Трудно себе представить, но то, что в конце 20-х - начале 30-х годов Советский Союз захлестнули волны эмигрантов из Европы и США, - бесспорный исторический факт. Мало кому, кроме узкого круга историков, известно и то, что среди иностранцев, приехавших в те годы в нашу страну, было много тех, кто надеялся устроиться здесь на работу, иначе говоря, экономических эмигрантов. Чем же была в этот исторический отрезок времени Советская Россия - большим проходным двором? коммунальной квартирой? или образцовой стройкой социализма? Об этом наш корреспондент беседует с доктором исторических наук Сергеем Журавлевым, старшим научным сотрудником Института российской истории РАН, автором и составителем многих книг и сборников документов, посвященных событиям и людям того времени.
- Сергей Владимирович, вы можете сказать, что же это были за люди, сорвавшиеся с насиженных мест, зачастую вместе со своими семьями, и устремившиеся в Советский Союз? Что ими двигало?
- Иногда идея: строить социализм. Иногда нужда - политического или экономического свойства: первые скрывались в Советской России от преследований у себя на родине за принадлежность к компартии, вторые, ставшие дома безработными, решили попытать счастья в поисках куска хлеба для себя и семьи. На грандиозных стройках первой пятилетки работали инженеры - по контракту или от фирмы. Ехали ученые и студенты, привлеченные бесплатным образованием и обещанными советским государством широкими возможностями для самореализации. Были и те, кто возвращался на покинутую когда-то, при царе, Родину - это так называемые реэмигранты. Оставались в СССР и иностранные туристы, плененные красотой русских женщин.
- Интересно, кому-нибудь из историков удалось посчитать всех этих романтиков и прагматиков? И можно ли всерьез говорить об эмиграции в нашу страну в эти годы?
- В различных источниках цифры называются самые разные: одни ученые утверждают, что в СССР приехали десятки тысяч иностранцев, другие - что сотни тысяч. Ситуация постоянно менялась: одни въезжали в СССР, другие возвращались на свою родину или в иные страны, третьи вызывали семью, четвертые перебирались из одного города в другой. И все это происходило одновременно. А родившиеся в России или от бывших подданных Российской империи по советским законам и вовсе иностранцами не признавались. Добавьте к этому, что паспортный учет жителей страны был в основном налажен только к середине 1930-х годов.
Ну а сам термин "эмиграция в Советскую Россию" встречается не только в работах наших и зарубежных историков, но и в официальных документах, хранящихся в архивах тех стран, откуда к нам приезжали, в том числе Германии и США. В данных Амторга, фактически выполнявшего в те годы консульские функции, есть официальные сведения о количестве тех, кто подал заявление о желании въехать в CCCР, в основном на заработки. Так вот, в течение одного только 1930 года миллион американцев обратились с подобной просьбой. Точность цифры проверить теперь уже трудно, но бесспорно одно - в период великой депрессии официальные лица США были обеспокоены количеством отправляющихся в СССР соотечественников, а еще более - желающих это сделать. Били тревогу по этому поводу и патриотично настроенные американские граждане.
- Признаюсь, приятно было узнать, что наша страна в 20-30-е годы была столь популярна. Но многие ли нашли то, что искали?
- Судьбы оказавшихся в эти годы в Советском Союзе иностранцев складывались по-разному. Могу рассказать об одном человеке, которого, пожалуй, можно отнести к тем, чья мечта сбылась. Звали его Джоэ Мак-Дауэлл, и был он американским фермером. В Советский Союз приехал в начале двадцатых. Ему тогда было, заметьте, уже 40 лет. Сначала он был сельскохозяйственным экспертом в американской индустриальной колонии "Кузбасс". Женился на русской женщине. Когда колония развалилась, он перебрался на Северный Кавказ и стал заниматься тем, к чему стремился всю свою жизнь: внедрять им же придуманную новую сельхозтехнику. Работал он сначала в иностранной концессии, а затем в экспериментальном совхозе в сальской степи, где земли было предостаточно. Здесь ему выделили мастерскую, регулярно платили зарплату. В какой другой стране мира человеку создали бы такие условия для творчества? Наш американский фермер считал это подарком судьбы. Он экспериментировал, изобретал. Специальный плуг для обработки земли, который он придумал, даже вошел в историю техники под его именем: плуг Мак-Дауэлла. Советское правительство наградило его орденом Ленина. Этот совхоз, между прочим, участвовал в заочном соревновании со всемирно известным американским хозяйством Кэмпбелла, где тоже применяли индустриальные методы обработки земли. Это было очень модно в те годы. Так вот, наше хозяйство обскакало американское. В конце двадцатых годов следы Джоэ Мак-Дауэлла теряются. Известно только, что в 1928 году он собирался вернуться на родину, но американское правительство под надуманным предлогом ему в этом тогда отказало. Сейчас трудно представить, но в те времена США - нынешний символ западной демократии - составляли "черные списки" коммунистических симпатизеров, любыми способами препятствуя их возвращению домой.
- Могу предположить, что многие из иностранцев рано или поздно попытались вернуться домой...
- Вы совершенно правы. Но далеко не все желавшие уехать на родину смогли это сделать. Кое-кто из экономических эмигрантов создал здесь семьи или принял советское гражданство, не оставив себе путей для отступления. Надо сказать, что многих к этому принудила партийная дисциплина и обстоятельства. К примеру, иностранные рабочие могли пользоваться защитой советских профсоюзов, что давало серьезные социальные гарантии, только если они становились гражданами Советского Союза. После прихода Гитлера к власти все немцы, находившиеся на нашей территории, оказались перед выбором: оставаться гражданами фашистского государства или сменить гражданство.
- Вы упомянули, что иностранцы часто приезжали в СССР с семьями. Где они жили? Что делали в свободное от работы время? Как чувствовали себя в чужой стране их дети?
- Дети, как правило, очень быстро приспосабливались к новым условиям жизни. В первый же день приезда они выходили на улицу и начинали играть с нашими ребятами. Ходили в советские школы, хотя в Москве, к примеру, в те годы существовала специальная немецкая школа для детей эмигрантов. Она носила имя Карла Либкнехта. Среди ее выпускников немало людей, ставших впоследствии известными. Назову лишь пару имен: Маркус Вольф, шеф внешнеполитической разведки ГДР; Вольфганг Леонхард, писатель, публицист, эксперт по России. Так вот, дети с удовольствием ездили в пионерлагеря, ходили в походы, распевали у костра советские песни.
Взрослым было куда сложнее. В особенности женщинам. Они не работали, да и не стремились работать и проводили дни напролет "в четырех стенах". Основной груз проблем коммунального быта лег на их плечи. На кухнях разгорались иногда скандалы и конфликты, доходившие до драк и оскорблений на национальной почве. Порой перемирие наступало только после вмешательства товарищеского суда, который штрафовал одну из сторон за хулиганство.
- Я правильно поняла, что иностранцев, работавших на наших предприятиях, селили в обычные коммунальные квартиры? Мне-то казалось, что им создавали более или менее привилегированные условия...
- "Квартирный вопрос" оговаривался в контракте. Впрочем, многое зависело от социального статуса работника, был ли он ценным специалистом или рядовым рабочим. В самых тяжелых бытовых условиях оказывались рабочие, приехавшие в СССР не по вербовке, которой занимались представители наших трестов и наркоматов за рубежом, а самостоятельно, по тем же туристическим визам. Причем в крупных городах ситуация с жильем была куда лучше, чем в поселках или сельской местности: там эмигрантов селили куда придется. В Москве, Ленинграде в начале тридцатых годов для иностранцев начали строить ведомственные коммунальные дома с отоплением, горячей водой и газовыми плитами. Кухни, правда, были общими. Но по тем-то временам - жилье первоклассное. Такие гиганты, как Горьковский автозавод, СТЗ или Челябинский тракторный, соорудили в эти годы для своих иностранных рабочих и специалистов целые городки с теннисными кортами, столовыми и клубами. Инженеры имели переводчиков, часть иностранцев прикреплялась к специальным магазинам.
- Ну и, разумеется, представители инженерной элиты жили в СССР без особых проблем...
- Да что вы, в этой среде тоже разыгрывались драмы. И какие! Иногда они даже получали мировую огласку. В начале 1930-х годов в СССР приехал молодой англичанин, инженер-нефтяник. Какое-то время он работал в Баку, потом его перевели в Москву, в трест. Там он встретил девушку своей мечты, русскую, женился на ней, а когда в 1935 году истек срок его контракта, засобирался со своей молодой женой домой, в Англию. Но не тут-то было. Англичанина из СССР выпустили, а его русской супруге разрешения не дали, хотя по тогдашним британским законам она считалась британской подданной. Правда, по советским законам брак с иностранцем не вел к автоматической смене гражданства. Но нефтяник оказался очень настырным товарищем, чуть ли не каждый день писал своей жене письма и даже неоднократно пытался въехать в СССР как турист, в чем ему, разумеется, отказали. Тогда этот безумец купил маленький самолет, закончил трехмесячные курсы пилотов и в один прекрасный день 1938 года - в разгар массовых репрессий - стартовал за женой из Стокгольма в сторону России. Приземлился он, правда, не на Красной площади, как немец Руст, а на колхозном поле, где-то под Тверью. И то только потому, что бензин кончился. Посмотреть на летательный аппарат и живого англичанина сбежалось местное население. Кто-то проявил бдительность и позвонил куда положено. Товарищи из НКВД взяли влюбленного нефтяника, что называется, тепленьким. Но тот полным дураком не был и заранее в письменной форме поставил в известность о своем рискованном плане британское посольство в Швеции. Дипломаты и западные журналисты вмешались в дело. Состоялся суд, англичанину нарисовали приличный штраф, отобрали у него самолет, но жену все же отдали.
- Наверняка все, кому удалось вовремя унести ноги из России, были бесконечно счастливы. А те, кто не смогли, не успели? Кто в конце тридцатых был отправлен в лагеря? Или их дети? Они-то должны с содроганием вспоминать годы, проведенные на "родине всех рабочих"?
- На Западе публиковались и продолжают публиковаться воспоминания тех, кто прошел ГУЛАГ или был отправлен на поселение в медвежьи углы. Тому, что они пережили, конечно, не позавидуешь. Но вот что характерно: о своих друзьях, о сердечных привязанностях, о человеческих контактах, которыми была пронизана их жизнь в России, они отзываются с теплотой и любовью. Другое дело - сталинский режим: тюремные камеры, пытки, унижения. Поэтому впечатление о СССР у них и по сей день двойственное.
Когда я был в США, мне удалось проинтервьюировать несколько человек, которые приехали в СССР подростками в 1930-е годы и прошли "советскую школу жизни". Позже они все же вернулись на родину. Эти люди тоже признавались, что их жизнь в России была окрашена разными эмоциями, они испытали здесь мгновения счастья, восторга, отчаянья, страха. Возможно, здесь сказывается и эффект молодости, которой все нипочем и которую все люди во все времена вспоминают как лучшую часть жизни.
Присутствовало, конечно, и ощущение новизны и сопричастности к "великому социальному эксперименту". Для меня было, например, откровением, что немецкие рабочие с огромным удовольствием участвовали в рационализаторстве и изобретательстве, в соцсоревновании, многие отличались общественной активностью, ходили на демонстрации, занимались в политкружках, пели в хоре, выпускали стенгазеты.
Вообще, читая дневники или письма иностранцев на родину, лучше начинаешь ощущать пульс того времени, той эпохи, того общества, частью которого они были и которое мы пока еще плохо знаем. Это была эпоха, в которой самым удивительным образом переплеталось и существовало одновременно и великое - то, чем мы вправе гордиться, - и нелепое, над которым мы можем смеяться, и страшное, за которое нам должно быть стыдно. Из всего этого и складывается большая история, которую, напомню, делаем мы, "маленькие люди".
Государь, не бойтесь! 
Мы ждём царя. Простые управленцы русскому народу не нужны 
Неудобный юбилей. Почему мы живём с «непредсказуемым прошлым» 
Почему красные победили белых? Писатель Леонид Юзефович – о ходе истории