Было ветрено. Под мерные удары бубна к обрыву подвели человека с завязанными глазами. Ритм участился, потом смолк. Прозвучала команда, и с диким воплем человек ласточкой сиганул вниз. Тем временем к обрыву подвели следующего: Это не описание ритуального жертвоприношения "сдвинутых" сектантов и не сцена массового самоубийства. Это всего лишь психологический тренинг. Только и обрыв, и прыжок - настоящие.
"Дурдом" на прогулке
Таких "попрыгунчиков" в городе набралось уже около трех сотен. Сигают они с обрыва метров в 15 высотой в глухом сосновом лесу под Питером. Маты, батуты или, на худой конец, соломка внизу не предусмотрены. Как ни странно, покалеченных среди них пока нет.
Под прыжки подведена соответствующая идеология, уходящая корнями в магические практики центральноамериканских индейцев, толтеков, описанная Карлосом Кастанедой. Самому прыжку предшествует психологическая накачка: в течение двух дней любители острых ощущений под присмотром инструктора занимаются черт-те чем. Посмотришь со стороны - дурдом на прогулке. Потому и уезжают экстремалы в глухомань, чтоб народ не пугать. Взрослые дяди и тети завязывают себе глаза и начинают играть в жмурки в вечернем лесу: ищут друг друга по голосу. При этом нет чтобы хоть как-то по-человечески звать "ау" или "эй" - кто волком воет, кто филином ухает, кто собакой тявкает. Или забираются на вышку, связывают себе руки и падают вниз спиной назад. Остальные ловят. Не поймал - считай калека. Дальше - больше: бег на скорость по лесной дороге с завязанными глазами. Под конец, глубокой ночью, посидев у ритуального костра, поговорив с огнем и вырезав из пемзы собственный череп (чтоб потом, в городе, поставить образ безносой на ночной столик, рядом с кроватью), все, прощаясь с миром, исполняют последний танец воина, оглашая окрестности воплями: "Прощай, мама, прощай, папа, прощай, Коля, прощай, Маша:". В это время жители окрестных поселков выскакивают на улицу и, мелко крестясь, бормочут: "Опять эти приехали".
Полет во сне иль наяву
Перед прыжком все снова завязывают глаза, выстраиваются цепочкой и часа полтора гуляют по лесу специальным индейским шагом - "походкой силы". Это поход к неизвестному. Затем прыжок. Тоже в неизвестное. После двух дней психологической накачки ощущение реальности смазано, кто ты - отец двоих детей или воин-толтек - уже неизвестно. Знаешь только, что стоишь на краю, в лицо дует ветер, слышишь далеко внизу переговоры инструкторов и понимаешь, что надо прыгать, иначе на фига ты во все это ввязался.
"Все очень просто, - комментирует главный идеолог экстремальных тренингов сотрудник Института психологического консультирования "Теменос" Александр Савкин, - в любой ситуации человеком управляют две силы. Одна говорит: "Ты молодой, сильный, красивый, давай, у тебя все получится". Другая бормочет: "И возраст у тебя не тот, и связей нет, и денег мало, да зачем тебе все это надо?" И вопрос в том, что пересилит. Так и здесь. Тебя подводят к обрыву и говорят: "Измени дыхание, измени сознание, прыгай". А в это время внутри борьба: "Господи, да у меня ж дочка только что родилась, мама инвалид, да что ж я делаю, зачем мне этот бред нужен!" С одной стороны, интересно, с другой - страшно. Но человек прыгает, и в этот момент внутри действительно что-то меняется. Что именно, описать словами невозможно, все равно что рассказывать кому-то, что такое секс. Это ощущение записывается где-то внутри, на физическом уровне. И потом любые проблемы решаются через воспоминание о прыжке. Три года мы возим людей прыгать. Прыгают все".
Могильный опыт
Переживания от прыжка требуют осмысления. Познанием себя лучше всего заниматься: в могиле, уверены идеологи экстремальных тренингов. И предлагают всем желающим провести там хотя бы одну ночь. Могилку каждый роет себе самостоятельно. Часть рекомендуется откопать голыми руками. Потом на дно "последнего пристанища" укладывается полиэтилен, кидается спальник, чтоб было комфортно думать, устраивается воздуховод, закапываемый туда забирается, и под мерные удары бубна его засыпают. "Здесь нет никакой мистики, - уверен Александр Савкин, - мы рассматриваем землю как энергетическое тело, с которым погребаемый входит в контакт. Как в сказках, мать-сыра земля дает силу для общения с самим собой. С точки зрения психологии, на дне могилы как бы активизируется наше бессознательное, которое дает ответы на многие вопросы. Земля с одной стороны - могила, с другой - мать. Закапываясь, мы погребаем ту часть себя, которая мешает нам жить, любить и быть любимыми. А на рассвете человек возрождается для новой, лучшей жизни. Многие, пройдя через ритуал похорон, утверждают, что видели в могиле удивительный серебряный свет. Срабатывает ритуал безотказно, особенно когда человек пребывает в глубокой депрессии".
На случайных грибников, которым доводилось увидеть это действо со стороны, ритуал "похороны воина" действует не менее сильно. Один из них даже вызвал как-то милицию. Приехал спецназ, в масках и с автоматами. Думали, бандитская разборка. Разобравшись, посмеялись вместе с восставшими из могил.
Другой раз к месту массового самозахоронения прикатили ребята с бритыми затылками на джипах - шашлычки жарить. Их вежливо попросили поискать другое место, мол, можем вам помешать. "Помешать? Нам?" - изумились крутые ребята. Врубили музыку и стали обсуждать, что за идиоты тут то ли клад ищут, то ли окопы роют. Но после того как первого "идиота" закопали, джипы как ветром сдуло.
Сидельцы
Но, пожалуй, самые острые впечатления экстремалы получают от "встречи с видением". "Этот ритуал индейцы использовали при обряде посвящения юношей в мужчины, - рассказывает Александр Савкин. - И очень боялись этого испытания, во время которого должны были осознать свое предназначение на земле". Ритуалу предшествует десятидневный пост - отказ от мясной и молочной пищи. Затем группа выезжает в глухой уголок на Карельском перешейке и разбредается в разные стороны в поиске своего места. Что это за место, никто не знает. Просто в один прекрасный момент тело вдруг говорит: "Стоп, это здесь". Тогда сиделец выкладывает из камней ритуальный круг, заходит в него и безвылазно сидит там четыре дня. Выйти можно только по естественной надобности. Спать здесь же. Есть нельзя, курить нельзя. Вообще ничего нельзя, можно позволить только немного воды. Дождь, пронизывающий ветер, ночные заморозки не повод прерывать ритуал. Сиди и ощущай единение с миром. "К исходу четвертого дня сидения успеваешь пережить все: от чувства вселенской любви до рационального понимания, кто ты есть на самом деле. У многих возникают слуховые или визуальные галлюцинации, - комментирует Александр Савкин. - На вводных занятиях мы объясняем, как с ними работать. Только не подумайте, что используем какие-то психотропные вещества. Нажраться кактусов и заблевать все вокруг не значит познать себя. Я сам каждую весну уезжаю "на камни". Возвращаешься в город другим человеком".
Короче, кто со скал сигает, кто на них лезет. Как и любой экстрим, это затягивает. И в одно прекрасное утро в зеркале вместо помятого лица можно увидеть суровый лик толтека. Вы к этому готовы?
Смотрите также:
- Дина Рубина: Я писала для того, чтобы стало страшно, грустно и печально →
- Боль Гришковца. Именитый писатель о вере, счастье и мешке денег →
- Татьяна Толстая: «Я - Плюшкин, не могу ничего выбросить» →