Надежда на силу?
- «АиФ-Петербург»: - Олег Евгеньевич, недавно вы стали членом президентского совета по культуре и искусству. Зачем вам, народному любимцу, эта близость к власти?
- Для нашей страны характерна надежда на силу, и даже её обожествление. Хотя некоторые последние события и законы меня пугают именно этим расчётом на грубую силу. Ведь на всякую силу есть ответная, и чем первая грубее, тем хуже последствия. При этом разобщённость людей, мыслящих одинаково, отстаивающих разумное и доброе, может быть даже катастрофична. Примеров тому в отечественной истории немало… А ведь природа художника в том, что он - одиночка.
И входя в общественную деятельность, он перестаёт быть творцом.
Однако я верю, что люди, которые собрались в совете, серьёзно настроены помогать культуре. Причём предметно. Мы обсуждаем вопросы самые животрепещущие, относящиеся к стране и нации. Поразительно, как все в один голос говорят о необходимости восстановления общедоступного художественного воспитания, о возрождении клубов и домов культуры, занятий по искусству в школах.
Человек воспитанный, культурный прилагает усилия, чтобы чего-то добиваться. В том числе - в самоограничении. За последние лет двадцать нравы стали, увы, достаточно разнузданными.
Дикое сердце
- «АиФ-Петербург»: - О культуре говорят много, а вот денег на неё выделяют недостаточно. Такое ощущение, что власти лукавят, говоря о её важности.
- Воспитание культурного человека требует поддержки государства, состоятельных людей. Уродства нашей жизни касаются не только власти. Вот люди нарушают правила движения грубейшим образом, едут на красный свет, паркуются где хотят. Это вопросы культуры, но власть здесь ни при чём. Это то, что может решить сам человек. Если он не понимает, что не один в этом мире и что уважать другого - это хорошо, то что с ним власть сделает?
Наш народ прекрасен, но и ужасен. При громадной широте характера, которая позволяет видеть и чувствовать космос, прощать и миловать, русский человек может быть неукротим, разнуздан в ненависти, грубости, жестокости. Чем дальше, тем больше необходимо работать над гуманизацией общества. Задача деятеля культуры - смягчение нравов, и в идеале власть не только должна поддерживать культуру, но и сильно нуждаться в ней.
- «АиФ-Петербург»: - Мне кажется, что одна из главных родовых черт России - неуважение к человеку. Отсюда и наши нравы.
- История это доказывает. Но, на мой взгляд, это вопрос не политический, а душевный. В нашей традиции и характере может быть неуважение к человеку с точки зрения гражданских прав. Но в это же время в этом же сердце - диком и огрубевшем - может быть безграничная любовь к человеку. Возможность сострадать и прощать русскому народу тоже присуща!
Угар, а не веселье
- «АиФ-Петербург»: - Вот мы говорим о падении культуры, а вы уже лет двадцать бесконечно гастролируете по России. Значит, люди идут слушать романс, а не только попсу?
- Городской романс - что-то простое и уличное - для многих становится источником душевного спасения. Но поразительный перевёртыш: когда романс возникал и расцветал, он не был элитным, был для простого человека. А сейчас его адекватное восприятие требует либо хорошего сердца, либо высокого культурного уровня. Язык городского романса, который Достоевский клеймил, а Стасов проклинал, сейчас оказывается для многих недоступным, потому что - слишком высокий!
- «АиФ-Петербург»: - В какую же бездну мы ухнули, что даже городской романс стал слишком сложным для восприятия!
- Как показывает история, можно ухнуть ещё глубже. Собственно, всё сводится к десяти заповедям - их нельзя преступать, не неся за это ответственности. Доколе человек эту ответственность ощущает, доколе он способен каяться в своих подлостях и пытаться исправиться - ещё не конец. Всё может возродиться. В Южной Америке есть такое место, на котором летом всегда бушуют пожары. Так вот, травы уходят под землю, пережидая огонь, а деревья покрылись обугленной корой, как бронёй, и через неё снова прорастают побеги. А если человек сыто и радостно продолжает сидеть на своих подлостях и продолжает их творить, вот тогда - безысходность.
- «АиФ-Петербург»: - Может быть, романс мало популярен потому, что он чаще всего грустный, а вот попса - весёлая.
- Мне всё это больше напоминает угар, чем веселье. Я уж не говорю о пошлости, хотя она вопиюща. Смотришь: человек одарён, способен сделать даже что-то великое, а делает то, за что стыдно. Не позавидуешь.
Вообще, самое страшное в нынешней культуре - бесстыдство и бессовестность. Ничто не стыдно, ни за что не хочу отвечать! Попса - самое наглядное выражение этого. Впрочем, и большие художники могут делать вещи, которые ставят под угрозу существование культуры. Человек творчества не может быть безответственным.
- «АиФ-Петербург»: - О духовных ценностях должна говорить церковь. Но она в последнее время в этом отношении, на мой взгляд, пассивна.
- Церковь не пассивна, но она действует в своей области. А вот если выйдет за пределы, может получиться неуклюже. Вопросы, которые решаются в церкви, касаются вечной жизни человека. А в ней он не будет принадлежать какой-либо стране, обществу, профессии.
Церковь влияет на культуру, но через своих «детей», которые действуют в этом обществе. Человек, которому посчастливилось встретить достойного духовного отца, очень серьёзно воспитывается, поверьте. Проповедь всегда уместна в храме.
А чтобы проповедовать «на стогнах», нужен подвижник, святой, пророк. Конечно, если мир вокруг тебя рушится и необратимо погружается в пучину зла, то ты имеешь право и основание кричать об этом где угодно. Но мне кажется, что мы, к счастью, ещё не в той стадии.
Александр Мелихов: "Мы утратили способность жить сильными чувствами" 
Счастье без богатства. Игорь Корнелюк считает, что главное - это работа и любовь 
Семен Альтов: Россия - душа планеты