Военно-историческое объединение Front Line за 20 лет успело стать настоящим поисковым братством. Общим делом – поисками пропавших без вести солдат Великой Отечественной войны – заняты люди из разных стран. Особая дружба связывает Front Line с Петербургом – здесь они встречаются с ветеранами войн, жителями блокадного Ленинграда, сотрудничают с музеями.
Руководитель объединения Андрей Лазурин рассказал о работе поисковиков, чем живут эти люди, почему приходят в организацию и что удерживает в строю часовых истории?
«У нас есть коллеги в России, Израиле, Сербии, Мексике, Прибалтике. Есть ряд совместных проектов с Петербургом, – рассказывает Андрей Лазурин. – Мы выбрали такое название – Front Line – как дань памяти всем военнослужащим Второй мировой войны, противостоящим фашизму. Помимо раскопок мы ухаживаем за воинскими захоронениями, занимаемся военно-исторической реконструкцией боёв времён Первой, Второй мировой и Гражданской войн, а также помогаем ветеранам».
Один найденный солдат – уже победа
«Самих поисковиков у нас три группы: работают на местах боёв, в архивах и ищут родственников, – продолжает Андрей. – Всего в Таллине 25 человек, а начинали с трёх добровольцев в 2004 году. Тогда как раз началась «война памятников» в Эстонии. Установили памятный знак борцам с большевизмом в форме СС. В правительстве решили этот знак убрать, но в отместку вандалы осквернили несколько мест захоронений советских солдат. В нашей инициативной группе тогда был ветеран войны, участник боёв в этом посёлке в 1941 году. Мы вместе отправились навести порядок на могилах. Почистили надписи на плитах, где-то всё сплошь замазали цементом. Это и было начало нашей деятельности.
Мы ищем останки солдат, чтобы с почестями предать их земле. И не делаем различий. Если находим немецкого солдата, передаём его представителям Германии. Красноармейцев хоронят в Эстонии. Останки на родину погибшего возвращаются, если нам удаётся найти родных. Так мы сопроводили домой 10 солдат – в Казахстан и регионы России.
В этом году наш отряд обнаружил 70 солдат. Трудно оценить, сколько это – много или мало. Удачей такое не назовёшь, но тут, и правда, как повезёт. Бывало, что находили и до 200 человек в год. В среднем – около 80. Если бы у нас было больше отрядов и такая практика, как в России, – проводить вахты – солдат обнаружили бы больше. На вахту собираются из разных регионов в большой лагерь. Отряды за 2–3 недели буквально прочёсывают каждый квадрат. У нас такого нет, и людей мало, тем не менее, даже один найденный солдат – уже победа».
Самый чуткий «прибор»
У поисковика в руках два прибора, не считая лопаты, – металлодетектор и щуп. Причём последним пользуются чаще. Это большой металлический стержень. Когда железо бьёт в кость, звук ни с чем не спутаешь, разве что с сухим деревом. Первое поколение советских поисковиков в 1970-е начинали работать со щупами и выбирают этот инструмент сегодня. Никаких датчиков, электроники, только слух и чутьё поисковика.
«Как только останки обнаружены, идёт оценка места: болото, воронка, песок – тут уже свои особенности работы, – объясняет Андрей Лазурин. – Лучший вариант, когда можно сделать археологический стол. Останки обкапываются с запасом, чтобы дальше снимать почву слоями. В ход идут кисточки и совочки, а лопатой можно повредить останки. Это больше морально-этический момент, но мы говорим и о возможности вернуть имя солдату. Неосторожная работа может повредить личные подписные вещи. Работа скрупулёзная. На зачистку одних останков уходит около 4 часов, поэтому бывают недельные выезды или на выходные. И тут перед каждым я снимаю шляпу, ведь все люди семейные, работающие, но находят время, силы, возможность».
Самое сложное и волнительное – первый звонок родственнику. Это всегда сильные эмоции.
Сами же поиски никто не финансирует. Каждый волонтёрский экипаж собирается на раскопки самостоятельно. Новички учатся в школе поисковика в Казани, где им рассказывают, как работать с инструментом, правильно эксгумировать останки, заполнять документацию, что брать с собой в экспедицию. Кроме этого, в Эстонии для работы с металлодетектером нужна лицензия, которую выдают после обучения. Также дополнительно поисковики, занимающиеся останками, учатся в спасательном департаменте. Всегда есть риск найти не только останки, но и взрывоопасные предметы. В таллинском отряде есть археологи, они могут показать все премудрости профессии на практике. И каждый поисковик с новым выездом набирается всё больше опыта.
Солдат-крестник
Каждую семью бывшего Советского Союза затронула Великая Отечественная война.
«Как бы это пафосно ни звучало, поисковиками движет чувство долга перед павшими героями. Для нас это очень важно. Радует, что живы ещё ветераны – живые свидетели той страшной войны, которые могут рассказать о ней. Есть такое понятие между нами: найденный солдат – твой крестник. Ты его ведёшь от первого стука щупом до захоронения с почестями. Кто мог, сопровождали останки в Россию. Те же гробы мы делаем сами. Покупать дорого, а инструментом пользоваться умеем.
У нас есть четыре бойца, которых дождались дети. Или такой случай: отвозили солдата хоронить в Тверскую область. Среди ветеранов бойкий старичок протиснулся вперёд и стал расспрашивать, кого хороним. «Бобриков фамилия». – «Так это наш Бобёр, я его знаю, работал на машинно-тракторной станции, на два года старше меня», – и начинает рассказывать, как они вместе в детстве играли, как его призвали в армию раньше друга.
Другой эпизод. Работали в Таллине, в городской черте, и нашли 23 февраля солдата. Тогда ещё был жив наш председатель ветеранского корпуса, участник обороны Таллина. Мы позвонили ему, Валентин Йоханесович приехал, увидел это место и говорит: «Меня в 400 метрах от этой могилы ранило. Я мог знать его». Нужно просто видеть это и стоять рядом в такие моменты. Всё это вместе поддерживает, мотивирует, ведь сложности бывают, и руки порой тоже опускаются».
Живые воспоминания
Объединение Front Line ведёт киноальманах воспоминаний участников Великой Отечественной. Они уже записали воспоминания более 800 ветеранов по бывшему Союзу и Европе, куда смогли приехать волонтёры. Недавно Андрей Лазурин навестил очередного ветерана в Петербурге.
«Каждый рассказ остаётся для родных. Часто ведь пока маленькие внуки, неинтересно, а выросли – спросить не у кого. Или, наоборот, говорят, что отец неразговорчив, а с нами открылся и полтора часа рассказывал такое, о чём домашним за всю жизнь не обмолвился. В мире много людей интересуются военной историей. Это нужный проект, его смотрят из разных стран. Мы договорились с музеями по России, передаём записи этих воспоминаний. В Петербурге нас поддержал Музей обороны и блокады Ленинграда, Военно-медицинский музей.
Кроме того, мы начали записывать воспоминания ветеранов афганской войны. Совместно с Фондом ветеранов МИД России издали книгу памяти. Этот фотоальбом-каталог воинских захоронений по всем странам бывшего Союза и Европы стал подспорьем в работе поисковиков. А мы для эстонского тома смогли доказать важность и памятных знаков».
Пожилые ветераны нуждаются в помощи продуктами и по дому, поэтому дела объединения роднятся и с благотворительностью. Они собирают продуктовые наборы ветеранам к праздничному столу. В Таллине сейчас живут 56 участников войны, более 150 малолетних узников и около 80 жителей блокадного Ленинграда.
У Front Line есть музей – экспозиция по Второй мировой войне, Афганистану и поисковой деятельности. Вся эта работа идёт исключительно на собственные средства, лишь изредка помогают благотворители.
«Нас выручает, что мы все разных профессий. Есть сантехники, электрики, поэтому можем помочь ветеранам своими руками, – добавляет Андрей. – Очень радует, что к нам приходит молодёжь. Старшему участнику объединения уже за 70 лет, а младшему – 15. Стали приходить и девушки. Сейчас их четверо, они самоотверженно работают в лесах, в грязи, с комарами, по пояс в воде. Это удивительно. Мы знаем, что всех до одного не отыщем в земле, хоть и говорил Суворов, что война не окончена, пока не похоронен последний солдат. Мы делаем, что в наших силах, ради памяти и человеческого отношения к останкам погибших».
Проект реализован на средства гранта Санкт-Петербурга.
