В этом праздничном номере место под традиционный редакционный материал - "передовицу" - мы с удовольствием отдаем под одно из читательских писем. Нам кажется, что вряд ли можно лучше выразить чувства, которые все мы испытываем к любимому городу.
Сколько же Петербургов живет в душе каждого из нас, родившихся здесь?
Петербург Достоевского - щемяще-нежный своими заплатами и нищетой!
Петербург Крестовского - с холодной отверженностью к беззащитным героям!
Петербург Розенбаума - с неистовой силою слов любви и веры в прошлое и будущее Петербурга!
Нас много, известных и не очень, любящих свой личный, собственный Петербург. Это наша маленькая Родина - у каждого своя!
Моя Родина - это улица Союза Печатников, начинающаяся сразу за Мариинским театром, за Крюковым каналом. Булыжная мостовая 50-х, чугунные ворота дома ≤ 5 и дворник - татарин Мамай с лошадью, живущей здесь же, в конюшне во дворе. Чудный, рыжий, прекрасный мерин Ранет. Как же мы его любили! Мы - дети нашего двора. Мамай возил на телеге с Ранетом ящики, тару для продуктового магазина на углу Лермонтовского проспекта и нашей улицы, он и сейчас там.
А во дворе нашем, около конюшни Ранета, была еще старинная прачечная. Каменное помещение с двумя котлами и каменными же мойками. Все хозяйки стирали белье в нашей прачечной, а сушили на заднем дворе, где у каждого был свой сарайчик для дров. Дровяные склады находились тогда на набережной реки Пряжки. Туда же ходили в знаменитые бани.
И еще во дворе нашем замечательном был садик с бетонным фонтаном, куда вода подавалась из прачечной. Сейчас трудно себе представить, что парадная нашего дома, через которую можно было попасть и во двор, и в сам дом, закрывалась на ночь на ключ, чугунные ворота были тоже закрыты, а у запертой их калитки всю ночь сидел Мамай со связкой ключей на поясе, в белом переднике, с бляхой на груди и в картузе с кокардой. Он дремал, надвинув картуз на лицо, опираясь большими красными руками на метлу, с которой почти не расставался.
На протяжении нескольких детских лет этот дворик был моей Родиной. И ничто и никогда не смогло заменить это устойчивое чувство места - места моей Родины, моего Ленинграда-Петербурга!
Отрочество металось и разрывалось между ненавистной школой ≤ 243, между галеркой Мариинки, между вальсами Шопена за стеной комнаты и книгами. Ах, какие это были книги! Огромная книга сказок братьев Гримм с ярчайшими иллюстрациями и буквой "ъ", любимая розовая книжица сказок Шарля Перро и, наконец, незабвенная Александра Бруштейн с ее трилогией "Дорога уходит вдаль" и т.д.
Потом уже ко мне придет и "Неточка Незванова", и "Соленый пес", и завораживающий, недосягаемый Зурбаган. Как же я хотела туда, но: то весла ломались, то лодка мечты моей давала течь.
Мне казалось, что: вот только бы доплыть, неясно представляя себе, а что это, а как там?!
"...Далёко-далёко за морем
Стоит золотая стена.
В стене той заветная дверца,
За дверцей другая страна".
Царапающий душу нежный Грин и опера "Судьба человека" в Мариинке с живыми овчарками. Они лаяли между ариями (именно это мне и запомнилось во всей опере).
Любимый Никольский сад и Никольский собор с только что позолоченными куполами. Собор интересовал меня в то время мало. Я заходила, чтобы посмотреть на убранство, послушать тишину. Мне там было покойно и красиво. Никогда не верила в Бога. Мне вообще трудно во что-то поверить без доказательств.
А еще Петербург - это вода в каналах, реке Неве, вода - такая везде разная. Помните у Франсуазы Саган "Немного солнца в холодной воде"? Вот, именно эта фраза - вода в Крюковом канале. Она такая густо-зеленая, а только лучик солнца упадет, начинает желтеть и золотиться. А в Неве вода какая-то государственная, тяжелая, ленивая, не ответит душе ни на взгляд, ни на звук. Сама по себе, в общем.
Как определить чувство любви к моему городу? Величественный "Исаакий", Смольный собор, от которого так и тянет откусить маковку, так он напоминает торт безе, горячие Клодтовские кони, совсем не похожие на рыжего Ранета с замшевыми губами, дедушка Крылов в окружении своих метафорических персонажей. Это все тоже мой город. Город, которым я горжусь. Я живу в его сердце, а он в моем!
Любовь и ностальгия, мне кажется, слова по передаче чувств - похожие. К сожалению, мы с моим городом стареем. Любовь от этого не умирает, она переходит в иное качество - ностальгию. Ностальгию по молодости, по обязательным школьным походам в Русский музей, по вечной музыке "Ленинградской симфонии". Люди приходят и уходят, а город - вот он, стоит, печалясь и радуясь происходящим в нем самом переменам.
Моего дворика с фонтаном и дровами на заднем дворе, с прачечной и конюшней Ранета уже давно нет. Это стал теперь заасфальтированный колодец. Ничего этого нет, а память и любовь к моей маленькой Родине есть и пока живет!
Пластическая хирургия по-знахарски 
Святочные гадания. 10 способов предсказать судьбу 
Сказки как наследие