Андрею Краевскому, который не спешил с выплатой гонораров сотрудникам.
«Пришлите мне, Андрей Александрович, деньги сегодня или завтра, то есть в четверг, по нижеписанному адресу. Я ни к Вам, ни к Кожанчикову не пойду - это мне претит. Но если Вы мне не пришлете счета и денег, то я Вам не забуду завтра сообщить, как я разделываюсь с теми, которые меня донимают до зла горя», - угрожал он, обещая «провесть пренеприятную минуту в его почтенной жизни».
«Мне ведь терять меньше Вашего, а я потружусь для других», - обещал Лесков.
Материальное положение дел, судя по ряду сохранившихся писем Николая Семеновича, оставляло в 60-ые годы, желать лучшего. Так, к примеру, в 1867 году он написал обращение в Литературный фонд Егору Ковалевскому, в котором просил «обеспечить ему пять месяцев жизни, ссудив 500 рублями серебром», которые Лесков обязывался заплатить к новому году с 10 % в пользу Фонда.
«По массе произведенных мною литературных работ, об объеме которых Литературному фонду нетрудно будет собрать сведения, Ваше превосходительство и члены Фонда, вероятно, изволите прийти к заключению, что я не гулял, а трудился, и трудился прилежно. Получал я гонорарий довольно хороший и, следовательно, мог бы перенесть нынешнюю беду мою. Но на мою долю, по несчастью, выпали самые странные и несчастливые случайности. Газета «Северная пчела» недодала мне 800 руб., мною заработанных; журнал «Эпоха», удовлетворив почти всех своих сотрудников, остался мне должен 150 р., «Библиотека для чтения» закрылась, оставшись мне должною 4950 рублей, и все это раз за разом, одно за другим.
Мне буквально нечего есть; у меня нет средств работать новой работы, которая бы меня выручала из беды, в которую меня поставил г. Краевский; мне нечем заплатить полутораста руб. за дочь мою, обучающуюся в пансионе Криницкой, и я не могу отдать 200 руб. долгу г. Краевскому, - что меня стесняет до последней степени».
Каково же было изумление Лескова, когда Фонд отказал ему в просьбе о ссуде. Комитет решил помочь автору, выделив «некоторое безвозвратное вспоможение», что очень задело Лескова.
«Не имея способности принимать от кого бы то ни было безвозвратных пособий, я тем более далек от желания получить их от членов русского литературного общества, которое отозвалось, что оно меня не знает и в кредите мне отказывает», - заявлял он.
Материальное положение Лескова было поправлено изданием в 1889—1890 годах 10-томного собрания его сочинений. Это принесло писателю значительный гонорар.
Стоит отметить, что в последние годы жизни Лескова его произведения часто подвергались цензуре. Лишь после революции смогли увидеть свет его романы «Соколий перелет» и «Незаметный след», повесть «Заячий ремиз».
Сам Николай Семенович писал, что его последние произведения жестоки своей правдивостью:
«Мои последние произведения о русском обществе весьма жестоки. «Загон», «Зимний день», «Дама и фефела»… Эти вещи не нравятся публике за цинизм и прямоту. Да я и не хочу нравиться публике. Пусть она хоть давится моими рассказами, да читает. Я знаю, чем понравиться ей, но я больше не хочу нравиться. Я хочу бичевать её и мучить».
Последние пять лет жизни писателя мучили приступы астмы. 5 марта 1895 года после очередного приступа его сердце остановилось.
Писатель был похоронен в Петербурге на Волковском кладбище.