Почему Эрмитажем быть трудно

   
   

В постсоветское время очень любили посмаковать тему "Все лучшее из Эрмитажа распродано". Или "Секретарь обкома пирует на эрмитажных сервизах, а музейщики молчат". Одна из последних историй связана с проверкой Счетной палаты - мол, в запасниках беспорядок, многие вещи пропали, концов не найдешь. "Эрмитажем быть трудно", - признает его директор Михаил Пиотровский.

За что нас не любят

- В России успех всегда рождает зависть, - говорит Михаил Борисович. - Но недоброжелатели тоже нужны для равновесия. Это лишний раз подчеркивает, что наш музей находится в особой лиге. В России таких больше нет, да и во всем мире - четыре: американский Метрополитен-музей, Британский музей с Национальной галереей, Лувр.

Эрмитажу дико трудно выживать. Денег все время не хватает. Отвлеченный высокопоставленный чиновник это знает и удивляется, как же умудряемся нормально функционировать, делать выставки? Вот и подозревает: в финансовом плане что-то не то: Если нет конфликтов, их начинают придумывать. Например, между нами и Русским музеем, хотя нам нечего делить. Придумали конфликт между Эрмитажем и Фарфоровым заводом. Мы решили пойти навстречу просьбам музея при заводе помочь в его сохранении, потому что были планы разъединить коллекцию. Наше предложение: все остается на месте, неделимым, Эрмитаж берет на себя оперативное управление. Но раздаются голоса "против планов Эрмитажа перевезти к себе коллекцию". И все-таки у большинства Эрмитаж вызывает любовь. Его, как и Петербург, можно любить не в ущерб "своему". Знаю немало свирепых патриотов Рима, Парижа, Москвы, которые при этом прикипели к Петербургу. Может быть потому, что он особый город, принадлежащий миру. Как и наш музей.

На бедность?

- Михаил Борисович, Эрмитаж очень активен на Западе, мало того что проводит выставки, так еще открыл постоянно действующие "комнаты" в Лондоне. Нет ли раздражения со стороны зарубежных коллег, ведь и в музейном деле существует конкуренция?

- Когда ты бедный, все помогают. Есть такая знаменитая юридическая фирма "Маккензи и КO", ее сотрудники изучали по миру аспекты деятельности музеев, чтобы дать нам советы. И были ошеломлены: "Мы привыкли работать с корпорациями, где огромная конкуренция. Она существует и среди музеев, но все с удовольствием выкладывали свои секреты, связанные со святая святых - коммерцией, зная, что мы делаем это для Эрмитажа. Слишком добрые, хорошие отношения". Вот когда мы станем такими же богатыми, как Метрополитен-музей, может быть, отношения станут другими. А пока я приезжаю в Нью-Йорк, и директор "Метрополитен" мне в шутку говорит: "Опять будешь запускать руку в мой карман?" Имеет в виду, что буду общаться с людьми, которые помогают его музею. Но при этом сам приводит их ко мне, знакомит.

- А русские помогают?

- Да, отечественные фирмы и бизнесмены финансировали несколько этапов работы на Главном штабе, арке. Россияне дали денег на комнаты Эрмитажа в Лондоне. Но дали не нам, а англичанам, и это было событием: русские начинают вкладывать деньги в благотворительность на Западе!

Мы создаем ажиотаж

- Мы создаем события, к которым людям хочется быть сопричастными. Вот пример: на выставку "Русь-Византия-Синай" благодаря авторитету музея дал иконы Синайский монастырь Св. Екатерины. В Петербург пришел целый корабль греческих судовладельцев, а они, как известно, все миллионеры (улыбается). В Эрмитаже на выставке эти православные богачи собирали деньги, чтобы помочь монастырю на Синае. Такие события делают музеи центрами больших явлений не только в культуре.

Или вот Эрмитажные комнаты в Лондоне. Нам радостно, когда "Уолл-стрит Джорнел" в своем обзоре - а они указывают самые важные культурные события по городам мира - в Лондоне выделил только два: выставку Караваджо в Королевской академии и Эрмитажные комнаты. Западные люди снова привыкают к слову "Эрмитаж", и наша страна наконец-то перестает ассоциироваться с коррупцией и мафией. Мы начинаем деятельность XXI века - открытость к миру.

Приходите чаще!

- Михаил Борисович, в Лондоне, небось, все лучшее показываете, а что здесь остается?

- Характерный упрек. На самом деле, когда что-то уезжает, из запасников вылезают не менее интересные вещи. Часто говорят: "Лет 20 я у вас не был, что-то раньше тут экспонатов было больше". Да мы постоянно обновляем экспозицию, но видят это в основном туристы. Я призываю питерцев чаще ходить в Эрмитаж!

Еще одна вечная претензия: почему не заставляем надевать тапочки, не бережем полы. Здесь у меня твердая позиция - будем ходить без тапочек! Если ты в тапочках, то ты в больнице, а не во дворце. А полы достаточно надежно защищены лаком, нужно просто вовремя его менять. Мы сейчас эту работу наладили, и большая часть полов в отличном состоянии.

Есть изюминка

- И все-таки в Эрмитаже нет изюминки вроде "Моны Лизы" в Лувре.

- Есть. "Блудный сын" Рембрандта, он глубже "Моны Лизы". В Ватикане, когда праздновали миллениум, наш "Блудный сын" стал главным символом тысячелетия. Когда в Эрмитаж прилетал кардинал Пупар, глава всей культурной службы Ватикана, он просил разрешения час постоять у картины.

Визитной карточкой можно назвать и "Танец" Матисса. "Мона Лиза" больше "раскручена", чем наши картины, но это уже вопрос массовой культуры. "Мону Лизу" Лувр уже не может защитить, ее изображения всюду. Мы же вступаем в юридические драки, на чем можно изображать наши шедевры, на чем нет. Лучше не "раскручивать" картину до такой степени, чтобы она стала конфетной оберткой.

Символ России

   
   

- На Западе Эрмитаж часто воспринимают как символ Российского государства. В Лондоне на открытии "комнат" выступал принц Уэльский, сказал красивую речь о любви русских к Англии. Тут же ко мне подошла представительница французского семейства Ротшильдов: "Я знаю, что вы завтра будете читать лекцию, так вот все-таки объясните им, что главный культурный интерес России был к Франции". Таких разнообразных политико-культурных ситуаций возникает немало.

Восточная мудрость

- Михаил Борисович, вы специалист по Востоку. Есть ли какая-либо восточная мудрость, которая помогает вам преодолевать все трудности в работе?

- "Терпение прекрасно". Не униженное, а гордое. Это терпение бедуина, сносящего все превратности судьбы, не склонив головы.

Смотрите также: