В 2014 году исполняется 75 лет со дня основания знаменитого ЦНИИ конструкционных материалов «Прометей». Его истории посвящена и недавно вышедшая книга президента института Игоря Горынина «Размышления с оптимизмом».
Елена Данилевич, «АиФ-Петербург»: - Так удается ли следовать фирменному правилу сейчас, когда наука находится на задворках государственных интересов?
Игорь Горынин: - Стараемся. Если взять освоение арктического шельфа, из материалов, которые придумал институт, сделана самая большая в мире нефтяная морская платформа «Приразломная», которая сейчас эксплуатируется в Печорском море. О ней, кстати, упоминал во время недавней прямой линии Владимир Путин, говоря о возможностях страны. Это махина выше Исаакиевского собора и объёмом 75 тысяч тонн высококачественных материалов. Почти весь год она находится во льдах с экстремальными температурами – - 40 оС, подвергается запредельному давлению. А ведь это сварная конструкция! У Великобритании, США таких больших платформ нет, а существующие работают при невысоких температурах.
Также мы предложили новые материалы для магистральных трубопроводов, имеющих для России стратегическое значение, и серийное производство труб большого диаметра уже идёт. Их ждёт Ямал, Алтай, Дальний Восток. Готовимся ввести в строй и уникальный стан лазерной прокатки, при помощи которого можно будет получать материалы с немыслимыми свойствами. Запуск уже в мае.
Пугливый бизнес
- Откуда средства на масштабные исследования? Неужели бизнес помогает?
- Наш бизнес пугливый и не желает вкладываться в новое – а вдруг не получится? Недавно я был на Ганноверской выставке в Германии, там сотни больших и малых предприятий поддерживают науку. А мы получаем всего 1-2% от ВВП. Поэтому уже 25 лет остро стоит вопрос недофинансирования. В советское время о деньгах разговор не шёл. Говорилось, что нужно сделать, определялись сроки, и государство выделяло средства. Сегодня наука и промышленность – сами по себе. А ведь для того, чтобы идти на прорыв, нужны передовые установки, приборы, подготовка персонала. Новый материал мы пестуем, как ребёнка, проводим авторский надзор, учим производственников. Нашему институту всё же удалось найти надежных партнёров, заручиться поддержкой мощной «Северстали». Там поверили, что могут вложить в нас средства, не прогорят. В результате выиграли все.
- Ваш коллега Жорес Алферов с самых высоких трибун заявляет, что сегодня научные разработки отечественной промышленности не нужны.
- Считаю, что здесь должны быть усилия с двух сторон. Нельзя просто сказать: «Дайте». Нужно самим на разных стадиях доказывать бизнесу, что вы не случайные люди, а достойная организация. Реноме – это залог, что с вами будут работать, доверять. К сожалению, это понимают не все.
- Более 30 лет вы состоите в Академии наук, которая сегодня основательно реформируется. Как относитесь к перестройке в научном штабе страны?
- Отрицательно. Непонятно, зачем нужны изменения, постепенно превращающие Академию в клуб по интересам. Когда Пётр в 1727 году её только создавал, было всего 13 академиков, по негласному правилу 1 – на миллион жителей. В СССР их число выросло до 270. Сейчас, после всех объединений, 880 академиков и 1100 членкоров. Видимо, это сделано для того, чтобы сказать: «Смотрите, как их много», - и начать сокращать. Я много лет работал директором, знаю, как быстро иногда надо всё организовать, потому что идея горит! Сегодня сначала надо направить бумаги в федеральное агентство, дождаться разрешения… Даниил Гранин как-то сказал: чтобы творить, нужны одиночество и намоленная тишина. Для того чтобы учёный эффективно работал, не надо его дергать. Он не должен думать, где возьмёт то и это, как выбить средства. Вдохновение и бюрократия плохо сочетаются.
Богатство не на пользу?
- В вашем институте создана самая прочная в мире сталь, из которой строятся и атомные реакторы. Но почему продвинутые японцы не смогли справиться с Фукусимой, а мы с Чернобылем, другими техногенными катастрофами.
- Причина не обязательно в халтурной технике. Сегодня уже известно, что в Чернобыле персонал, обслуживающий реактор, нарушил регламент его работы. На Фукусиме атомные электростанции не были рассчитаны на сверхгигантские цунами. На Саяно-Шушенской ГЭС просто гайки недоворачивали. Чтобы не было аварий, люди должны железно выполнять все регламенты, и только после предъявлять претензии к механизмам. Всё это связано с культурой эксплуатации, которая у нас очень низкая.
- Мы делаем ставку на атомную энергию, однако сейчас в мире набирают ситу альтернативные источники. Получается, снова отстаём?
- Энергия солнца, ветра – будущее человечества, которое полностью изменит мировой ландшафт. И на Западе, в Японии, США крепко взялись за эти технологии. В той же Германии я поразился числу фирм, научных организаций, которые занимаются альтернативной энергетикой. Мы серьезно отстаём. Когда спрашиваем об этом чиновников во власти, они говорят: «Да зачем нам? У нас нефть, газ…» Это в корне недальновидно. Та же Германия к 2025 году обязуется на 40% уменьшить использование газа, иметь 500 водородных заправок, половину автомобилей перевести на топливные элементы, около 2000 автобусов – на водород. И сделает! Мы же идём по другому пути. Да, в России щедрые запасы углеводородов, но богатство должно мобилизовать, а у нас этого не происходит. Наоборот, топим ассигнациями улицу.
- В нищие 30-е в институте создали самую мощную в мире броню для танков Т-34 и КВ, выигравших войну, затем уникальную подводную лодку. Сейчас в стране возможностей куда больше, но научное лидерство потеряно, экономика падает. Что не так?
- В науке на мировой арене мы выглядим достойно, по крайней мере в материаловедении, но внутри давят бюрократия, коррупция. Пока получишь десятки согласований, пыль замучаешься глотать. Чиновников вроде бы постоянно сокращают, а их всё больше. Многое делается формально, не по существу. Везде должны быть профессионалы, а у нас система построена так, что у руля, в том числе во власти, много случайных людей. В советское время руководитель проходил все ступеньки – возглавлял участок, цех, завод, потом становился министром. А сейчас не можешь понять, почему этот человек министр. Кому он понравился? Не надо, чтобы был лично предан. Надо, чтобы был предан делу.
Патриарх одобрил
- «Прометей» 40 лет размещался в Александро-Невской лавре. Когда в 1996 году институт передавал комплекс РПЦ, поблагодарить вас за сохранение святыни приехали мэр Собчак и патриарх Алексий II. Хороший пример, а то другие, выезжая, даже лампочки выкручивают и розетки с мясом вырывают.
- Мы с самого начала бережно относились и к историческим зданиям, и к людям, которые там жили. Немногие знают, что прежде чем расширить лаборатории, возглавлявший тогда институт Андрей Сергеевич Завьялов добился от Министерства судостроения серьезных средств на расселение блокадников, проживающих в корпусах Лавры. Их дома были разрушены во время бомбежки, и целые семьи нашли приют в храме. В итоге настрадавшиеся люди получили, благодаря «Прометею», хорошие квартиры. Мы также отреставрировали и покрыли сусальным золотом купола, привели в порядок фасады и территорию Лавры.
А в золотой зал, где заседал ученый совет, даже заказали мебельный гарнитур соответствующий старинному интерьеру. В 1990 году я пригласил Алексия II, чтобы он посмотрел институтские помещения. Патриарх остался доволен, интересовался, чем мы занимаемся. Особенно его впечатлил электронный микроскоп. Он признался, что впервые видел структуру металла, увеличенную в 100 тысяч раз
- Вам уже 88, но вы по-прежнему легки на подъем и генерируете идеи. В институте занимаете пост президента и научного руководителя, участвуете в различных конференциях, в том числе международных, недавно написали книгу. Вы плаваете, любите играть в карты, знаете множество анекдотов и вкусно их рассказываете. Как удаётся долгие годы поддерживать хорошую физическую форму?
- Жизнь заставила! Если говорить прямо, в детстве я был откровенно толстым. Любил лежать на диване, поглощать вкусные булочки (смеётся) и запоем читать книги. В итоге набрал 127 килограммов, что начало отрицательно сказываться на здоровье. На моё счастье, я попал в объятья тренера и доктора Александра Николаевича Семёнова. Сегодня понимаю, что эта встреча стала подарком судьбы. Он приобщил меня к мануальной терапии, массажам, плаванью, разумной диете. За несколько лет регулярных занятий я похудел на 37 килограммов и сейчас вешу 90. Поэтому каждую неделю стараюсь два раза в неделю плавать, а по пятницам обязательно ходить в баню. И никакие дела её отменить не могут.
Надо поддерживать в тонусе и ум, память, которая с годами начинает «проваливаться». Предлагаю простой и действенный способ – решать кроссворды. Это настоящая гимнастика для ума, которая спасла многих. Очень помогает и юмор. Да и в целом жизнь надо воспринимать такой, как она есть, а не менять мир и постоянно сражаться с обстоятельствами. Это бессмысленная борьба, которая лишь отнимает силы и умножает стрессы.
- Принято считать, что молодежь плохо идёт в науку. Но в «Прометее» много молодых. Чем привлекаете современных прагматиков?
- Первое – должна быть интересная, нехоженная тема. Чтобы горели глаза. «Неужели я это сделаю? Фантастика!» Второе – передовое оборудование, инструментарий. У нас, например, создан наноцентр, где «хозяйничает» именно молодежь. Третье – достойная зарплата. На «Прометее» средняя 60 тысяч рублей. Кадры присматриваем ещё среди студентов. В Политехническом университете есть кафедры, где ребята во время учебы проходят у нас практику, а лекции читают наши профессора. Поэтому когда начинающие специалисты приходят – институт для них, как родной. Обеспечен и карьерный рост. Моё правило «до 30 лет – кандидат, до 40 – доктор наук» в институте даже перевыполняется. За последнее время докторские защитили трое молодых учёных до 35 лет. Так что есть научная школа, преемственность, мы знаем свои истоки и будущее. А это основа, чтобы твёрдо стоять на ногах.