О «войлочном» веке
Татьяна Толстая: - Роман «Войлочный век» - это ретроспектива 70-80-х, застоя, который пришёлся на мою молодость и отразился на всей жизни. Кстати, ничего против застоя не имею, но надо его как-то описать. От будущего тогда никто ничего не ждал. Век был действительно войлочный. Не серебряный, медный или железный - войлочный. Скучноватый, но другого не наблюдалось. Сегодня молодые люди этот период представляют неверно. А мы помним и должны записать. Мне всегда было очень жаль, что тех стариков, которых я знала и которые готовы были рассказать массу интересного, я по молодости и глупости не слушала. Например, была подруга бабушки, преподаватель русского языка, которая в нашу семью пришла уже старушкой. Во время войны в их квартиру попал снаряд, её ранило, она прихрамывала и ходила со слуховым аппаратом.
На даче эта тётя Лёля учила всех детей русскому, английскому, французскому и немецкому, мучила диктантами. По часу каждый день - и так все каникулы, три месяца. Конечно, я её ненавидела. Потому что хотела гулять, купаться, играть в карты. Но сегодня понимаю: если бы не она - я была бы орфографически безграмотна, не удержала бы в голове английский и французский. И она рассказывала удивительные истории, которые я слушала только краем уха. Она была из большой бедной семьи. И когда дети шли в школу, они делали бутерброды, потому что обедов себе позволить не могли. Так вот бутерброды сооружались из красной икры, которой стояла целая бочка. Мы в Ленинграде жили в двухэтажной квартире, считались «зажравшимися», но позволить себе такого не могли. А вот в детстве тёти Лёли икра была дешёвым и очень доступным продуктом. Это меня поразило и так в голове и осталось.
О Торгсине и «Мишке на Севере»
- Больше всего меня интересуют 30-е годы. Почему именно они? Потому что с 20-ми всё понятно - там ничего не было. Затем ввели НЭП, который дал надежду, что не все торговые способности в людях убиты, и материальная, бытовая культура жива. Потом НЭП разгоняют, наступают 40-е, далее все известно. А 30-е? Я не вижу бытовых деталей, чтобы построить картину целиком. В «Мастере и Маргарите» Булгакова есть знаменитая сцена с разоблачениями, где народ остаётся голый. Но где они покупали, добывали платья, костюмы, обувь? Какой каблучок носили и вообще, существовала ли в то время мода? Какие магазины оставались доступны?
Процветал, например, Торгсин (Всесоюзное объединение по торговле с иностранцами - ред.) куда сдавали драгоценности, золотые зубы, чтобы купить продукты, одежду. В Петербурге в музее Кирова есть комната школьника 30-х годов. Показана и витрина Торгсина, где продавали конфеты. И там видно, как упало искусство обёрток, в которые заворачивали сладости. Например, в «Мишке на Севере» все рельефно - сам мишка, сугробы. Потом всё стало плоским - и конфеты, и жизнь.
О кладах на чердаке
- Обожаю вещи, мебель. Это концентрированные сгустки человеческого представления о красоте, меняющиеся каждые 10-15 лет. Потом смотришь - удивляешься слоникам, Пушкину за столом, белому оленю в кустах. Они были едва не в каждой квартире, затем исчезли, сейчас их снова собирают. А трюмо с тремя створками… Можно было посмотреть, что у тебя на спине или вдали, - разве не волшебство. Материальный мир, с моей точки зрения, это самое интересное. Сегодня популярен минимализм, но жить в нём нельзя, он хорош только на картинках. Правда, в отношении обилия вещей могут быть крайности. Я, например, Плюшкин, не могу ничего выбросить, все собираю. Считаю, что если все чрезмерно, лезет через край, значит надо купить дачу и забивать её барахлом. Все хорошее - в сундуки и на чердак. Конечно - это в идеале, но поверьте: пройдет несколько десятилетий - и это станет драгоценностью.
На даче мы как-то полезли на чердак над сеновалом. И нашли кованый, поржавевший сундук. А там… Платья, кружева… Особенно меня поразила металлическая коробочка от зубного порошка с монетками. Для нас, детей, это был настоящий клад. Это соответствует моей идее, как надо жить. Спрятать отдельные вещи и пусть их найдут твои внуки, правнуки. Какой будет сюрприз! Поэтому выбрасывать нельзя. Эти свидетели времени с каждым днем становятся всё дороже, пусть не в денежном выражении, но в истории семьи. Посмотрите, сейчас археологи раскапывают древности - дрожат над каждым осколочком. Это ведь никогда не вернется. Понимаю, что огромное количество вещей замусоривает нашу жизнь, но потом они становятся неповторимыми. У меня осталась кофточка бабушки, которую она купила ещё до революции. Для меня это одна из самых больших ценностей.
О памятнике Довлатову
- Недавно в Петербурге открыли памятник Довлатову. Очень редко у нас ставят памятники писателям, тем более народным, а Довлатов - народный писатель. Почему? Неизвестно. Он не выше, не отдельно, он в гуще, внутри. И это несмотря на то, что особого признания в России он не получил. Здесь его мало печатали. Затем практически выдавили в Таллин, в эмиграции он тоже жил недолго и очень рано, всего в 48 лет, умер. Казалось бы, далёк, оторван, но ничего подобного. Интересно, что не все вещи, которые он написал, имеют высокую литературную ценность. Их значение в чём-то ином. Вот читаешь и любишь его. Такого странного эффекта вообще мало кто добился. Например, воистину потрясающий, тонкий, великий Набоков. Тоже наш, отсюда, прославил Россию, Петербург и русский язык. Им восхищаются, но чтобы от него шло тепло - нет. С Довлатовым другое. Думаю, это любовь.
О книге и молчании вдвоём
- Счастье на все времена - книга. Она никуда не исчезает, наоборот, книжные магазины становятся все более популярными. Конечно, на неё наступают гаджеты, которые имеют свои преимущества. Я, например, плохо вижу, а на экране могу читать всегда, мгновенно увеличив шрифт, что важно. Также компьютер экономен, туда можно набить тысячу изданий, что существенно, так как квартиры у нас небольшие и места для романов и повестей мало. Всё правильно, но берёшь книгу, листает и зачитываешься. Кроме того, в отличие от гаджетов она трёхмерная. Можно перебрать страницы, пощупать. Если интересная: «Ой, ура, ещё много осталось». Если нет: «Хорошо, что скоро закончится».
Волнует и запах краски, ожидание неизведанного. Ведь человеку не столько информация нужна, как что-то другое. Вот нравится вам собеседник. Вы же не сведений от него ждёте, а хотите поговорить, узнать ход мыслей, найти общее или, наоборот, противоположное. Иногда хорошо просто молчать вдвоем. От этого уже тепло и светло. Что я сама читаю? Во-первых, я писатель и знать, что происходит в книжном мире, - моя работа. А во-вторых, на пляж беру детективы. Желательно хорошие, чтобы быстро поубивали и непонятно кто - кого.
О таланте и стаде коров
- Таких несколько, все одарены. Пелевин мощный и талантливый, но это тот случай, когда хочется пройти мимо. Мало ли кто мощный и талантливый… Стадо коров, например, тоже мощное. Производит уникальный продукт, молоко, и что, дружить с ним? Быков очень талантливый… Говорят, что он просто садится и пишет сразу, с чистого листа. Как вихрь, когда всякий смысл пропадает. Это можно показывать за деньги, что он и делает. Другое дело, что он при этом думает…
С Лимоновым незнакома. Отношусь к нему сложно. Потому что он очень талантливый и противный, на мой взгляд, человек. Хочет власти. Как многие мужчины, стремится, чтобы смотрели только на него и больше ни на кого. Он не ушёл в политику, а через неё, через скандал, привлекает к себе внимание. Но очень талантлив. Если бы переключился только на литературу, написал бы много хорошего. Потому что чувствует слово, умеет передавать даже воздух. Однажды лет 10 назад я прочитала в одной из газет его маленький отрывок про людей 50-х годов. Он вспоминал, как они одевались, пахли, звучали. Это было написано так, что ты их видел, как будто они вышли из тени. Редкое, драгоценное умение. А шуметь, выступать на площадях, эпатировать ничего не стоит. Мужику 70, а он…
О бессмертии души
- Верю в бессмертие души. Но не привязываюсь ни к какой религиозной мысли. Не знаю, куда идет душа после смерти. Возвращается ли она на землю и в каком виде. Отправляется в рай, ад или их нет вообще? А может, существует переход со ступени на ступень? Теософы, например, считают, что здесь человек получает опыт, который ему нужен для следующей жизни. Но где она, эта следующая жизнь? Может, на параллельных вселенных? Я иногда нахожу дома предметы, которых там быть никак не может. Откуда они взялись - вопрос открытый. Говорят, можно вызывать духов. Правда, если бы я была духом, меня раздражали постоянные вызовы, и я бы нарочно говорила глупости…
Семен Альтов: для счастья нужна малость. Капуста и мидии 
Отпечаток личности автора. Маринина о популярности и работе в удовольствие