Отвечает заместитель директора Государственного мемориального музея А. В. Суворова в Санкт-Петербурге кандидат исторических наук Артемий Тучапский: - Действительно, в нашем городе в 1964 г. появилась улица Костюшко, а в 1994-м на Мраморном дворце в память о нем была установлена мемориальная доска. В 1995 г. в варшавском предместье Прага воздвигли памятный крест, у которого проходят «торжественные мероприятия в память ''пражской резни'', явившейся актом геноцида против 20 тысяч жителей польской столицы», якобы истребленных по распоряжению Суворова. Польское национально-освободительное восстание 1794 г. имело целью укрепление польской государственности и прекращение вмешательства во внутренние дела Польши соседей - в том числе России. И, конечно, заслуги Костюшко перед Польшей неоспоримы. Однако о заслугах его перед нашей страной говорить сложно. Восстание завершилось взятием польской столицы войсками Суворова. Но рассказы о якобы происходившем геноциде местного населения опровергаются фактами. Разумеется, любой штурм крепости сопровождается жертвами, и все же Суворов проявил удивительное милосердие и благородство. Вот выдержки из его диспозиции к штурму Праги: «Его сиятельство граф Суворов приказал... неприятеля, просящего пощады, щадить; безоружных не убивать; с бабами не воевать; малолетков не трогать...» Поразительный факт, но Суворов приказал уничтожить перед своими войсками мост, который вел из поверженной Праги в беззащитную Варшаву! Ведь у русских солдат были свои счеты с варшавянами, перерезавшими в начале восстания находившихся в городе русских - и военных, и гражданских. Вряд ли мы найдем в истории много примеров подобного благородства. Тогда, 200 лет назад, варшавские власти оценили великодушие своего противника и поднесли ему табакерку с лаврами из бриллиантов и надписью: «Warszawa zbawce swemu» - «Варшава своему избавителю»…
Смотрите также:
- Сто лет Первой мировой. Как город встретил новость о вступлении в войну →
- Гений или посредственность. Неизвестные страницы жизни Михаила Кутузова →
- Русские не сдаются, Карл! Как гренадеры Петра заслужили памятник в Риге →