В чём же суть противоречий? На этот и другие вопросы знаменитый танцовщик ответил в откровенном интервью «АиФ».
- Когда создавали балет в Российской империи, никто не знал, что у нас появятся ещё и rонтролирующие органы. Сегодня программы и требования, которые они предъявляют, не соответствуют нашей профессии. Проблема в том, что чиновники, разрабатывающие обязательные для исполнения правила, должны понимать специфику дела, величие и значение балета в России, конкретно той уникальной школы, куда они присылают свои стандарты, а этого не происходит.
Сегодня же бумажка с инструкцией, получается, важнее сути. Это я пытался донести до президента и рад, что меня поддержали коллеги. Им проблема знакома не понаслышке, ведь ответственность за «конечный продукт» несёт Министерство культуры, а спускает программы и распределяет средства - Министерство образования. Мы считаем, что творческие вузы, как и до реформы 2012 года, нужно полностью вернуть в подчинение Минкульта. Глава страны нас услышал, прореагировал и обещал незамедлительно дать ответ.
Признают во всём мире
- Вы руководите учреждением, где учат детей, здесь проверка со стороны государства должна быть строгой и тщательной.
- Никто против контроля не возражает. Я лично все журналы, документы заполняю вовремя (и призываю к этой обязательности моих коллег), хотя считаю многое излишним. Так что надзор должен быть, но какой? Наш диплом артиста балета признают во всём мире, это пропуск, чтобы получить работу. А по действующим нормам нам предлагают доказывать эффективность Академии!
Но эта школа была великой и будет без меня и чиновников-бюрократов. Терпеть не могу людей, которые говорят: «Я пришёл, и всё изменилось». Ничего подобного. Здесь всё было придумано настолько хорошо, что ничего менять не надо. И как три века назад, так и сегодня наш главный экзамен - это выход на сцену, а не тот же заполненный журнал или количество завоёванных медалей. Потому что любая актёрская профессия сиюминутна. Вам никогда не аплодируют за вчерашние заслуги, если только вы не национальная легенда. Поэтому недоумеваю, когда перечисляют выигранные конкурсы, а лауреат на сцене не может прыгнуть или в музыке «даёт петуха». Престижная награда - прекрасное дополнение, но «основное блюдо» - выступление здесь и сейчас. Поэтому для нас так важны выпускные спектакли, которые стараемся подготовить на высочайшем уровне.
- В Вагановском обучаются свыше 350 детей со всей России. Все ли они востребованы после окончания училища?
- Работу находят все. Другое дело, как бы они ни блистали под чутким присмотром педагогов, когда учёба заканчивается - их успехи обнуляются. Всё время повторяю: в школе - учатся, а карьеру делают в театре. Начинается совсем другая жизнь, где многое зависит не только от способностей, но и удачи. Должно повезти и с руководством. Если бы меня, например, в 18 лет не заметил Григорович и не увидел в худеньком и довольно специфической внешности мальчике тех главных героев, которых с ходу предложил, - не знаю, как сложилась бы моя судьба. Хорошо помню, как, вытянувшись, стоял перед ним, и он называл роли, о которых я даже не мечтал. И сейчас, когда уже сам отправляю детей в театр, вижу, как порой неразумно подходят к их возможностям. Не учитывают ни физические данные, ни эмоциональную отдачу.
Конфликты ни при чём
- А сами полностью довольны сменой деятельности? Ведь вы ушли из Большого в зените славы, прослужив там 21 год. Многие до сих пор уверены, что слишком рано.
- У меня нет сожаления. Во-первых, категорически не хотел бы работать в нынешней театральной системе. Во-вторых, я вытанцевался. В какой-то момент понял, что не бегу, как раньше, а просто честно выполняю своё дело. Потому что плохо танцующим меня не видел никто. А на сцене
нельзя просто работать, пусть и хорошо. Это труд, который должен дарить тысячам зрителей радость, полёт, а для этого нужна не просто высокая техника, но и состояние души. Некоторые считают, что к уходу меня подтолкнули конфликты с руководством театра, но поверьте: если бы я хотел танцевать - чиновников победил.
- И всё же вы - мировая знаменитость, а в училище приходится заниматься бюджетом, коммуналкой, туалетной бумагой (во время интервью позвонили, что она есть не на всех этажах, и Цискаридзе распорядился всё исправить. - Ред.). Нет ощущения, что из народного артиста превратились в завхоза?
- Скажу больше: никогда не собирался погружаться в такого рода деятельность. Ведь я творческая личность и лучше сто раз приду на репетицию в 10 утра и выйду в 10 вечера, чем на собрание. Но когда понял, что моя жизнь будет связана с материальными обязательствами, управлением людьми, - пошёл этому учиться. Поступил в юридическую академию на кафедру трудового права и в итоге получил красный диплом. Кстати, чтобы стать студентом, честно сдал сложные экзамены, в том числе два письменных, хотя до этого 20 лет только раздавал автографы. Поэтому когда сегодня некоторые руководители театров рассказывают, что они люди искусства и не знали, что на их имя оформлены компании, где проводились финансовые операции, - не очень этому верю. Потому что директор ставит свою подпись на десятках документов и не может не понимать - это ведёт к большой ответственности.
По стопам Матильды?
- На Культурном форуме большой резонанс вызвала дискуссия о балете и кино, в частности, фильме «Матильда». Матильда Кшесинская была выпускницей вашей школы, а сейчас, говорят, у вас учатся её прямые родственницы. Неужели правда?
- Недавно у нас получила диплом Элеонора Севенард - праправнучка Иосифа Кшесинского, родного брата Матильды Феликсовны. Он остался в советской России и умер в блокаду. Счастье, что никого из семьи не репрессировали и позволили французу Севенарду жениться на его дочери. Считаю, что Элеонора - одна из самых выдающихся выпускниц школы за последние 20-30 лет. За её подготовку мне не стыдно ни на одну секунду. Об уровне говорит и то, что сегодня она уже танцует сольные роли в Большом театре, хотя остаётся нашей студенткой 2-го курса бакалавриата. Также её родная сестра Ксения обучается на втором курсе Академии. Династия продолжается.
- В одном из интервью вы сказали, что ваш дом - на Фрунзенской набережной в Москве. А какая же роль отводится Петербургу?
- Я 18 сезонов выступал на сцене Мариинского театра, порой уставал больше, чем в Большом, но всё равно приезжал… немного отдохнуть. Давно купил квартиру в районе Никольской церкви и каждый раз приходил в этот храм. К тому же я дружу с Алисой Бруновной Фрейндлих, и она часто советовала, где и что посмотреть. Я «пробегал» по музеям, театрам, и это было огромное удовольствие. Сейчас, находясь в этом прекрасном городе, мало что вижу. Приезжаю каждый день на улицу Зодчего Росси в 9.30 и в 8 вечера ухожу. В Никольский храм с начала этого учебного года удалось попасть только в ноябре. Аничков мост переезжаю либо если нужно на вокзал, либо в Смольный, где я член Общественной палаты. В рестораны выбираюсь, когда приходят гости или друзья. Но несмотря на все нагрузки, понимаю, что мне очень повезло: я служу своему любимому делу в альма-матер русского балета - это огромная честь.
Уже сегодня многое планирую и на следующий год. Так, в феврале собираемся провести в Италии наши «Русские сезоны», также в 2018-м должны ввести здание на улице Правды. Это старинное общежитие Академии, которое 20 лет было закрыто и сейчас распахнёт двери. Мы сможем принять втрое больше иностранных студентов, что на новый уровень поднимет престиж старейшей Академии балета в мире.
«Новый год не отмечаю». Николай Цискаридзе о праздниках, балете и Шнурове 
В ответе за достояние. Николай Цискаридзе о судьбе, чести и предательстве 
Анатолий Равикович: «Лучше бы я преподавал труд!»