Алексей Девотченко - ведущий артист Александринского театра. Он занят в главных ролях во всех последних премьерах - в "Маленьких трагедиях", "Ревизоре", "Ангажементе". Российский зритель недавно увидел Алексея в сериале "Конвой PQ-17", в котором он сыграл командира немецкой подводной лодки.
Волк-одиночка
- У вашего персонажа существовал реальный прототип?
- Да, это личность, известная в Германии, я о нем читал. Офицер флота, командир, но в то же время - эдакий волк-одиночка, который, к примеру, мог на фортепиано сыграть поляка Шопена, что другим не позволялось. Погиб не так, как в кино, где его по законам жанра настигло возмездие. На самом деле он на своей подлодке благополучно вернулся из Баренцева моря в Германию и совершил еще немало "подвигов". Погиб уже после войны, причем это было то ли убийство, то ли самоубийство.
- Вы играете на немецком. Откуда так хорошо знаете язык?
- Ну, не так уж хорошо. У меня бабушка была преподавателем немецкого, который знала в совершенстве, как и французский. Она много в меня вложила. На площадке я действительно понимал, о чем говорю, остальным актерам приходилось зубрить. Но у нас были переводчики, консультанты, сериал снимался серьезно.
- Понимаю, что подлодка была выстроена в павильоне, но все равно: как вся группа помещалась в такой тесноте?
- Мы снимали не в павильоне, а в самой настоящей подлодке "Народоволец", которая - в качестве музея - пришвартована в Шкиперском протоке. Внутри, конечно, был ад, потому что снимали летом, кстати еще позапрошлым, на улице стояла тридцатиградусная жара, внутри было за пятьдесят, а мы в свитерах.
Конъюнктура
- Вы снимались в "Ментах", "Бандитском Петербурге", а в настоящем-то кино удалось?
- Да, в "Бараке" Огородникова, и теперь у него же в фильме "Красное небо, черный снег". Огородников репетирует театральными методами, а не так, как в сериалах - выучили текст за пять минут до съемок, и погнали.
Конечно, я не считаю своим большим творческим достижением "создание образа Степы Маркова в "Бандитском Петербурге". И все-таки к работе в сериалах отношусь нормально - это текучка, зарабатывание денег. Кто же виноват, что у нас сейчас такая конъюнктура? Мне вот почему-то хорошо запомнился фильм советского времени "Надежда" о Крупской, в котором Мягков играл Ленина. Этого артиста знают совсем по другим ролям, но тогда была идеологическая конъюнктура, сейчас - криминальная.
Новые герои
- Как я понимаю, вы сейчас настолько заняты в театре, что не до сериальной текучки?
- В принципе, да, но вот начал сниматься в "Золотом теленке" у молодого московского режиссера Ульяны Шилкиной. Там я в качестве подпольного миллионера Корейко.
- А на вас не давит Корейко в исполнении Евстигнеева?
- Нет, потому что я тот фильм совершенно не помню. Сейчас пригласили еще и в 15-серийный фильм с рабочим названием "Столыпин" на роль Бориса Савинкова. Прочел его книги "Конь бледный" и "Конь вороной", грандиозные вещи. Хотя, конечно, жуткое впечатление производят воспоминания террориста о том, как кидали бомбу в Плеве, убивали московского генерал-губернатора.
- Не сказывается ли на вас погружение в такой мрачный материал?
- Я и так мрачный человек, куда уж больше?
- Хлестаков - приятное исключение?
- Если вы видели нашего "Ревизора", то должны были понять, что Хлестаков в спектакле Фокина - это вовсе не "легкость необыкновенная в мыслях": спектакль не о России прошлого, а о сегодняшней, как и "Двойник" Достоевского, которого также ставит Валерий Фокин. Я репетирую роль господина Голядкина-младшего, двойника настоящего.
Особая аура
- Правда, что на сцене Александринки - особая аура?
- Энергетика здесь накопилась мощнейшая, театр ведь ни разу капитально не ремонтировался. Именно в этот зал приходили Пушкин, Гоголь, Достоевский, Чехов. Да и само здание Росси построил на этом месте не случайно, а посоветовавшись с астрологами. Сцена из зала кажется огромной, а на самом деле она очень уютная. Здесь можно шепотом говорить, и все будет слышно, но при условии, что ты понимаешь, о чем говоришь.
- Вам удивительно везет на режиссеров!
- Не всегда так было, я ведь работал и в Театре сказки, и в Ленсовета, и ТЮЗе - кстати, этому театру благодарен, там сыграл в "Преступлении и наказании" у Гриши Козлова. Сейчас, действительно, уникальная ситуация - имею счастье репетировать одновременно с Фокиным, и в Малом драматическом с Додиным - Шута в "Короле Лире". Фокин и Додин - совсем разные. Додин - интроверт, требует полного погружения в материал, у Фокина больше эксцентрики, "хулиганского" подхода к театру.
- Актеры говорят, что настоящая жизнь - это только когда репетируешь новую роль.
- Иногда кажется, что лучше бы играть только старые! Потому что когда занят на репетициях, это сопровождается финансовым крахом. Только потом понимаешь, что выпуск спектакля был счастливым творческим временем. Но ведь не секрет, что зарабатывать артист может только на стороне: снимаясь, участвуя в антрепризах, концертах. У меня, кстати, есть такой антрепризный спектакль "Тореро", мы покажем его 13 декабря на сцене Молодежного театра на Фонтанке.
- Как вы относитесь к театральной реформе?
- Чтобы реформировать театр, нужно прежде обеспечить людям такой же мощный институт социальной защиты, как на Западе. Иначе получится, что их выбросят на улицу. В этом смысле реформа преждевременна. Важно, кто и как будет ее проводить.
:В Германии, например, в списке профессий нет "артиста драматического театра". Там есть общее понятие - "кюнстлер", то есть художник, и звучит это с пренебрежительным оттенком. В русской традиции такого оттенка до сих пор не было.
Смотрите также:
- «Публику предсказать невозможно». Лия Ахеджакова об успехах и провалах →
- Сергей Кузнецов, слишком женатый →
- "Актер - это одинокий волк" →