События последнего времени изменили нашу привычную жизнь. Ограничения, которые вводят против России и россиян, заставят пересмотреть не только модель экономического развития. Они скажутся и на общественных связях, отношениях между людьми.
90-е годы не повторятся
Елена Данилевич, SPB.AIF.RU: Мария Георгиевна, только «ковид», больше двух лет державший всех в большой тревоге, пошел на спад, как мы очутились в новой чрезвычайной ситуации. Да такой, что пандемия уже не кажется чем-то опасным. Сумеем ли выдержать напряжение?
Мария Мацкевич: Что значит сумеем? У нас нет иного выбора. Что бы ни происходило, люди жили и работали в самых тяжелых условиях. Да, возникнут проблемы, и сегодня до конца их масштаб мы еще не осознаем. Понятно, например, что будут сложности с поставками, в том числе комплектующих, сырья, лекарств, предметов первой необходимости, высокотехнологичной продукции, и нам придется с этим справляться.
В целом ситуация уникальная, и не потому, что меняется на протяжении дня и даже нескольких часов. Главное, нет четких ориентиров, каким станет будущее. Многие аналитики в поисках ответа обращаются к прошлому, но и там параллелей мало. Если посмотрим на 90-е, тогда оставалось наследие советского производства. Пусть не слишком качественное, но свое. Активно поступала и гуманитарная помощь с Запада, что сейчас исключено. Встречаю сравнения с Великой Отечественной, но считаю святотатством равнять ту войну с нынешним конфликтом. Ясно одно. Всем нам предстоят большие испытания, которые потребуют немало сил.
– Очевидно, людям старшего поколения будет легче? Ведь они прошли через тотальный дефицит 60-80-х, развал Советского Союза, дефолты, переход от социализма к капитализму… Поможет ли закалка тех дней сегодня?
– Да, наши родители, бабушки и дедушки пережили слом эпох, но сумели встроиться в новую реальность и занять там свое место. Еще не забылось, с каким оптимизмом в стране встречали перестройку и начавшиеся перемены. Петербург в то время стал лидером массового общественного движения, выдвинув ярких личностей. Хотя многие тогда пострадали, потеряли надежды, работу, свои сбережения и прошло несколько десятилетий, пока все восстановилось.
Однако сейчас возраст и физические ресурсы «отцов», которые у человека ограничены, уже не те, что раньше. Молодым тоже тяжело. Для них это совершенно новая ситуация, ведь последние двадцать лет другой жизни они не видели. Но на стороне 18-25-летних юность и – у очень многих – хорошее образование. Молодые люди, которые его получили, могут рассчитывать на востребованные профессии и рабочие места при любом разумном развитии событий.
Почему верят фейкам?
– Тем не менее реакция молодежи на происходящее неоднозначна. В Петербурге, например, состоялось несколько несанкционированных акций, где участвовали, в том числе, немало студентов. Что их, благополучных, живущих в комфорте, заставляет «выйти на площадь»?
– Давайте разбираться. Именно молодые сегодня наиболее плотно встроены в новую жизнь. Интернет, поездки по миру, английский язык, музыка, голливудские фильмы, игры, книги – все это составляет глобальную культуру, из которой нас на данный момент исключают. Молодые эту потерю чувствуют острее всего. Им кажется, что у них отнимают привычный мир, что их завтра под угрозой. Кроме того, у нынешнего поколения обостренное чувство справедливости. Многочисленные социологические замеры четко показывают: это молодое поколение наиболее чувствительно к несправедливости из всех предыдущих.
– Но разве не мы сами, родители, педагоги учили их этому? Объясняли, что надо терпимо относиться к мнению других, уважать чувства тех, кто думает иначе, быть внимательными.
– Согласна: приучили, что к их мнению прислушиваются, что оно – важно, что они могут что-то сделать. Поэтому для многих становится полной неожиданностью отчисление из университета или института за участие в протестах. Исключение из вуза – реальная угроза, но не все принимают ее всерьез.
– Также появилось немало сообщений об отъезде представителей интеллигенции, сотрудников IT-индустрии. Вас не беспокоят такие новости?
– Во-первых, многие уехали давно. Во-вторых – большинство все же останутся. Что касается твердо намеренных сменить место жительства, давайте признаем – как правило, это те, кто готов к такому шагу лучше остальных. У них есть заграничные паспорта, у многих, несмотря на пандемию, открыты визы. Они знают языки, имеют материальные ресурсы, чтобы обосноваться в другой стране. Таких все же меньшинство, и я бы не стала говорить, что уехали лидеры мнений. А вот навешивание ярлыков, которое уже началось, только усиливает напряжение в обществе. Кроме того, в нынешней ситуации мы еще не знаем, кому придется тяжелее – кто остался или уехал.
– Сейчас на людей обрушилась лавина противоречивой информации, где немало откровенной лжи. Почему фейкам часто верят больше, чем фактам?
– Проблема сложнее. Верят в то, во что и кому готовы поверить. Реальность устроена так, что если напрямую безопасности человека или его сферы деятельности это не касается, он выбирает для себя источник информации (ТВ, социальную сеть или позицию группы), на мнение которого ориентируется. Причем часто определяет этот источник не с точки зрения объективности, а согласно сложившимся представлениям, своему взгляду на мир, и не старается анализировать что-то дополнительно. Соответственно иную позицию он считает неправильной или фейком. Поэтому версия – «разоблачим прямую дезинформацию или искажение достоверных фактов – и люди будут вести себя по-другому», – не действует. Мы часто удивляемся, почему так живучи слухи, запущенные 15-20 лет назад. Как раз потому, что многим хочется в них верить.
«Вокруг знамени»
– На Западе прямо говорят, что вводят беспрецедентные санкции, надеясь, что россияне из-за трудностей взбунтуются против своей власти. Как считаете, сработает? Или внешнее давление лишь сплотит общество?
– Думаю, не сработает. Даже на примере других стран, где тоже введены жесткие ограничения, видно, что раскола не происходит. Наоборот, наблюдается эффект «объединения вокруг знамени». Полутонов нет: есть враг, который нас притесняет, мы защищаемся. Кстати, сначала тезис был другой. Мол, санкции вводятся, чтобы начался раскол в элитах, а народ пострадать не должен. Но сейчас видим, что все происходящее ударит по гражданскому населению, скажется на качестве жизни обычных людей. Это вызывает прямо противоположную реакцию, что подтверждают как опросы ВЦИОМ, Фонда общественного мнения, так и независимые исследования. Конечно, есть те, кто относится к происходящему отрицательно. Но большинство считают, что Россия защищается и защищает других.
– Сегодня заграничные бренды ушли, что у многих вызвало недоумение. Ведь в целом ряде отраслей они вели здесь бизнес с большой выгодой для себя. Почему тогда сбежали?
– Сила общественного мнения – важный ресурс. На Западе она очень сильна, отражается на всех и сегодня направлена против России. Такому давлению трудно сопротивляться. Есть и прагматичные вещи. Когда не проходят платежи, грузы, появляются препятствия в логистике, теряются время и деньги, любой, здраво оценив обстановку, решит переждать или на время уйти. В такой ситуации принять решение о закрытии магазина или компании не так уж сложно.
– Все же «развод с Западом» серьезно изменит жизнь. Отличается ли в разных городах реакция на катаклизмы? Есть ли, например, петербургская специфика?
– В целом разницы, как реагируют жители Тулы, Воронежа и Петербурга, не наблюдается. Другое дело, что в нашем городе больше вузов, студентов, учреждений, где работает творческая, техническая интеллигенция, что формирует более критическое восприятие действительности. В остальном отличий нет. Мы – одна страна.
Подписывайтесь на наш Телеграмм-канал – https://t.me/aifspb. Обсудить публикации можно в нашей группе ВКонтакте – https://vk.com/aif_spb.