Есть в 50 километрах от Луги поселок Волошово. Лежащий в удивительно красивых местах - поросшие лесом холмы, озера, речки, - поселок этот производит тягостное впечатление.
На горке, окруженной заброшенными торфоразработками, притулились несколько панельных трехэтажек, улица деревянных избушек, а за слишком большой для этого полумертвого поселения школой стоят и вовсе развалюхи - двухэтажные кирпичные дома, густо облепленные гнилыми сараями. Даже в солнечный день здесь печально: мало детей, зато много полупьяных дядек на улице и ветхих старушек во дворах.
Белорус из Аргентины
В этом поселке, лежащем вдалеке от железнодорожных и автомобильных трасс, поселилось несколько человек без российского гражданства - бывшие жители бывших союзных республик, в основном Казахстана и Узбекистана, вынужденные покинуть эти теплые страны, поскольку не принадлежали к этническому большинству. Среди русских оказалась и гражданка Болгарии Кристина Пеловска. Пожилая женщина, инвалид II группы, получающая пенсию 1800 рублей, угробившая здоровье на освоении целины, рискует оказаться без пенсии вовсе: ей сказали, что с нового года все неграждане пенсию получать не будут.
- Зовите меня Кристина Петровна. У болгар нет отчеств, но отца моего звали Петко, это Петр по-русски. Я так давно живу среди русских, что уже по-болгарски говорю с акцентом. В 1957 году нас, десять тысяч молодых болгарских комсомольцев и коммунистов, отправили на целину, в Казахстан. Это было как бы добровольно, но если человеку предлагали, а он отказывался без очень уважительной причины, у него были неприятности на работе или в учебе. А я была активной комсомолкой, членом райкома в городе Ловече. Я только школу закончила, мама моя умерла, отец женился во второй раз - я и решила уехать, чтобы поработать в Советском Союзе. Мы ехали на три года, были и совсем молодые, как я, и люди постарше, даже семейные пары с детьми. Почти все вернулись в Болгарию. Я осталась. Как потом оказалось - навсегда.
18-летняя болгарская девушка, приехавшая в Южный Казахстан в знаменитый уже тогда хлопководческий совхоз "Пахта-Арал", встретила белорусского парня Ивана, семья которого была переселена туда же. Через год они поженились, потом пошли дети. Но уехать Кристина все же хотела, рассказывала Ивану, как красиво в ее родной деревне, а уж работы в Болгарии тогда на всех хватало.
- Мы даже подали заявление на отъезд, но нас не выпустили. Вернее, не выпускали Ивана. Он ведь у меня из Буэнос-Айреса. Его семья родом из-под Бреста, в 30-е годы, когда Западная Белоруссия принадлежала Польше, они уехали в Парагвай, спасаясь от голода. Оттуда перебрались в Аргентину, стали нормально жить. Но свекор мой очень хотел вернуться на родину. Во время войны он отрывал деньги от семьи и направлял их через "Красный Крест" для Советской Армии. После войны и после смерти Сталина им разрешили вернуться. Дети не хотели ехать, для них Буэнос-Айрес был родиной, но отец сделал всей семье советское гражданство.
Родина солдат не отдает
Семья Ивана вернулась. Но вовсе не в Брест и даже не в Белоруссию, хотя разоренной республике очень нужны были рабочие руки. Переселенцев из капиталистического мира отправили под Чимкент - пусть там работают. Именно аргентинское "происхождение" и стало препятствием для переезда Ивана в Болгарию.
- Нас вызывали в КГБ, говорили: "Зачем вам уезжать, вы сами сюда недавно приехали, лучше зовите всю свою родню сюда, вам здесь дома построят, будете жить и работать. А своих солдат мы за границу не выпускаем". Так никуда мы и не поехали. А потом девочки мои учились - у меня ведь четыре дочери, - тоже нельзя было ехать, все получали высшее образование. Потом муж умер - ну куда же я одна поеду? Я и решила при детях остаться. А вышло на старости лет снова уезжать.
В Волошово Кристина Петровна попала не случайно. Еще в 1993 году ее старшая дочка, учитель математики, стала искать, куда бы в Россию перебраться. Она тогда работала в поселке Сыр-Дарья, и когда ей сказали, что преподавание на русском языке скоро отменят, нашла это Волошово, где ей предложили работу и квартиру. Она с семьей и уехала. Потом уехали две другие дочки, обе осели в деревне Скреблово, это тоже Лужский район. Одна работает в школе учителем истории, другая - технолог в пекарне. А самая младшая из сестер осталась в Казахстане, где с тех пор произошли изменения к лучшему - русских перестали гнобить и жизнь стала налаживаться.
Рая на земле нет
- Когда я уезжала, продала в Пахта-Арале дом, а дом-то у меня был шикарный, покойный Иван строил, он был отличный строитель. Во дворе у нас рос виноград, и когда мы пили чай на воздухе, сверху свешивались спелые кисти. Да что говорить - красивый у нас поселок был. Почти как в Болгарии. Только на родине моей - горы, а тут - степи. Здесь же купила я квартирку на первом этаже, отопление торфяное, титан дровяной, да пользоваться им не могла, потому что трубы все были дырявые. Сколько живу - столько ремонтирую потихоньку. Сейчас вот проводку переделываю, потому что новый титан электрический, да плита электрическая, включишь - сразу пробки выбивает. Если бы не помощь девочек моих, то никакой жизни здесь не было бы мне. Они мне и овощи привезут на зиму, и в больницу в Луге свезут. У меня ведь совсем больные ноги, поэтому и пенсия маленькая - с моим варикозом я до пенсии работала диспетчером в автопарке, меня с поля отправили на легкую работу. А девочкам самим нелегко. Учителям сейчас платят мало, да за классное руководство могут снять надбавку - детей в классе осталось по 7 человек. Умирает деревня.
Кристина Петровна знает, что, наверное, уже не вернется на родину, где она была последний раз в 1985 году. Дочери ее плакали, уезжая от болгарских родственников: "Мама, почему мы не можем здесь жить? Это же рай!" С тех пор девочки выросли и поняли, что рая на земле не бывает.
- Когда я была школьницей, мы с подружками сходили на Пасху в церковь. У нас в деревне такая церковь была красивая, там мою маму отпевали. Сплели из вербы веночки, надели, пришли в школу радостные. А учитель нас подозвал и как закричит: "Вы где были? В церкви? А вы знаете, что Бога нет?" - и сорвал с нас эти веночки. Мы стояли у стенки, к которой он нас поставил в наказание, и плакали.
Холодной лужской осенью Кристина Пеловска, выросшая в зеленых болгарских горах, смотрит сквозь запотевшие стекла на улицу. У нее много книг на болгарском и на русском языках, но говорить ей по-болгарски не с кем: дочери ее замужем за русскими, они потихоньку забывают язык, внуки понимают уже совсем немножко, а других болгар в поселке Волошово нет. Внучка Аня в Питере хлопочет о новом болгарском загранпаспорте для бабушки. Мечты у Кристины Петровны простые: получить бы двойное гражданство или хотя бы российское, чтобы не отнимали пенсию. Для этого нужна метрика, а архив в ее селе сгорел еще при Тодоре Живкове:
"Хрущев хотел стреляться из-за моей матери!" 
«Пишу, когда мне стыдно». Выдержки из последних интервью Евгения Евтушенко 
Жене врага народа. В деревне Засосье установили уникальный памятник