Гамлет – женщина? Режиссёр Юрий Бутусов о театре, Шекспире и неравнодушии

Событием для Петербурга стала недавняя нашумевшая премьера «Гамлета» в постановке Юрия Бутусова. Резонансный спектакль и в эти дни идёт в Академическом театре им. Ленсовета, заставляя яростно спорить поклонников и противников творчества мастера. Сам знаменитый режиссёр встретил 2018-й в новой должности художественного руководителя. По какому же пути он поведёт свой театр?  

Нежная светлая пьеса?

Елена Данилевич, SPB.AIF.RU: – Юрий Николаевич, ваш «Гамлет» во всех отношениях необычен. Нет классических сцен поединка и гибели главного героя, а принца датского играет женщина. С чем это связано?

Юрий Бутусов: – Такие случаи в истории театра бывали. Один из самых известных - эту роль играла Сара Бернар. Поэтому нет никакого открытия в том, что Гамлет – женщина. Эта роль – одна из самых важных в мировом репертуаре. Человек, её исполняющий, должен обладать особыми духовными, интеллектуальными и физическими возможностями, позволяющими погрузиться в невероятно трудный и глубокий мир героя. Считаю, что наша актриса Лаура Пицхелаури таким потенциалом обладает.

И ещё. «Гамлет» лично для меня – очень нежная, светлая, чистая пьеса. Такие качества присущи женщинам. К тому же, они знают о жизни гораздо больше, чем мужчины.

– Вы также взяли другой, практически неизвестный перевод трагедии Шекспира. Общепризнанные Пастернак и Лозинский не устраивают?

– Это прекрасные тексты, но к ним уже все привыкли. Я, например, почти наизусть знаю перевод Пастернака, хотя специально никогда не учил. Просто он постоянно звучит везде и всюду. Поневоле стремишься увидеть новый поворот в известном монологе или открыть особый смысл в строке, которую знает весь мир. Эти возможности мне дал перевод, сделанный в 2001 году петербургским искусствоведом и поэтом Андреем Черновым. Там есть и новая лексика, и неожиданные акценты, и точные мысли.

Шекспир - плохой автор? Олег Басилашвили о Ромео, режиссёрах и демократии Подробнее

Думать и спорить

– Вы уже ставили «Гамлета» – в МХТ им. Чехова в 2005 году. Прошло 12 лет, в чём разница между этими спектаклями?

– Во всём. Сейчас другой город, артисты, мир вокруг. Тот спектакль был неплохим, подобралась прекрасная актёрская команда. Он строился на дружбе, воспоминаниях, в том числе связанных с моим первым периодом работы в Петербурге, именно здесь мы начинали с Костей Хабенским, Мишей Пореченковым, Мишей Трухиным. Но судьба распорядилась по-своему. В 2012-м трагически погибла актриса Марина Голуб, игравшая Гертруду, и я посчитал, что замену делать не надо. Так закончилась история той постановки.

Тем не менее, постоянно не покидало ощущение, что надо вернуться, ещё раз встретиться с «Гамлетом». Ведь такие работы обогащают жизнь, делают её интереснее. Как видите, встреча состоялась.

– Сегодня вы не просто главный режиссёр, а художественный руководитель театра. Что изменится для вас и коллектива с этим назначением?

– Повышается моя ответственность за театр, художественную линию, актёров, которые в нём работают. Хочу, чтобы многое изменилось, а это непросто. Ведь в предыдущие годы театр Ленсовета, что совсем неплохо, двигался преимущественно в сторону бульварного, направленного на развлечения. Его лицо стало общим, как у многих других.

Не хочу ни в кого бросать камни, но я этого не принимаю. Мои интересы находятся в другой области, хотя «нескучность» для меня – тоже одно из главных качеств. На сцене должны как радоваться и смеяться, так страдать и плакать. Скучные спектакли не люблю ни смотреть, ни ставить. В то же время пытаюсь заложить мысли и чувства, которые требуют от зрителей определённой работы, а от театра – индивидуальности. Хотел бы, чтобы Ленсовета стал особенным, современным, вызывающим полемику. И занял позицию не предприятия, обслуживающего население, а места, куда люди приходят думать, переживать, спорить.

– В коллективе около семидесяти человек. Все ли готовы следовать намеченному курсу?

– То, что я пытаюсь делать, связано с традициями и самого театра, и лучших спектаклей Игоря Петровича Владимирова (режиссёр, артист, педагог, около 40 лет руководил театром им. Ленсовета. – прим. ред.), в которых сочетались острота мысли, формы и демократичность. Недаром в какой-то период театр назывался Открытым. Конечно, упрощать ситуацию тоже не стоит. Потому что когда в семью приходит новый «отец», его путь к детям не может быть бесконфликтным. Порой даже легче строить на новом месте, а перемены в сформировавшейся среде всегда сложны.

«Актёр, который сыграл всё». Безруков о мифах и разговоре с президентом Подробнее

Но у меня нет предубеждения ни к одному артисту. За последние семь лет я попросил уйти всего нескольких актёров, да и то являющихся моими учениками. В целом стараюсь думать обо всех, хотя в труппе 67 человек, а это сложно – дать работу такому числу людей. Сегодня у нас хорошая атмосфера, мы много и активно трудимся. В год выпускается до 6 премьер! Существенно обновился репертуар, что говорит само за себя.

Нужен лидер!

– Творческая личность – очень хрупкая. Как вы будете сочетать демократию и единоначалие, которое исповедуете?

– Коллектив должен возглавлять художественный лидер, во всяком случае я на это претендую. Конечно, существуют другие формы управления, но во главе театра им. Ленсовета всегда стояли творческие личности. И моё желание стать художественным руководителем продиктовано именно цельностью, единой позицией. Конечно, есть люди, с которыми я советуюсь, да и вообще легко поддаюсь влиянию (улыбается), но всегда делаю так, как считаю нужным.

– Вы больше 20 лет работаете в театральной системе Петербурга и не раз говорили о провинциальности, отсутствии конкуренции. Проблема осталась?

– Мне кажется, что драматическим театрам у нас оказывается недостаточно внимания. В городском подчинении их всего-то восемь, и у власти они явно на вторых ролях. В таких условиях теряется азарт, в хорошем смысле амбициозность, желание сделать что-то лучше, интереснее. Хотя театр – уникальное пространство, где происходит живое общение между людьми. Такой обмен энергией, чувствами не может заменить ни филармония, ни музей или библиотека, при всём уважении к коллегам. И в советское время, когда люди хотели услышать свежее, правдивое слово, они стремились именно в театр. Для нашей страны сцена, подмостки – это как школа, больница, куда приходили и исцелиться, и получить духовную пищу.

Кроме того, у Петербурга своя специфика. У нас ужасный климат, что накладывает отпечаток на характер жителей. А какие длинные, холодные, тёмные вечера… Лучшее, что может их скрасить – поход в театр. И театры в нашем городе хороши, но могут быть ещё лучше, острее, проникновеннее. Когда вижу, что идёт движение не в сторону пустого развлечения, а попытки поставить важные вопросы – всегда радуюсь. Глубокое заблуждение, что зрителю нужна только «балалайка». Нет, он ждёт серьёзного разговора, и как только появляется предложение, немедленно возникнет спрос.

Театр – уникальное пространство, где происходит живое общение между людьми. Такой обмен энергией, чувствами не может заменить ни филармония, ни музей или библиотека.

– Вы также не раз утверждали, что делаете ставку на молодёжь. Как в труппе, так и в зрительном зале. Но раньше в ваших спектаклях вместе играли Пореченков, Хабенский и Трухин. А чем привлечёте сейчас?

– У нас в театре немало известных актёров, собралась и прекрасная молодёжь, полная оптимизма, свободы, веры. Это талантливые люди, и мы будем растить из них звёзд. И хотя актёрский состав очень важен, главное – настроить зрителя на диалог. Создать настоящие спектакли, где есть страсть, боль и сострадание. Они, может быть, не упростят вашу жизнь, но не оставят равнодушными.