Как и сорок лет назад, свои работы представил Владлен Гаврильчик. В ноябре мастеру исполнилось 85 лет.
Чужое - не брать!
АиФ-Петербург: - Владлен Васильевич, мне довелось быть среди жаждущих попасть на те выставки. Несмотря на то что официальной информации не было, очереди стояли километровые и многочасовые. Нам казалось, что разрешение неформальных выставок - это глоток свободы…
- Я никогда не хотел выставляться. Мне интересен творческий процесс, так что занимался рисованием в своём личном очень узком кругу. Ну а глоток свободы был, потому что никакая комиссия не отбирала работы, а только поставили три условия: без антисоветчины, религиозности и порнографии. А публике, конечно, было интересно увидеть своих «пикассо».
АиФ-Петербург: - После выставок жизнь художников изменилась?
- Власти поняли, что ничего опасного в неформальном искусстве нет. Но мастерских-то художникам не дали! А они хотели получить статус, материальную поддержку, чтобы заниматься творчеством, а не работать на «стройках коммунизма». Пришлось пойти в котельные (да мы из них и не вылезали), а рисовать - дома, в свободное время.
АиФ-Петербург: - Когда художник «под гнётом», он создаёт более яркие произведения?
- Нет.
АиФ-Петербург: - А как вы сами оказались в рядах неформалов?
- Рисовать я начал в первом классе. Меня приняли в художественную школу, но в этот же день пришла похоронка на отца, и мачеха определила меня в Ташкентское суворовское училище. Да она всегда говорила: «Все художники - пьяницы и прощелыги». В училище была изостудия, но она внушила мне дикое отвращение, потому что надо было рисовать какие-то гипсы, а я хотел - полководцев. Потом закончил Ленинградское пограничное военно-морское училище, служил на Тихоокеанском флоте. Но не рисовал из-за того, что не хотел делать это плохо. Вернувшись в 1955 году в Ленинград, вплотную занялся самообразованием: не вылезал из Эрмитажа, библиотек, посещал изостудии, штудировал журналы «стран народной демократии», так что имел представление о том, что делается «на земляном шаре» в области изящных искусств. Но никого не хотел копировать. Мой принцип: «Чужое не брать, найти своё». Приторчал на примитиве, на искусстве народов Севера, которое было выставлено в Музее Арктики и Антарктики.
Меня стали знать в узких кругах, тем более что я любил выпить, и за рюмкой чая хорошо общались. А какие люди составляли тогда круг интеллигенции! Михаил Шемякин, Олег Григорьев, Костя Кузьминский, Михаил Цибасов - ученик Филонова…
«Принял дела»
АиФ-Петербург: - «Газоневские» выставки стали для вас первой возможностью показать свои работы?
- Первая моя выставка была ещё в 1967 году в Доме архитектора. И книжка стихов вышла. Она была напечатана на машинке и попала в КГБ.
АиФ-Петербург: - Последовали большие неприятности?
- Да я и сам гэбешник! (смеётся). Закончил-то пограничное училище. А на Лубянке служили кореши, так что когда на меня пытались доносить, они посылали. Правда, книжку - как антисоветскую - уничтожили, но это было сделано предыдущими «товарищами».
У меня всегда была чёткая ненависть ко всему коммунистическому, потому что я очень чувствителен к лицемерию. Но выработал формулу: «Я родился в СССР и принял дела в том виде, в котором они существовали до меня».
АиФ-Петербург: - Дела-то вы приняли, но в жанре социалистического реализма работать не стали. А как относитесь к современному искусству?
- «Рисует вошь, рисует гнида, рисует тётка Степанида, рисует северный олень - рисуют все, кому не лень». За свою жизнь я насмотрелся на совершенно невероятные шедевры, которые создают простые люди. Сидит человек, никем себя не считает, но любит рисовать - и как получается!
АиФ-Петербург: - Вам всегда претил пафос?
- Вот я сочинил: «Как хорошо, что есть у женщин ноги!» Разве тут нет пафоса?!
Смотрите также:
- «Живопись важней кино». Картины легендарного Сталлоне – в Русском музее →
- Владлен Гаврильчик делает вам красиво →
- Вдохновение с мозолистыми руками →