26 апреля 1986 года произошел взрыв на Чернобыльской АЭС. Наша страна первой вошла в эпоху, когда "мирный атом" начал угрожать жизни многим поколениям людей. Один из тех, кто ликвидировал последствия аварии, - Сергей Харитонов, много лет проработавший на ЛАЭС. Его воспоминания абсолютно не совпадают с официальными сообщениями из Чернобыля тех времен - Сергей привез оттуда несколько номеров газеты "Трибуна энергетика", "органа парткома, объединенного профкома, комитета комсомола и управления строительства Чернобыльской АЭС".
Вагоны со смертью
"На одном из въездов в Чернобыль висит плакат: "На нас смотрит вся страна" (из газеты "Трибуна энергетика").
- Вы узнали о взрыве сразу?
- Сразу, хотя прямо нам ничего не говорили, - мол, просто небольшие неполадки на станции. Но когда к нам на ЛАЭС пошли первые вагоны с отработанным ядерным топливом, мы догадались о масштабах катастрофы. Это были вагоны-контейнеры, в них чехлы с топливом, все колоссально загрязнены, сверх всяких норм, все приборы зашкаливало. И мы поняли, что в Чернобыле возникли проблемы с ядерным топливом, его нужно было срочно сбрасывать, реакторы остановились, а собственное хранилище ЧАЭС было еще недостроено. Оно располагалось вблизи саркофага, естественно, туда произошел выброс, оно входило в одну из самых загрязненных зон на территории станции. Мы на ЛАЭС выгружали топливо из этих вагонов и занимались их дезактивацией. Но бессмысленно было что-то там дезактивировать, некоторые детали просто срезались, ставились новые, мы пытались шлиф-машинкой снимать слой загрязнения, колеса чистили наждачной бумагой, кислотами и щелочами.
- И все это шло в Сосновый Бор по стране через Ленинград?
- Да. Ведь даже наши собственные вагоны с ЛАЭС, проходя через Сосновый Бор, загрязняли город, и это была не аварийная ситуация. А каждый чернобыльский вагон просто сеял смерть вокруг.
- Когда вы попали в Чернобыль?
- Меня и еще двоих операторов из хранилища отработанного ядерного топлива (ХОЯТ) пригласили в начале октября. И хотя с апреля прошло уже много времени, обстановка полного хаоса в Чернобыле не исчезла. Мы там увидели просто кашу из людей, металла, техники.
- На что это было похоже?
- Могу провести только аналогии с гравюрами Густава Доре, картинами Дали, такой сюрреалистический ужас, или с Данте - когда в ад идет поток людей. Такие психологические, философские параллели - когда движется нескончаемая череда роботообразных людей, одетых в маски, очки, балахоны, мутировавшая техника, потерявшая свой изначальный вид, потому что была закрыта всякими приспособлениями и чехлами, листами свинца, оставлены только бойницы. Я сам добирался на работу на таких машинах - я жил на теплоходах, стояли корабли на реке, нас еще старались как-то беречь как специалистов.
"Лепестки" опали
"Наша партия и правительство не жалеют ни средств, ни техники на скорейшую ликвидацию последствий аварии" ("Трибуна энергетика").
- Вы жили за пределами 30-километровой зоны?
- Да. Приходилось вставать в пять утра, быстро есть - ведь два часа ехали на сумасшедшей скорости, было несколько пересадок. Так что на природу смотреть было некогда, хотя сразу бросилось в глаза полное отсутствие птиц в лесах. Последняя пересадка была на бронетранспортер или на автобус, полностью покрытый свинцом, он нас доставлял к месту работы - к хранилищу, мы быстро выскакивали, попадали в хранилище и работали, в 8 часов заканчивали, опять 2 часа бешеной гонки, к десяти приезжали, естественно, полное переодевание, дезактивация. Вот такой ритм работы мы сохраняли в течение месяца, двойная норма работы у нас была, график рассчитывался на 6 часов, а мы по 12 работали. Бессмысленно говорить о какой-то рабочей ситуации на станции, кругом была аварийная ситуация, это отражалось на всей технологии работ. Нормальной работы не было - только сумасшедший аврал, когда одновременно шла тьма техники, людей, все было перемешано.
- А этот поток был управляемым?
- На вид - практически нет. Иногда я видел, что эта работа была просто бессмысленной, бессмысленные потери, облучение, риск. Страшно было смотреть на массы людей, которые не имели элементарных средств защиты. Хорошо, что мы вовремя запаслись "лепестками" (респираторами), это был дефицит. Ко мне подходили московские ребята, и они жаловались, что нет "лепестков". Это же смерть, потому что первое, что надо было защищать, - это дыхание. Там было несколько видов защитных средств - что-то вроде масок, "лепестки" йодированные и обычные. И самых обычных не хватало. И бессмысленно было защищаться от радиоактивной пыли, если она кругом - сухая почва, масса техники, поэтому с я ужасом смотрел на людей, которые не имели представления о радиации. Ведь набирали людей, далеких от атомной энергетики, они могли курить без респираторов, без перчаток, есть грязными руками.
- Их просто согнали?
- Да, мобилизовали, мы их называли "партизанами". Профессионалы вроде нас старались контролировать себя - начиная с того, чтобы не попасть в толчее под трактор, под БТР, чтобы на голову что-то не свалилось, кончая средствами безопасности. Проехав в БТРе, уже можно было выбрасывать одежду. Какая там норма, счет шел на рентгены, мы все в пыли были, ведь эти машины ездили по всей станции, их использовали потому, что ни на чем другом было не проехать по грязи.
- Дорог не было?
- Не было. Более того, утром можно было проехать куда-нибудь, а к вечеру эту дорогу распахивали, потому что она могла потребоваться подо что-то другое. Такое ощущение, что некоторые службы работали не то что несогласованно, а просто мешали друг другу.
Кому война, а кому мать родна
"Какой-либо угрозы нашему здоровью от повышения радиации не существует" (газета "Трибуна энергетика").
- Как вас там кормили?
- Нас - нормально. Без особых разносолов, но вполне прилично. В нашем положении важнее была вода, а вот с нею были перебои. Ведь нам не только попить надо было, но и помыться, каждый вечер полностью обмыть тело от радиоактивной пыли. Один раз людям дали зараженную воду, и у всех начался страшный понос. Представляете - вы 12 часов ползаете по хранилищу, набитому ядерным топливом, а в голове у вас только одно: куда бы пристроиться, там ведь нельзя "под кустик". Неделю мучались. Я-то не пью, а другие пытались лечиться водкой, некоторые - и самогоном.
- Самогон-то откуда, ведь все деревни выселили?
- А многие ликвидаторы жили в деревнях в зоне, у крестьян полные подвалы овощей были, на огородах все созрело, вот и гнали из картошки, из свеклы. С самогонщиками боролись, но не очень успешно. Ведь многие люди думали, что водка, самогон помогают выводить радиоактивные вещества из организма. На самом деле нужны йод, зеленый чай и красное вино. Но кто людям об этом говорил? Это сейчас все умные: Кстати, многие работники ЧАЭС, выселенные из зоны, тайком пробирались в свои квартиры и сараи в Припяти и Чернобыле и тащили в Киев всякий скарб типа ковров, кастрюль и удочек. Потом практически все их новые квартиры пришлось дезактивировать.
- Снабжали всех одинаково, или были деления на касты?
- Кастовость - это первое, кроме ужасной неразберихи, что поражало в Чернобыле. Мелкие начальнички вели себя как удельные князьки, у них было все, они же сидели на складах, спекулировали. У нас остались неотоваренные талоны, и мы перед отъездом попали на такие склады! Боже, что мы там увидели! Горы одежды - хороших спецовок, качественных, я потом эту одежду и обувь видел в разных магазинах в Киеве и в других городах, в то время как "партизаны" ходили в рванье, не меняя его неделями. Горы еды - и икра, и конфеты шоколадные, и лимоны в обертке, все было. А "партизаны" тушенкой из одних жил кормились.
- Вы были удовлетворены результатом своей работы?
- Мы сделали все, что могли. Но не под силу троим людям разгрести весь тот ужас, что там творился. Мы работали честно. Но, положа руку на сердце, я понимаю, насколько все это бессмысленно. Мы убрали верхнюю грязь. А вся зона осталась жить своей страшной жизнью. Это библейская катастрофа. И, боюсь, человечество она ничему пока не научила...
Смотрите также:
- «Буду ездить на такси, пока есть деньги». Петербуржцы о жизни после теракта →
- «Не дайте страху победить вас». Как справиться с фобией после теракта →
- Шесть способов начать жизнь заново →