Институт геологии и геохронологии докембрия Российской Академии наук (ИГГД РАН), созданный с целью изучения самых древних (от 600 млн лет до 4,2 млрд лет) геологических образований Земли, недавно отметил свое пятидесятилетие. О достижениях, планах и перспективах развития этого уникального научного учреждения рассказал директор института, доктор геолого-минералогических наук Вревский Александр Борисович.
– Александр Борисович, расскажите немного об истории вашего института?
– 12 июля 1950 года Постановлением Президиума АН СССР была основана Лаборатории геологии докембрия Академии наук (ЛАГЕД АН). В то время это было единственное в мире специализированное научное учреждение по исследованию докембрия. Научное руководство осуществлялось ведущими специалистами в области геологии, петрологии и радиохимии – чл.-корр. Н. А. Елисеевым, чл.-корр. В. А. Николаевым, чл.-корр. С. В. Обручевым, проф. Э. К. Герлингом, проф. К. О. Кратцем, проф. Н. Г. Судовиковым.
В 1967 году Лаборатория геологии докембрия была преобразована в Институт геологии и геохронологии докембрия (ИГГД), директором которого стал чл.-корр. К. О. Кратц. Были организованы новые лаборатории: Лаборатория стратиграфии и тектоники, Лаборатория магматизма, Лаборатория метаморфизма, Лаборатория биостратиграфии и Лаборатория изотопной геохронологии. Общая численность сотрудников составляла примерно 200 человек, ежегодно публиковалось порядка 4–5 научных монографий.
– Кто «делает науку» в ИГДД РАН сегодня?
– В настоящее время в нашем Институте работают 120 человек, из них – 23 доктора наук и 35 кандидатов наук. Особенно хочется отметить, что 20 наших сотрудников – это недавние выпускники Санкт-Петербургского горного университета и СПбГУ Института наук о земле. Мы надеемся, что приток молодых талантливых кадров с годами не иссякнет.
Наши ученые регулярно участвуют в российских и международных научно-практических конференциях и симпозиумах. Международный авторитет ИГДД РАН очень высок. У нас стажируются специалисты из Китая и скандинавских стран, наши специалисты работают по грантам во Франции, Канаде, Сингапуре. Совместные исследования и экспедиции регулярно проводим с коллегами из стран Балтийского региона, Китая, Монголии. Ежегодно, при активном участии партнерских российских геологических учреждений, осуществляем порядка 5–6 экспедиций в Восточной Сибири и Карело-Кольском регионе.
Результаты научной деятельности наших ученых ежегодно публикуются более чем в 130 статьях в авторитетных российских и международных специализированных изданиях.
– Из каких источников финансируется научно-исследовательская деятельность Института?
– Основных источников финансирования у нас три, это: государственное задание, гранты российских научных фондов и договоры с крупными горнорудными, нефтегазовыми и производственными компаниями.
Для осуществления нашей плановой текущей деятельности этого финансирования, может быть, и хватило бы, но для совершения настоящих прорывов в науке, явно недостаточно. Ведь развитие современной науки непосредственно связано с использованием высокотехнологичного оборудования. Стоимость импортного оборудования, например, современного японского сканирующего электронного микроскопа, более миллиона евро. Отечественных аналогов такого уровня, к сожалению, пока нет.
– Что позволяет эффективно решать поставленные государством задачи в условиях ограниченного финансирования?
– В нашей деятельности мы делаем ставку с неистребимую интеллектуальную мощь и энтузиазм современных естествоиспытателей и на нетрадиционные подходы к решению проблем ранней истории геологического развития Земли. Благодаря использованию сравнительного анализа геологического строения различных докембрийских регионов мира и нашей страны, проведению комплексных геологических, минералогических, изотопных исследований нашим ученым удается выявлять индикаторы, которые позволяют определить перспективность ряда геологических комплексов и объектов на те, или иные полезные ископаемые. Это экономит огромные средства гос. бюджета, так как на ранних стадиях геолого-разведочных и поисковых работ исключаются дорогостоящие массовые буровые работы и объемное геохимическое опробование.
Одним из примеров такого научного предвидения является выделенная выдающимся российским ученым Феликсом Петровичем Митрофановым Восточно-Скандинавская платиновая рудная провинция, которая занимает территорию на Кольском полуострове, в Карелии и Восточной Финляндии, всего более 200 тыс. кв. км.
– Какие основные задачи ставит перед собой Институт на ближайшие годы?
– Основная наша задача – привлечение молодых специалистов! Мы обладаем огромным научным багажом, авторитет Института в нашей отрасли бесспорен, но наука должна развиваться, а двигатель науки – молодое поколение!
Мы активно работаем со студентами и выпускниками Санкт-Петербургского горного университета и СПбГУ Институтом наук о земле, организуем для них научные конференции, тематические геологические экскурсии, курируем их научно-исследовательскую деятельность.
Но силами одного Института задачу по формированию у молодого поколения желания преданно служить науке не решить. Авторитет ученого должен быть поднят на соответствующую высоту. Это большая государственная задача. Должны быть созданы такие условия, при которых у молодежи возникала бы потребность идти в науку и твердое намерение способствовать дальнейшему ее прогрессу.
Смотрите также:
- Научная школа молодеет. «ЦНИИ «Электроприбор» готовит для себя кадры →
- Аутсайдеры? 12 петербургских вузов - неэффективны →
- В университете должна быть атмосфера свободы →