«Театр – это трибуна, с которой мы должны общаться с людьми и говорить о серьёзных вещах. Как на примерах классики, так и актуальных событий», – уверен художественный руководитель камерного музыкального театра «Санктъ-Петербургъ Опера» Юрий Александров. Своей точкой зрения он поделился с читателями spb.aif.ru накануне Дня театра, который отмечают 27 марта.
Недавно народный артист России отметил 75-летие и стал лауреатом премии правительства РФ. Также в этом году исполняется 50 лет его творческой деятельности.
Скитались по городу
Елена Данилевич, SPB.AIF.RU: Юрий Исаакович, сегодня «Санктъ-Петербургъ Опера» известна во всём мире, но начинали вы с квартирников. Как удалось с нуля подняться до международного уровня?
Юрий Александров: После окончания консерватории я поступил на службу в Мариинский, работал с Темиркановым и Гергиевым, но всё время хотелось самостоятельности. В 1990-е это получилось. Появился замечательный коллектив, однако в материальном плане у нас не было ни денег, ни сцены. Мы в буквальном смысле скитались по городу. Нередко всего за два часа до спектакля нас запускали на арендованную площадку, так что еле успевали поставить декорации, и через час после окончания просили на выход. С одной стороны, это был период неприкаянности и тревоги, с другой – азарта, «бури и натиска». Мы нарастили творческие мускулы, закалились. Не смущали даже крошечные зарплаты – артисты к нам шли, так как было интересно.
– Как же удалось обрести свой дом – великолепный особняк барона фон Дервиза на Галерной улице?
– Нам дали полуразрушенное здание, которое частично занимали вытрезвитель и туберкулёзный диспансер. Окна выбиты, бегали мыши, всё заколочено фанерой. И вот 20 лет мы его ремонтировали, каждую комнату, без преувеличения, отвоёвывали буквально по сантиметру. Репетиции проходили под звук отбойного молотка. Пол, например, с инкрустацией, ценными породами дерева восстанавливали несколько лет. В итоге всё сделали качественно, что подтверждают и грамоты КГИОП, полученные за бережную реконструкцию.
Но главное – удалось создать театр-дом, семью, где помимо мастерства ценятся честность, трудолюбие, порядочность. Где внутренний климат, атмосфера намного важнее, чем голос, статус и награды. Мы все делаем одно дело, и хороший монтировщик сцены для меня так же значим, как звёздный певец. У нас 230 человек, и у большинства вся жизнь проходит в театре – в этом рай и ад актёрской профессии. Кроме того, намерены создать театральную школу, в которой смогут стажироваться вокалисты, дирижёры и режиссёры.
– Вас знают как режиссёра, который постоянно откликается на острые темы. На днях отмечалось 11-летие присоединения Крыма к России, а вы уже в 2014-м поставили оперу-митинг «Крым». Не боитесь вызывать «огонь на себя»?
– Не боюсь и привык «высовываться». Ведь театр – не «золотая клетка», где чирикают птички. Прежде всего – это школа, причём не только профессиональная, но и гражданская. Я поставил оперу «Крым» сразу после известных событий, объединив их с военной историей страны. Вспомните – Россия трижды воевала за Крым, защищала полуостров: в XIX веке, во время Великой Отечественной и в наши дни. О героической обороне Севастополя рассказывает и опера «Севастопольцы» Мариана Коваля, которую я связал с происходящим сегодня единой линией. Кстати, прекрасно помню, что в дни премьеры театр был переполнен. Пришли свыше 300 человек, хотя зал вмещает 175, и в конце зрители подпевали артистам.
Артист и гражданин
– Когда началось противостояние на Донбассе, вы поставили оперу «Молодая гвардия». Тогда многие упрекали вас в конъюнктуре. Что скажете?
– Никакой конъюнктуры, как и халтуры, я не терплю. Во-первых, меня привлекла замечательная музыка Юлия Мейтуса. Во-вторых, это было важно, как этап взросления труппы. Потому что у меня немало молодых ребят, и многое из того, что происходило в прошлом, они не понимают, а если знают, то в искажённом виде. А я хочу воспитать не только хороших артистов, но и граждан. Стремлюсь, чтобы они чувствовали радость и боль страны, впитали ценности, которые сам исповедую.
Поэтому нам сегодня необходимо откровенно разговаривать с молодёжью. Я им так и сказал: «У вас есть уникальная возможность – сыграть не маркизов и баронов, вымышленных персонажей, а самих себя. Своих ровесников, которые пожертвовали самым главным и дорогим, что у них было, – своей жизнью». Спустя какое-то время увидел, что многие актёры после этой работы выросли, как личности, пересмотрели свои позиции.
– У вас свой взгляд и на исторических героев. Так, вы поставили мюзикл «Пётр Первый» на музыку американского композитора Уайлдхорна. Откуда столь необычный выбор?
– Пётр – великий человек, который создал новую Россию, и упустить возможность рассказать о нём я не мог. Тем более что нам сегодня очень нужны сильные лидеры, которые понимают все беды и достоинства своего народа. В нашем спектакле Пётр не «медный всадник», а земной человек с его мечтами и тревогами, любовью и устремлённостью в будущее. Император, который сомневается в своих поступках, а такой персонаж нечастый гость на отечественной сцене. Причём Уйлдхорн задумал написать о Петре после своего приезда в Петербург в 2017 году. Это первый российско-американский мюзикл о судьбе великого царя-реформатора, и я уверен, что мы ещё покажем его за океаном.
Общего больше, чем разногласий
– Вы не раз работали с американцами. Были времена, когда мы даже дружили, а во Второй мировой стали союзниками. Чем можно объяснить, что там поднялась волна русофобии?
– Самому непонятно. Когда в Нью-Йорке 11 сентября 2001 года произошёл теракт и погибли тысячи человек – мы стали первым российским театром, который через несколько дней выступал там с отечественной классикой. Уже 17 сентября были в Калифорнии и месяц на лучших площадках работали русский репертуар – «Евгения Онегина», «Бориса Годунова». По западной традиции каждый спектакль начинался с гимна, и американцы вместе с нами пели «Союз нерушимый республик свободных…» Сейчас президенты двух стран пытаются наладить диалог, и я тоже верю в лучшее.
– По вашим словам, амбиции политиков и чувства простых людей часто отличаются. А приходилось сталкиваться с «большой разницей» в реальной жизни?
– Помню, как несколько лет назад гастролировали в Польше. Перед входом в зал нас встречали плакатами – «Отдайте Крым!», что вдохновения не прибавляло. Однако после спектакля эти же люди просили дать автографы и подписать программки. А когда выступали в Сербии, я сказал, что мы с сербами братья и никогда не оставим их в беде. И тут же из зала раздалось: «Россия – наша родная мать!» Этот голос народа для меня очень важен. Несколько лет назад я поставил оперу Чайковского «Черевички», где действие происходит на Украине и в Петербурге. И хотя единство республик в СССР было немного придуманным, мне хотелось, чтобы мы вспомнили годы, когда оставались единым народом и общего было гораздо больше, чем разногласий.
– А как вы относитесь к коллегам-режиссёрам, которые «держат фигу в кармане»? Они молчат, однако в своих спектаклях недвусмысленно показывают, что не согласны с происходящим.
– С одной стороны, каждый сам решает, как ему жить. С другой – как можно плевать на свою страну. Она дала тебе образование, профессию, возможность творить и получать за это достойное вознаграждение. Сейчас Родине трудно, значит, мы должны ей помочь – каждый на своём месте. Считаю, что сегодня нельзя отмалчиваться, оставаться в стороне.
Наши артисты, например, не раз выступали в новых регионах, а в мае 2023-го театр приехал с гастролями в Белгородскую и Курскую области. Были слышны взрывы, но мы всё равно давали концерты. Вы бы видели, как нас встречали жители – с улыбками и слезами радости, благодарили: «Извините, мы без цветов, возьмите конфетку». У меня эта конфетка до сих пор лежит на видном месте. И мы всегда готовы сюда приехать и дарить людям мастерство, искусство и положительные эмоции.
– Вы не перестаёте удивлять и сейчас сотрудничаете с Максимом Дунаевским в проекте, названном в честь ледокола. О чём речь?
– Нынешний год юбилейный для отца и сына Дунаевских, и у меня готовится мировая премьера – мюзикл Максима Дунаевского «Святая Анна». Ставлю его в Театре Советской армии – своего рода эксперимент, так как там никогда не пели. Это история о людях, которые в первые годы после революции организовывали экспедиции на Север. Участники географического общества, по сути любители, снарядили ледокол «Святая Анна» – отсюда и название спектакля.
Перед нами драма, полная исторических фактов, переплетения судеб, трагических страниц и любви. Важных тем, которые волнуют и меня, как режиссёра. Ведь театр – это трибуна, с которой мы должны общаться к зрителям и говорить о серьёзных вещах, основанных как на сюжетах классики, так и актуальных примерах. Поднимать проблемы, заставляющие думать. Наш театр придерживается именно такой позиции и будет и в дальнейшем следовать по выбранному пути.
