"Трудно быть богом" режиссера А. Германа снимают уже несколько лет. А как решают вопрос с внешностью исполнителя главной роли Л. Ярмольника, годы ведь не всегда скроешь под гримом?
И. Саврухина
Фильм "Трудно быть богом" так долго снимают, он что, многосерийный? Шутка.
К. Сорокин
Из многочисленных интервью с режиссером Алексеем Германом знаю, что за время съемок фильма "Трудно быть богом" между ним и артистом Леонидом Ярмольником возник серьезный конфликт. Продолжат ли они дальнейшую совместную работу? Было бы интересно знать, что думает об этом Ярмольник.
Д. Карачинский
Что обо всем этом думает Леонид Ярмольник, нам рассказал сам артист, в перерыве между съемками фильма "Принцесса и нищий" режиссера Дмитрия Месхиева.
Зарок, но не обет молчания
- Я дал себе зарок, не обет молчания, конечно, что никак не хочу комментировать происходящее на проекте "Трудно быть богом". Если в СМИ и выдается какая-то информация, связанная с этим вопросом, то здесь специалист по ответам только Алексей Юрьевич. У него свое неукоснительно правильное видение происходящего. Да с ним особенно никто и не спорит. И я в том числе. Вначале мы давали параллельно абсолютно адекватные интервью, так как был больший интерес к работе. Но, в силу ряда обстоятельств, не дающих работать ритмичнее, процесс затянулся. И, естественно, должен был возникнуть кто-то "крайний", в какой-то момент Алексею Юрьевичу стало удобно крайним считать меня.
Хотя, объективно говоря, дело не во мне. Кто я такой, чтобы из-за меня продолжались или прекращались съемки? Герман достаточно изобретательный и умный художник, который может выйти из любого положения. Герману вообще трудно помешать сделать то, что он хочет.
Со своей стороны, могу сказать, что, конечно, так долго снимать нельзя. Мне это кажется неестественным. Вряд ли найдется человек, который со мной не согласится, даже сам Алексей Юрьевич. Просто он находит оправдание такой медлительности, а меня эти доводы не убеждают.
Румата не "идиот"
- У меня нет конфликта с режиссером Германом, он абсолютный классик и умница, талант и гений. У меня скорее конфликт с Германом человеком. На это влияют свойства его характера, его мнительность, ревность. Мы все разные. Я тоже не паинька. У нас различные святости и идеалы, как выяснилось за эти пять лет работы. Но, говоря словами Жванецкого: не нравится запах - отойди. Это касается нас обоих. Последний перерыв в наших съемках длился полгода, но это не из-за того что мы поссорились, так случилось бы и без нашей ссоры.
Герман еще раз попытался мне доказать в минуту отчаянной вспыльчивости, кто я такой. Что артист - г:но (или "никто"), и этого добра повсюду достаточно много, все равно кино делает режиссер. Хотя все прекрасно понимают, что если уж я снялся в роли Руматы в семидесяти процентах фильма, то лучше со мной этот фильм и закончить.
Но мне все время дают понять, что "банкуют" здесь другие. А я не "банковать" пришел на эту картину - я пришел, как нормальный артист, сыграть замечательную роль у замечательного режиссера, других планов у меня не было. И каким бы это кино ни получилось, оно все равно будет "кино Германа", а не Ярмольника. Я же не идиот, чтобы претендовать на то, что лавры и похвалы переключатся с Германа на меня.
Я привык работать с людьми, которые меня уважают. Считаю, что заслужил это, вернее, не давал повода к неуважению. В этом смысле данная работа для меня дискомфортна. С точки же зрения творчества она замечательная.
А то, что я меняюсь внешне, это не самая большая беда, хотя действие фильма и проходит в течение двух с половиной дней, по роли я там весь в бороде, волосах, гриме, крови и поту. Так что решает все только выражение глаз.
Все имеет свой срок
- У меня нет другого выхода, кроме как дойти до конца. Скажу честно: хочу, чтобы пять потраченных лет жизни уже во что-то вылились, жалко время и силы. Я начал сниматься, когда мне не было сорока пяти, сейчас мне пятьдесят первый год. Но не знаю, какого на самом деле у меня желания больше, бросить все или, наоборот, закончить съемки.
И потом, кроме Германа, есть продюсеры, которые об этом проекте много лет заботились. И продолжают с абсолютно открытым забралом помогать снимать. Они-то совсем не виноваты в том, что у нас так все трудно.
Наверное, в моей жизни наступил сейчас тот момент, когда я бы очень хотел поговорить на тему взаимоотношений с Германом с людьми, которые прошли через эту ситуацию. Но мне не у кого спросить. А я ведь почти уверен, что Андрей Миронов, Ролан Быков или Юрий Никулин, с которыми мне посчастливилось быть близко знакомым, испытывали те же чувства, что и я, так же переживали.
Наконец, все имеет свой срок. Даже терпеливый человек запасается терпением только на какое-то определенное время. А я, в данных обстоятельствах, не знаю, сколько мне терпения нужно. Мне несвойственны нервные срывы, но абсолютно точно могу сказать, что здоровья у меня за время работы на этой картине не прибавилось. Много нервных клеток здесь тратится не по существу. Если потерянные нервы касаются роли и ты рвешь себя на части, то для того артист и существует. А когда нервы уходят вне кадра, то это неправильно и нечестно.
Злость и раздражительность в работе сильно действует на всех окружающих. Я бы не хотел, чтобы Герман меня таким образом тащил в могилу, это не самый интересный способ. Я бы хотел, чтобы люди со мной встречались в состоянии желания делать то, что дарит жизнь, а не становится наказанием.
Вот съемки у Месхиева для меня, с одной стороны, работа, с другой - настоящий праздник. Здесь есть то, что сейчас свойственно хорошим современным режиссерам: замечательная группа единомышленников, все говорят на одном языке, могут шутить, орать, издеваться, но все очень по-доброму. Похожая группа была и у Тодоровского на съемках фильма "Мой сводный брат Франкенштейн". О работе в такой атмосфере можно только мечтать.
Смотрите также:
- Александр Миндадзе: «В нашей стране человек перманентно находится в экстремальной ситуации» →
- Режиссер Юрий Грымов: «Сегодня в кино ходят слаборазвитые люди» →
- Виталий Мельников: "Кино - это наворот нелепостей" →